От возведенных на ней каловых камней.
Ведь как разумно все устроено в природе: слон, поев ветвей, тут же и разгрузился.
И после этого вдохновенного процесса ничего не пропадает. Все идет в дело. Скарабеи все растащат и сожрут.
А вот для такого элефанта, как человечество, скарабеев пока нет. Не нашлось. Не придумали еще.
Но вот камней-то уже понастроили! Камней-то! Каловых!
Вот и приходится Земле. Очищаться. Самой.
Господи, договорились! Был бы у меня на голове колпак, сбросил бы его, был бы парик – запустил бы его в потолок. Ура! Мы договорились с Каракасом! Вы не знаете, кто такой Каракас? Этого никто не знает, но договорились. Вот только бонус зачем было платить?
В один миллиард?
А Пасху они встретили в храме Христа Спасителя. Неужели это поможет избежать мук ада? 
Все это трещины бытия. Все, что вокруг нас, – это эти самые трещины. В них можно легко заглянуть и удивиться их сложному внутреннему устройству, не всегда доступному незамысловатому разуму. 
Как раз такому разуму, как мой, например.
Перед нашим домом на улице Рыбацкой, что в городе славном Санкт-Петербурге, лежат рельсы. Давно лежат. Когда-то мимо дома шел трамвай, а потом его отменили, кое-где рельсы сняли, закатали, заасфальтировали. Но перед моим домом оставили. Мало того, тут между рельсами асфальт выкрошился и обнаружились огромные ямы, проемы, так сейчас все это дело ремонтируется. Вы думаете, что начали снимать наконец сами рельсы? Нет. Ремонтируется как раз дорожное полотно между рельсами. Аккуратно, чтоб не повредить бывшие трамвайные пути, срезали асфальт и теперь кладут новый и закатывают.
Вам все это кажется абсурдом, несуразицей, глупостью?
Все это жизнь, ребята. Мы с вами так живем. Грязь и толстый слой пыли после зимы, липкие окна и кашель с мокротой называется культурной столицей, а рельсы, видимо, реставрацией, возвращением первоначального облика.
Тут у нас все слова обозначают совсем не то, что должны. Тут у нас каша, мешанина из слов, значение которых если и прописано в словарях русского языка, в действительности несет совершенно иную смысловую нагрузку.
Мы скоро рухнем от этой нагрузки. Мы не выдержим, ляжем в колею, как утомившийся вол, а над нами будут витать, летать и образовывать рой потерявшие свой смысл слова.
Коррупция – господи, что это?
Мздоимство, кормление, кумовство, протекционизм, казнокрадство – вот только малая толика слов, потерявших свое начальное значение.
Искажение – вот наша реальность. Искажение всего и во всем.
Теперь нет сознания, потому что сознание – это вместе "со знанием", а как ты можешь быть с ним заодно, если пользуешься словами, утратившими смысл? Сознание говорит с человеком словами. Слова – это разум.
Так что наш удел – это абсурд, неразумное.
Но неразумным оно кажется только на первый взгляд.
Вы загляните в трещины – там вы найдете удивительное внутреннее устройство.
По данным ООН мужчины в России сегодня живут в среднем 60 лет, женщины – 73.
Если брать обычное среднее арифметическое из этих двух цифр, то получается 66,5 года.
Видимо, наше руководство берет не совсем обычное среднее арифметическое, а какое-то другое, но среднее, вот поэтому у него и получается, что в 2009 году эта цифра приблизилась к 68 годам. Есть и более смелые расчеты – почти 69 лет.
На этом простом основании господин Дворкович посчитал, что и пенсионный возраст можно сдвинуть – всем понятно куда.
А тут еще и среднее образование хотят сделать платным.
А медицинское обслуживание в России давно уже платное. Оно платное не по закону, а по факту.
А что же у нас с детским и дошкольным воспитанием? Оно у нас давно платное. И плата за него разная. В зависимости от региона.
А рождение? Как у нас с рождением? Оно у нас бесплатное?
Кое-где. Кое-где и кое-как – остальное платное.
То есть рождение, детские сады, медицина, школа, университет – все это в России платное, а бесплатное только "кое-где" и "кое-как".
Любые услуги – цены завышены, иногда в несколько раз.
А пенсии хотят отодвинуть.
А вот призыв в армию – это бесплатно, это долг, причем священный.
То есть все, что должно тебе государство, – это за деньги, и за все это ты еще и должен по жизни в виде долга и вовсе священного.
Это все очень интересно.
То есть нет никаких механизмов, скрепляющих нацию.
То есть смена этого правительства, скажем так, на иноземное, это всего лишь смена одних менеджеров, слабоэффективных и вороватых, на других.
ТУ-154 президента Польши упал, не долетев километра до взлетно-посадочной полосы аэропорта Смоленска. Теперь говорят, что и аэропорт – так себе, и полоса – так себе, не говоря уже о деревьях – главных виновниках трагедии. Погибли люди.
Уже говорят о мистике. Мол, Катынь не насытилась, забирает. И все такое прочее.
Но, ребята, при чем же здесь небесный диспетчер, если их и на земле полным-полно.
Ведь он же заходил на посадку четыре раза, и всякий раз ему говорили, что садиться опасно, что туман, что видимость почти нулевая, что лучше бы в Минске сесть.
Конечно, за все на борту самолета, парохода и даже звездолета отвечает командир.
Именно он принимает решение, и никто не в праве ему противоречить.
Расскажу для примера одну историю. Везли как-то летчики одного нашего очень уважаемого маршала. Время было послевоенное, и маршал был боевой, только что с войны. Но и летчики были боевые, ему под стать.
И вот летели они, летели и прилетели, и пришло время садиться на один наш очень секретный северный аэродром. А на аэродроме ветер – чуть ли не ураган. И принимает решение командир садиться не на этом аэродроме, а чуть ли не в ста километрах от него, на другом аэродроме – там и погода ничего, и природа.
Но вот только маршала это все не устраивает, и приказывает он летчикам садиться на то, что имеется. Мне понравилась та тирада, которой тут же разродился командир в ответ на маршальское приказание. Если ее основательно почистить от мата и всячески пригладить и литературно причесать, то выглядеть она будет примерно так: "Я у вас в кабинете, товарищ маршал, не командую, и поэтому попрошу не командовать в моем кабинете. Я тут отвечаю и за маму, и за папу, и за Отца Небесного, и за душу, и за мать! И за вашу драгоценную жизнь я тоже отвечаю! И поэтому попрошу вас убедительно сесть, пристегнуться, чем бог послал, и не маячить у меня за ушами! Иначе вас пристегнут принудительно! И садиться мы будем там, где я решу! А эту встречу, вашу мать, с Всевышним я на сегодня отменяю! А снимать меня с должности вы будете на земле, а не в воздухе! Я понятно изъясняюсь?"
После этого оторопевший маршал повернулся и сел, а после того как командир на него еще раз свирепо зыркнул, маршал немедленно пристегнулся.
И посадил командир самолет на запасном аэродроме, и пришлось маршалу в ту ночь еще сто километров по нашим северным дорогам трястись, пока он до места добрался.
К чести маршала надо сказать, что летчикам тем ничегошеньки не было. Мало того, после приземления маршал подошел к командиру и сказал ему: "Прошу меня простить!" – на что командир ему ответил: "С кем не бывает, товарищ маршал!"
А вот в небе над Смоленском, скорее всего, не посмел командир корабля президенту противоречить.
А жаль.
Все бы сейчас были живы.
Умных не хранит небо. Небо хранит недоносков. Сколько раз наблюдал: как только дурак, хлыщ и ветрогон, – так сразу же госпожа Фортуна и отворяет перед ним все имеемые двери. 
А все потому, что его желания находятся в пределах планеты и хранимы ее магнитосферой. И не страшны им солнечные ветры.
Умный может расширить свой разум до размеров Вселенной, потому и опасен.
Кстати, среди тех, кто думает только о своей утробе, немало чиновников. Так что им ничего не грозит.
У меня все закипело внутри – в городе на Неве начали поливать улицы. Устройство и назначение наших поливочных машин поставило бы в тупик все внеземные цивилизации разом. Представьте себе: идет человек по тротуару, и тут вдруг мимо него с визгом проносится машина, а из нее вбок бьет струя.
Когда та струя достигает человека, она уже состоит из песка, грязи, воды и пара.
В городе на Неве пыль, как в Сахаре. О чем это говорит? О том, что у нас цивилизация Сахары. Пустынная цивилизация – бедуины, рот надо прикрывать платком, и мужчины и женщины должны быть закутаны с головы до ног в большие синие шали.
Птицы. Всё птицы. На великих развалинах. Могут только сидеть, а вниз с них будет непрерывно стекать гумус.
