19
На случай, если вы в Нью-Йорке не живете, бар "Плетенка" - он в такой шикарной гостинице, "Сетон" называется. Я раньше нормально так часто туда ходил, но теперь уже нет. Постепенно бросил. Такие места - считается, они все себе хитровывернутые и всяко-разно, и фуфло туда только что в окна не лезет. Там раньше были две эти французские девки, Тина и Жанин - они выходили, на пианино играли и пели раза по три за вечер. Одна играла на пианино - явно паршиво, - а вторая пела, и песенки у них были в основном или вполне себе похабные, или по-французски. А та, что пела, эта Жанин - она еще всегда, нафиг, в микрофон шептала перед тем, как петь. Говорит: "А ситшасс ми фам покажём нашше изображёни Вули-Ву-Франсэй. Эта песенка про маленки франсэз девотшка, она приежжаль в полыиой кород, как Нью-Йорк, и там повстречаль полыиой любофь, маленки малтшик исс Бруклин. Ми хочйм, штоп ви ее любиль". А потом дошепчет все и, вся такая миленькая, как не знаю что, поет что-нибудь бажбанское - половину по-английски, половину по-французски, и все это фуфло в зале от радости просто умом двигается. Посидишь там сколько-то, послушаешь, как фуфлыжники хлопают и всяко-разно, - и весь мир возненавидишь, чесслово. Бармен тоже параша. Сноб каких мало. Вообще с тобой не разговаривает, если ты не шишка какая, не знаменитость или как - то. А если ты шишка и знаменитость или как-то, он тогда еще тошнотнее. Подваливает такой и говорит с этой своей широченной чарующей улыбкой, будто вы с ним познакомитесь и он окажется совершенно роскошным типусом: "Ну-с, и как там в Коннектикуте?" - или: "Как Флорида?" Жуткое место, без балды. Я постепенно совсем бросил туда ходить.
Было еще рано, когда я добрел. Сел у стойки - толпы там было вполне себе - и залил уже пару скотчей с содовой, когда этот Люс вообще появился. Когда заказывал, я вставал, чтобы поняли, какой я дылда, и не думали, будто я, нафиг, малолетка. Потом еще поразглядывал все это фуфло. Какой-то типус рядом пуржил девке своей, как я не знаю что. Все талдычил ей, что у нее аристократические руки. Я чуть не сдох. В другом углу бара было полно гомиков. На вид-то не очень гомики - в смысле, патлы ни слишком длинные, ничего, - только все равно видать, что гомики. Тут наконец этот Люс появился.
Люс такой. Ну и типус. Когда я ходил в Вутон, он считался моим наставником. Хотя наставлял он только про то, кто кого как пежит и всяко-разно, когда по ночам у него в комнате другие парни собирались. Про это он много чего знал, особенно про извращенцев и всяко-разно. Все время нам трындел про всяких жутиков, которые ходят и с овцами сношаются, да про всяких типусов, которые бабские трусы в подкладку шляп себе зашивают и всяко-разно. Еще про гомиков и Лесбиянок. Этот Люс знал всех гомиков и Лесбиянок в Соединенных Штатах. Стоит кого - нибудь упомянуть - кого угодно, - и этот Люс тебе скажет, гомик тот или нет. Иногда трудно поверить, что они гомики и Лесбиянки, и всяко-разно - все эти киноактеры и прочие. Про некоторых он говорил, что гомики, а они женаты, ёксель-моксель. Иногда переспрашиваешь: "В смысле, Джо Хренли - гомик? Джо Хренли? Этот здоровенный парняга, который вечно гангстеров и ковбоев играет?" А Люс такой: "Разумеется". Он всегда говорит "разумеется". Говорит, неважно, женатик или нет. Говорит, половина всех женатиков на свете - гомики, и даже сами про это не знают. Говорит, гомиком можно практически раз - и стать, если у тебя предрасположенность и всяко-разно. Пугал нас, как прямо не знаю что. Я все ждал, когда превращусь в гомика или как-то. А самая умора про этого Люса - я все думал тогда, что он сам чутка гомик в каком-то смысле. Он вечно говорил: "Как там у нас с размерчиком?" - и вдруг сзади за яйца хвать, как не знаю что, когда ты по коридору просто идешь. А когда он в тубзо ходил, вечно дверь, нафиг, не закрывал и с тобой разговаривал, пока ты там зубы чистишь или еще чего. Это ж гомики же такой херней занимаются. По-честному. Я знал много настоящих гомиков - в школах и всяко-разно, и они постоянно такой херней маялись, потому-то насчет Люса и сомневался. Но все равно он вполне себе с котелком парень. По-честному.
А при встрече он никогда ни здоровался, ничего. Сел и первым делом говорит, что он всего на пару минут может. У него, мол, свиданка. Потом заказал себе сухой мартини. Сказал бармену, чтоб очень сухой и без оливки.
- Эй, у меня для тебя гомик есть, - я ему говорю. - Вон, в конце стойки. Не смотри. Я его для тебя припас.
- Очень смешно, - отвечает. - Все тот же Колфилд. Ты когда уже повзрослеешь?
Я доставал его ужасно. По-честному. Но я с него ржал. Офигенно уматные такие типусы, по-моему.
- Как твоя половая жизнь? - спрашиваю. Он терпеть не может, если у него про такое спрашивают.
- Расслабься, - говорит. - Сядь и расслабься, бога ради.
- Я расслаблен, - говорю. - Как твоя Колумбия? Нравится?
- Разумеется, нравится. Если б не нравилась, я б туда не пошел. - Он сам иногда жуть как достает.
- На чем специализируешься? - спрашиваю. - На извращенцах? - Я, конечно, просто дурака валял.
- Ты чего тут - острить будешь?
- Не, я просто шучу, - говорю. - Слышь, Люс. Ты ж такой интель, да? Мне нужен твой совет. У меня жуткая…
А он мне в ответ как застонет.
- Это ты слышь, Колфилд. Если хочешь тут сидеть, тихомирно выпивать и тихо-мирно разгова…
- Ладно, ладно, - говорю. - Расслабься. - Сразу видать, он не хочет со мной ни о чем по-умному беседовать. В этом вся засада с интелями. Ни за что не хотят ни о чем по-умному, если только им это не в жилу. Поэтому я чего - я стал ему общие такие темы задвигать. - Кроме шуток, как у тебя с половой жизнью? - спрашиваю. - С той же девкой ходишь, с какой в Бутоне ходил? У нее еще неслабая такая…
- Боже праведный, нет, - говорит.
- Как так? Что с ней случилось?
- Ни малейшего понятия не имею. Но раз уж ты спрашиваешь, она уже запросто может быть Ньюгемпширской Блудницей.
- Фу, как некрасиво. Если давать тебе ей хватало порядочности, ты о ней теперь хоть отзываться так не должен.
- О боже! - говорит этот Люс. - Это у нас будет типичная беседа с Колфилдом? Ты лучше предупреди.
- Не будет, - отвечаю, - только все равно некрасиво. Если она такая нормальная и порядочная была…
- Нам обязательно нужно развивать эту кошмарную мысль?
Я ничего не ответил. Я как бы испугался, что он сейчас встанет и бросит меня тут, если я не заткнусь. Поэтому я чего - я только еще бухла заказал. Мне как-то в струю было нажраться.
- Так с кем ты сейчас ходишь? - спрашиваю. - Не хочешь мне поведать?
- Ты ее не знаешь.
- Да, но с кем? Я могу знать.
- Девка в Виллидже тут живет. Скульпторша. Если настаиваешь.
- Да? Без балды? И сколько ей?
- Бога ради, я ее не спрашивал никогда.
- Ну хотя бы примерно?
- Я бы прикинул, где-то под сорок, - говорит этот Люс.
- Под сорок? Да ну? Тебе такое в жилу? - спрашиваю. - Тебе такие старухи нравятся? - Я почему спрашивал - потому что он ничего так шарил в сексе и всяко-разно. Один из немногих, про которых я точняк знал: этот - шарит. Ему целку сломали в четырнадцать, в Нантакете. По-честному.
- Мне нравится женщина зрелая, если ты об этом. Разумеется.
- Правда? А почему? Без шуток, их, что ли, приходовать лучше и всяко-разно?
- Слушай. Давай уговоримся раз и навсегда. Я сегодня отказываюсь отвечать на любые типично колфилдовские вопросы. Когда ж ты наконец повзрослеешь, а?
Я сколько-то вообще ничего ему не говорил. Ну нафиг. Потом этот Люс заказал себе еще мартини и сказал бармену, чтоб сделал гораздо суше.
- Слышь. А ты с ней сколько уже ходишь, с этой своей скульпторшей? - спрашиваю. Мне по правде интересно было. - Ты с ней в Вутоне познакомился?
- Едва ли. Она только несколько месяцев назад в страну приехала.
- Правда? А она откуда?
- Случилось так, что из Шанхая.
- Да ну? Китаянка что ли, ёксель-моксель?
- Очевидно.
- Да ну? И тебе в струю? Что она китаянка?
- Очевидно.
- Почему? Мне интересно - по-честному интересно.
- Я просто нахожу восточную философию удовлетворительнее западной. Раз ты спрашиваешь.
- Правда, что ли? А ты в каком смысле - "философию"? Побарахтаться и всяко-разно? В смысле, в Китае с этим получше? Ты в этом смысле?
- Не обязательно в Китае, господи ты боже. На Востоке, я сказал. Нам надо этот пустой разговор продолжать?
- Слышь, без балды, - говорю. - Кроме шуток. Почему с этим на Востоке лучше?
- В это слишком сложно вдаваться, господи боже мой, - говорит этот Люс. - Они попросту считают секс переживанием как физическим, так и духовным. Если ты думаешь, будто я…
- Так и я тоже! Я ж тоже его считаю, как ты его там, физическим и духовным переживанием и всяко-разно. По-честному. Но там все зависит от того, с кем, нахер, я это делаю. Если с кем - то, кого я даже не…
- Бога ради, Колфилд, не так громко. Если не можешь голосом управлять, давай оставим эту…
- Ладно, только слышь? - Меня распирало, и я точняк громковато орал. Иногда у меня с этим перебор, если меня распирает. - Я вот в каком смысле, - говорю. - Понятно, что это и физическое, и духовное, и художественное, и всяко-разно. Но я вот чего: ты ж не можешь так со всеми - с каждой девкой, которую зажимаешь и всяко-разно, - и чтоб вот так вот все выходило. Или можешь?
- Давай оставим, - говорит этот Люс. - Ты не против?
- Ладно, только слушай. Возьмем тебя и эту твою китаянку. Что у вас двоих так зашибись?
- Я сказал - оставим.