Жанна знала привычку шефа не менять свои решения, даже если со временем он вдруг задумается над их правильностью. Слово "точка" означало – обратной дороги нет, решение принято и обжалованию оно не подлежит.
Безжизненное тело Тони, упакованное в шикарном дубовом гробу, до катафалка несли работники службы безопасности Черткова. Игорь Графский дал команду своей охране, которая последовала за ним на светское похоронное мероприятие, перехватить инициативу по прибытию на кладбище. Еще чего не хватало, разнервничался Граф, его племянницу провожают в последний путь люди Черта. Безобразие!
За катафалком два перегруженных автобуса с родственниками и вереница машин представительского класса двигались в направлении городского кладбища. Между машинами VIP-персон Задорожья возникла заметная конкуренция за право первыми следовать в похоронной процессии после катафалка, особо отчаянные водители выскакивали на встречную полосу движения, сигналили в надежде получить козырное место на дороге. Но в плотно сформировавшемся еще на старте потоке машин никто из водителей место не уступал. Между индусами и "Родней" назревал конфликт городского масштаба. Водитель Александра Черткова, активно участвующий по приказу шефа в автомобильной гонке, быстро потерял работу, он не сумел обогнать кортеж индусов. Сначала Черт его обзывал по матушке и батюшке, а потом поставил точку в его карьерном росте в самой мощной, существующей в Запорожье, корпорации "Родненькая".
Птаха ехал в катафалке, убитый горем, морально растоптанный, навсегда лишенный красивого женского тела, поэтому страстей, разгоревшихся на дороге, он не замечал.
Кладбище глубокой осенью выглядело, как съемочная площадка в фильме ужасов. Черные голые ветки старых деревьев тянули хищные сухие руки вдоль главной кладбищенской аллеи, усыпанной прогнившими мокрыми листьями. Ветер бесновался, обрывая с венков, обрамлявших свежие могилы, искусственные цветы. Бумажные лепестки роз и хризантем падали на головы вновь прибывших на кладбище горожан, которые скорбно выстраивались в длинную процессию, чтобы провести в последний путь молодую красивую женщину по имени Антонина.
Охранники Игоря Графского первыми подбежали к катафалку и, засучив рукава, стали вытаскивать гроб. Люди Черта ехали в отдельной машине за кортежем "индусов", соответственно, они опоздали. Работники корпорации "Родненькая" не привыкли отступать. Гроб, сильно раскачиваясь, переходил из рук в руки. Душа Антонины покинула землю своевременно, а иначе она могла стать свидетелем борьбы за ее бренное, изувеченное в аварии тело, оказалось, оно кому-то еще нужно.
Люди Черта били по ногам конкурентов, показывали им платки, повязанные на их рукавах, демонстрируя людям Графа особое положение в процессе доставке покойницы к месту захоронения. Тщетно, люди Игоря Графского не отступали Потасовка переросла в драку, конфликтующих окружили плотным кольцом родственники, их мнения разделились. Кто-то из них поддерживал "Родню", кто-то считал, что пора передать "груз 200" индусам. Анатолий Птаха с перекошенным от страха и отчаянья лицом ни к одной из конфликтующих сторон симпатию не проявлял. Он стиснул, как дева Мария, руки на груди и жалобно причитал:
– Господа, побойтесь Бога, это же моя Тонечка. Господа, успокойтесь, я вас очень прошу…
Молодые люди не реагировали на мольбы. Среди зрителей постыдной сцены друг напротив друга стояли Граф и Черт, они злобно наблюдали за сценой, чьи люди победят. Покойницу подбрасывало в гробу, трясло, родственники с замиранием сердца дружно ахнули, когда им показалось, что тело бедной Тони выпрыгнет из гроба.
– Господа, что же вы делаете? Остановитесь, так нельзя, отдайте мне мою Тонечку, я сам ее понесу, – Птаха ринулся в бой, он схватился за ручку гроба и сильно потянул ее на себя, тем самым нарушив шаткое равновесие.
Покойница выпала, Анатолий упал на обезображенное тело. Он увидел изувеченную фигуру, застывшую в странной, неестественной для покойников позе, разрезанное красное платье на спине, почувствовал отвратительный трупный запах и осознал – Тоня по-настоящему мертва, она вонючий мерзкий труп.
– Кто разрезал ее любимое платье, кто посмел? Господи, за что! – громкий и пронзительный крик Птахи испугал кладбищенских ворон.
Грязные, отвратительные, черные птицы заволокли хмурое, холодное небо, они интенсивно гадили под себя, махали крыльями и старались перекричать земного сородича, безутешного Птаху.
Работники ритуальной службы оттеснили мужа покойной, уложили тело назад в гроб, убрали с загримированного лица мокрые листья.
– Это ты разрезал ее любимое платье, ах ты, сволочь такая? – прицепился к одному из рабочих Анатолий Птаха.
– Простите, так у нас принято. Так надо.
– Надо!!! Неверное, ты мерил платье на свою жену, а оно ей не подошло? Знаешь, сколько оно стоит? Быдло ты кладбищенское!!!
– Угу, – пробурчал мужик, понимая, что у очередного клиента истерика и лучше с ним не спорить.
– Ворюги!!!– закричал Птаха, и бросился на мужика с кулаками, он бил его самозабвенно за все плохое, что произошло в его жизни.
Окружающие не вмешивались, мужик упал на землю и сгруппировался, улучил момент и отполз к воротам кладбища, где бомжи просили милостыню, подальше от сумасшедшего.
Не успел работник ритуальной службы вытереть грязным рукавом кровь с лица, как к нему подошел человек от Игоря Графского и сунул деньги. Потерпевший полез в карман за компенсацией и, на удивление, обнаружил сто долларов, новенькие.
– Да за такие деньги пусть ваш псих меня каждый день колотит, – с улыбкой в голосе произнес завсегдатай кладбищенской суеты в спину уходившему охраннику Графа. Ответа не последовало, такой заработок сродни крупному выигрышу в лотерею.
Покойницу к месту захоронения несли четверо, впереди два представителя корпорации "Родненькая", сзади пристроились охранники Графа. Конфликт урегулирован впервые за время противостояния двух враждующих в городе группировок. Кладбищенские птицы умолкли, тишина, их больше никто не беспокоит.
Антонину Птаху похоронили на главной аллее городского кладбища. Здесь покоились чиновники высокого ранга, герои Украины, крупные бизнесмены, их любимые жены. За место на этой аллее муж Тони заплатил пять тысяч долларов. Музыканты замерзли, скрипачи жалобно скрежетали смычком по окоченевшим струнам старых скрипок, которым напрямую передавалось настроение похоронной процессии.
Провожающие молодую женщину в скорбный путь плакали, батюшка чуть сам не угодил в свежевырытую яму, обходя с кадилом последнее пристанище на земле красавицы Антонины. Его поймал за локоть охранник Графа, слава высшим силам, очередного конфуза не произошло. Гроб опустили, первые комья земли на крышку, украшенную ручной резьбой, бросили близкие люди. Александра Евгеньевича Чертков замерз, он наклонился, взял горсть земли, и тоже простился с Антониной. За ним к открытой, как рана, могиле подошел Игорь Графский, земля показалась ему холодной и пахнущей навозом. Неудивительно, еще вчера на этом месте находилась компостная яма, а сегодня в срочном порядке работники кладбища за солидную мзду превратили небольшой кусочек земли в элитное захоронение. Чернозем перемешали с песком, и готово, любо-дорого посмотреть, дорого для Птахи, ведь ему для любимой жены теперь ничего не жалко.
Через полчаса участники похоронного процесса организованно прибыли в "Филин". Борис Борисович Шарапов приказал обслуживающему персоналу ночного клуба подготовить банкетный зал к поминкам. Скромно украшенные столы, стены завешены белой тканью, скрывающей атрибуты ночной жизни, приглушенный свет, еле тлеющие угли в камине. Гости замершие, голодные, с подавленным настроением, прибыли в самое увеселительное заведение Задорожья. Столы ломились от яств, выпивки. На столах присутствовала водка исключительно торговой марки "Родненькая". Для городского бомонда в полном составе похороны молодой женщины явились серьезным поводом для общения, обмена последними новостями и городскими сплетнями. Гости "Филина" отогревались, активно поедали деликатесы, шушукались. Александр Чертков первым взял слово, приглашенные на поминки гости, жужжащие минуту назад, как пчелы в улике, умолкли.
– Господа! Сегодня мы проводили в последний путь очаровательную женщину, первую красавицу нашего города, – Птаха зарыдал. – Сегодня мы все почувствовали себя родственниками, единой "родней", нас объединило общее горе. Мы любим и всегда будем помнить нашу Тонечку, давайте помянем ее стоя, молча, пусть земля ей будет пухом, – гости, как по команде, встали.
Остались сидеть только индусы, почтенное собрание осуждающе посмотрело в сторону хозяев города. Первым не выдержал Игорь Графский, он встал, за ним поднялись: Олег Качалов, Родион Павлович Хомяк и мэр Иван Копейка, который успел посетить такое светское мероприятие года, как поминки.
– Мы что, будем пить "Родненькую"? – тихо возмутился Граф.
– Другой водки на столах нет, – ответил Олег Качалов, он же Фотограф, самый зоркий глаз "индусов".
– Бля, нас опять, как пацанов, развели, – возмутился Зверь.
– На нас все смотрят, черт, придется пить "Родненькую".
Индусы, повинуясь стадному инстинкту, выпили вместе с присутствующими на поминках гостями вражескую водку из фирменных рюмок, на которых золотыми буквами красовалось одно единственное слово "Родненькая". В этот пикантный момент, откуда ни возьмись, в банкетном зале появился фотограф из местной газетенки и зафиксировал скандальный факт. Индусы от неожиданности чуть не подавились водкой, фотограф ослепил их яркой вспышкой, и тут же исчез.