- А что подвело миссис Феддер к заключению, будто Симор - латентный гомосексуалист и шизоид?
Все взоры - мне показалось, все прожекторы, подружки невесты, миссис Силзбёрн, даже лейтенанта, - вдруг нацелились на меня.
- Что? - переспросила подружка невесты - вздорно, отчасти даже с вызовом. И вновь у меня промелькнула раздражающая мысль: она знает, что я брат Симора.
- Почему миссис Феддер думает, будто Симор - латентный гомосексуалист и шизоид?
Подружка невесты вперилась в меня взглядом, затем красноречиво фыркнула. Повернулась и с максимумом иронии воззвала к миссис Силзбёрн:
- А как считаете, нормально откалывать такие коленца? - Она воздела брови и подождала. - Как вы считаете? - повторила она тихо-тихо. - Честно скажите. Я просто спрашиваю. Ради вот этого господина.
Ответ миссис Силзберн был самой кротостью, самой справедливостью.
- Нет, по-моему, определенно нет, - сказала она.
У меня возник внезапный и неистовый порыв выскочить из машины и рвануть оттуда бегом - все равно, куда. Однако, насколько мне помнится, когда подружка невесты вновь обратилась ко мне, я оставался на откидном сиденье.
- Слушайте, - произнесла она с нарочитым терпением в голосе: так учитель разговаривал бы с дитём, не только умственноотсталым, но и с некрасивой каплей под носом. - Я не знаю, насколько вы понимаете в людях. Но какой мужчина в здравом уме всю ночь перед предполагаемой свадьбой не дает суженой глаз сомкнуть - лепечет, что он слишком счастлив, чтобы жениться, поэтому свадьбу ей придется отложить, пока он не почувствует себя крепче, а иначе он не сможет прийти на свадьбу? А потом, когда суженая ему, как ребенку, объясняет, что все уже уговорено и спланировано за много месяцев, и отец ее невозможно много всяких сил и средств потратил, чтобы у них был банкет и прочее, и родня ее съезжается со всей страны, - и когда она ему все это объяснит, он отвечает, что ему ужасно жалко, но он не может жениться, пока ему не станет меньше счастливо, - или мелет еще какую-то белиберду! Вы головой своей подумайте, а? Если не возражаете. Это, по-вашему, нормально? Так может сказать человек в здравом уме? - Голос у нее едва не срывался на визг. - Или его следует упрятать в психушку? - Она посмотрела на меня очень сурово и, поскольку я тут же не кинулся обороняться или извиняться, грузно откинулась на спинку и сказала мужу: - Дай мне, пожалуйста, еще сигарету. Эта мне уже пальцы жжет. - Она передала ему тлеющий окурок, чтобы загасил. После чего лейтенант опять вытащил пачку. - Зажги ты, - сказала она. - У меня сил нет.
Миссис Силзбёрн прокашлялась.
- Мне кажется, - сказала она, - что нет худа без добра, если все так…
- Я вас спрашиваю, - с новым нажимом обратилась к ней подружка невесты, одновременно беря у супруга затлевшую сигарету. - Это, по-вашему, нормальный человек - нормальный мужчина? Или так будет лепетать какой-нибудь вечный младенец либо просто какой-нибудь абсолютно безумный маньяк совершенно чокнутого сорта?
- Батюшки. Ну вот что тут еще скажешь? Мне кажется, нет худа без добра, и всякая…
Подружка невесты неожиданно подалась вперед - начеку, выдувая дым из ноздрей.
- Это-то ладно, оставим на минутку - мне это без разницы, - сказала она. Обращалась подружка невесты к миссис Силзбёрн, хотя на самом деле, так сказать, в лице моей соседки говорила со мной. - Видели в кино *** ***? - вопросила она.
Упомянутое ею имя было профессиональным псевдонимом тогда сравнительно широкоизвестной - а теперь, в 1955 году и вовсе знаменитой - поющей актрисы.
- Да, - быстро и заинтересованно ответила миссис Силзбёрн и умолкла в ожидании.
Подружка невесты кивнула.
- Хорошо, - сказала она. - Вы никогда не замечали ненароком, как она улыбается - кривовато эдак? Как бы только одной стороной лица? Это хорошо заметно, если…
- Да - да, замечала! - ответила миссис Силзбёрн.
Подружка невесты сделала затяжку и глянула - едва заметно - на меня.
- Так вот, это у нее какой-то частичный паралич, - сказала она, выдыхая на каждом слове облачко дыма. - И знаете, отчего? Этот нормальный тип Симор, судя по всему, ее ударил, и ей на лицо накладывали девять швов. - Она перегнулась через мужа (вероятно, за неимением сценарной ремарки получше) и опять стряхнула пепел.
- Могу я спросить, откуда вы это знаете? - сказал я. Губы мои, два дурня, слегка подрагивали.
- Можете, - ответила она, глядя не на меня, а на миссис Силзбёрн. - Так вышло, что мама Мюриэл об этом обмолвилась часа два назад, пока Мюриэл вся на слезы исходила. - Она посмотрела на меня. - Я ответила на ваш вопрос? - Она вдруг переложила букет гардений из правой руки в левую. Относительно банальный признак нервозности - ничего похожего я все это время за ней не замечал. - И, кстати, к вашему сведению, - продолжила она, глядя уже на меня, - я думаю, вы знаете кто? Я думаю, вы брат этого Симора. - Она подождала - очень недолго - и, когда я ничего на это не сказал: - Вы похожи на него с этой идиотской фотографии, и я, так уж вышло, знаю, что вы должны были приехать на свадьбу. Мюриэл сказала его сестра или еще кто. - Взор ее по-прежнему упирался прямо мне в лицо. - Это правда? - в лоб спросила она.
Должно быть, когда я ответил, прозвучало это несколько заемно.
- Да, - сказал я. Лицо мое пылало. Хотя с какой-то стороны мне теперь было далеко не так раздерганно, как раньше, когда я только сошел с поезда.
- Я так и знала, - сказала подружка невесты. - Я же, знаете, не дура. Я вас узнала, как только вы сели в машину. - Она повернулась к мужу. - Я же сказала, что это его брат, как только он сел в машину? Правда?
Лейтенант чуть поерзал на месте.
- Ну, сказала, что он, вероятно… да, сказала, - ответил он. - Сказала. Да.
На миссис Силзбёрн можно было не смотреть - я и так чувствовал, с каким вниманием она впитывает этот последний поворот событий. Я мимолетно глянул за нее - украдкой на пятого пассажира, крохотного старичка: проверить, не пробило ли ему изоляцию. Не пробило. Никогда меня так не утешало ничье безразличие.
Подружка невесты вновь пошла на приступ.
- К вашему сведению, я также знаю, что ваш брат никакого педикюра никому не делал. И не пытайтесь тут острить. Я вообще-то знаю, что он где-то полвека был Билли Блэком в "Мудром дитяти".
Тут миссис Силзбёрн вмешалась в беседу активнее.
- В радиопрограмме? - уточнила она, и я поймал ее взгляд, заново исполненный обостренного интереса.
Подружка невесты не удостоила ее ответом.
- А вы кем были? - спросила она. - Джорджи Блэком? - В ее голосе интересно мешались грубость и любопытство - еще чуть-чуть, и это бы обезоружило.
- Джорджи Блэком был мой брат Уолт, - ответил я только на второй вопрос.
Она повернулась к миссис Силзбёрн:
- Тут, наверно, тайна какая-то, но этот человек с его братом Симором участвовали в знаменитой радиопрограмме под липовыми именами или как-то. Дети Блэк.
- Только не заводись, милая, полегче, - отчасти нервно предложил лейтенант.
Жена повернулась к нему.
- Я буду заводиться, - сказала она, и меня, вопреки всем моим осознанным позывам, вновь кольнуло нечто похожее на восхищение этим металлом в ней - пусть даже и чугуном наглости. - Брат его - он же вроде такой разумный, господи ты боже мой, - сказала она. - В колледж лет в четырнадцать пошел или около того, и все прочее. Если то, как он сегодня поступил с бедняжкой, - разумно, то я - Махатма Ганди! Мне все равно. Меня тошнит просто!
И тут мне стало как-то дополнительно не по себе. Кто-то пристально разглядывал левую - более слабую - половину моего лица. То была миссис Силзбёрн. Когда я резко к ней повернулся, она слегка вздрогнула.
- Если позволите, не вы ли были Дружком Блэком? - спросила она, и от некоей почтительной нотки в ее голосе мне на долю мгновенья почудилось, что сейчас она вручит мне авторучку и сафьяновый альбомчик для автографов. От мимолетной этой мысли мне сделалось отчетливо нехорошо - если учесть, помимо всего прочего, что год был 1942-й и мой коммерческий расцвет миновал лет девять-десять тому. - Я почему спрашиваю, - сказала она. - Мой муж слушал эту программу, что бы ни случалось, каждую…
- Если вам интересно, - перебила ее подружка невесты, глядя на меня, - это была единственная программа в эфире, которую я всегда абсолютно терпеть не могла. Ненавижу скороспелых детей. Если у меня когда-нибудь родится ребенок, который…
Конец ее фразы нашего слуха не достиг. Прервал ее - внезапно и недвусмысленно - душе - и ушераздирательнейший, фальшивейший рев ми-бемоль, что мне только доводилось слышать. В машине мы подпрыгнули все - совершенно точно. Нас миновал отряд барабанщиков и горнистов: судя по всему, сотня или больше лишенных музыкального слуха морских скаутов. С едва ли не преступным самозабвеньем мальчишки только что принялись издеваться над "Звездами и полосами навсегда". Миссис Силзбёрн, что довольно разумно, зажала уши ладонями.