– Даю слово, больше подобное не повторится. Александр Евгеньевич, Зюскинд пропал, я звонила ему раз двадцать, сертификаты находились у него. Он такой обязательный, но почему-то в роддом не пришел, – искренне расстроилась Жанна.
Александр Чертков удивился, он тоже звонил помощнику с утра, но тот до сих пор на связь не вышел. Странно! Вечером Веник должен ехать на фестиваль в столицу. Торговая марка "Родненькая" является генеральным спонсором песенного фестиваля, нужно согласовать ряд важных вопросов. Куда подевался Зюскинд?
Чертков два раза подряд пытался связаться с помощником, телефон настойчиво звонил, но Веня не отвечал. Зюскинд работает, спит, ест и даже ходит в туалет с телефоном… Удивительно! Жанна заметно нервничала, она точно знала, если Зюскинд не выходит на связь, когда звонит шеф, значит, что-то случилось. Александр Евгеньевич позвонил начальнику службы безопасности Петру Морозову.
– Где Зюскинд? – не тратя времени на приветствие спросил Черт.
– Ищем, на нем завязаны ряд важных процессов, все остановилось. Сегодня выходной, бухгалтер вышла специально на работу, чтобы выдать ему деньги на фестиваль, командировочные, а он не пришел, – отчитался Отморозок.
– Ты начальник службы безопасности?
– Да, Александр Евгеньевич.
– Тогда не надо мне здесь сказки рассказывать, я спрашиваю, где мой помощник?
– Ищем, Александр Евгеньевич.
– Плохо ищете, или мне тебя учить, как найти человека с корпоративным телефоном? Через двадцать минут, и не секундой больше, ты перезвонишь мне и скажешь, где сейчас находиться Зюскинд, или я за себя не ручаюсь! Ты понял меня? Отморозок!
– Да, Александр Евгеньевич, понял. Через двадцать минут доложу.
– Если не найдете Зюскинда, убытки от плохо организованного фестиваля повешу на ваш отдел. Будете год на меня бесплатно работать, дармоеды! Мой помощник обладает ценной информацией, он слишком много знает, чтобы в один прекрасный день исчезнуть. Морозов, время пошло, – связь в одностороннем порядке оборвалась.
В корпоративных телефонах сотрудников, работающих на торговую марку "Родненькую", без скидки на занимаемую должность, устанавливались специальные секретные платы, благодаря которым телефоны круглосуточно прослушивались. Корпоративные телефоны работали, как микрофоны, где бы человек ни был, чтобы ни делал, он всегда находился под колпаком службы безопасности. Предусмотрели в корпорации и установку системы "Маячок", позволяющую безошибочно вычислять местонахождение сотрудников. После звонка Черта в службе безопасности произошел взрыв активности, корпоративный Армагеддон. Все, от начальника до рядового охранника, искали Веню Зюскинда, вспоминая его порочные связи, привычки, явки, пароли.
Чертков возвратился на исходную позицию, в кабинет главного врача. Он продолжил выпивать, вкусно закусывать в окружении учредителей благотворительного фонда и руководства медицинского учреждения. Жанне кусок в горло не лез, двадцать минут ей показались вечностью, она взяла со стола бокал красного вина и стала медленно цедить его сквозь зубы. Пристальное наблюдение за поведением шефа подтвердило ее опасения, Чертков нервничал, он ожидал звонка, смеялся над очередным анекдотом и обеспокоено поглядывал на дорогие часы, тугим ремешком обхватившие широкое запястье. Время – худший союзник в момент ожидания. Оно движется непростительно медленно.
– Да, – ответил Чертков на телефонный звонок, прозвучавший на две минуты раньше. Морозов выслуживался.
– Александр Евгеньевич, мы обзвонили сотрудников, родственников, знакомых Зюскинда. Никто его не видел. Соседка по квартире видела в дверной глазок, как два молодых человека поздно вечером заходили к Зюскинду, но как они выходили из квартиры, она не видела.
– Маячок?
– Маячок, Александр Евгеньевич, показывает, что телефон находится в здании Ленинского районного отделения милиции. Телефон звонит, трубку никто не поднимает. Я связался со знакомым ментом, он утверждает, официально гражданин по фамилии Зюскинд в райотдел не доставлялся.
– Дай ему денег, пусть выяснит. Может, телефон украли, или происходит что-то более серьезное. Информируйте меня. Организацией фестиваля в столице пусть займется кто-то другой, я не могу рисковать репутацией корпорации. Найди Зюскинда. Это важно!
Жанна находилась рядом с шефом, предчувствия ее не обманули, Веник пропал.
– На посошок, – предложил главный врач родильного дома учредителям фонда. Гости инициативу дружно поддержали, пора и честь знать. Логическое завершение фуршета – пустые бутылки, нескромные остатки пищи.
Телефон Зюскинда жалко вибрировал, он находился в правом кармане потертых джинсов следователя Эдуарда Гайкова. Новенький айфон сочувствовал хозяину, но помочь ничем не мог, функция звука отключена. Веня слышал, как гудел телефон, и утешал самого себя: "Слава Богу, меня ищут". Чертков его не оставит в беде, главное продержаться до прихода могущественной родни.
– Смотреть мне в глаза, мы тебя отсюда не выпустим, пока ты не расскажешь, кто придумал эту историю с индусами, которые насилуют маленьких детей, – кричал Эдуард.
– А они что, детей насилуют? Впервые слышу, – спокойно ответил Веня.
– Умный, грамотный? Вот бумага, пиши. Александр Евгеньевич Чертков поручил мне разместить в интернете информацию следующего содержания. Пиши, что он тебе говорил.
– Господа, Александр Чертков производит водку, а не сплетни. Я хочу позвонить своему адвокату, один звонок, я имею право на один звонок.
– Фильмов насмотрелся? Тебя сюда привезли неофициально. Хочешь сидеть в камере с насильниками нубийцами? Что они с тобой сделают, догадываешься? Я хочу знать правду, кто объявил информационную войну Графскому, Качалову и Родиону Павловичу Хомяку. Скажешь – отпущу. Это дело рук твоего шефа, Черткова?
– В чем вы меня обвиняете? Я украл, убил или изнасиловал кого-нибудь? По какому праву вы меня сюда привезли? Причиной моего задержания стали сплетни? А где здравый смысл?
– Этими сплетнями нанесен непоправимый ущерб репутации уважаемых людей! – кипятился Гайков.
– Тогда пускай уважаемые люди подадут в суд на тех, кого они подозревают в размещении недостоверной информации.
– Значит, ты отказываешься писать?
В ответ Зюскинд опустил голову, ему хотелось пить, есть, хотелось в туалет. Простые житейские потребности оказались сейчас пределом мечтаний Он просидел всю ночь в отделении. И только утром, с приходом следователя, понял – все самое плохое еще впереди.
– Мне нужно в туалет, – тихо произнес Зюскинд.
– А мне полететь в Париж, давно мечтаю, – ответил следователь.
– Я не выдержу.
– Попробуй отлить в моем кабинете, убью. Урод!
Дверь открылась, к Гайкову присоединился его напарник Максим Думка. Он заломил Зюскинду руки назад, за спинкой стула надел наручники, быстро сунул что-то в карман.
– Последний раз спрашиваю, ты будешь писать правду? – строгим тоном спросил Эдуард Гайков.
Веник молчал, от страха у него дрожали колени. "Бить будут", – подумал Зюскинд. События развивались по худшему сценарию.
Максим Думка пригласил в кабинет понятых. При них он извлек из кармана брюк подозреваемого несколько пакетиков героина и показал им наркотики. Составили еще один протокол. В первом протоколе, который появился вчера вечером, говорилось о том, что в квартире гражданина Вениамина Зюскинда сотрудниками милиции изъяты восемьсот двадцать три грамма наркотических средств. Понятые не сомневались, найденные в карманах подозреваемого пакетики героина свидетельствует о том, что преступник – отъявленный негодяй. Они подписали необходимые бумаги, и с чувством выполненного долга покинули здание Ленинского райотдела. Максим медленно, со знаками препинания, зачитал два протокола Зюскинду.
– Десятка светит, не меньше, – с улыбкой на лице сказал Эдуард Гайков.
– Десять лет для нашего мальчика это не срок, за примерное поведение на зоне его амнистируют, пяток отсидит, не больше, – издевался Дудка.
– Макс, ты на его руки посмотри, он маникюр делает, как девушка.
Это правда. Веня Зюскинд раз в две неделю делал маникюр, любил ходить в "спа-салоны", пользовался дорогой косметикой. Он одевался в модных бутиках, вел здоровый образ жизни, питался исключительно экологическими продуктами. И ничего зазорного в этом не видел. Чтобы работать на олигарха, быть успешным, нужно выглядеть на миллион долларов. Оказывается, это вызывает страшное раздражение у представителей правоохранительных органов.
– Бля, он педик, ты посмотри на него, Эдик!
– Макс, вот счастье-то привалило. Я знаю, что мы сейчас с ним сделаем!
Милиционеры издевались цинично, грубо, пытаясь парализовать волю Зюскинда, им необходимо любой ценой получить признание, им нужен компромат на Александра Черткова. Водочный олигарх мечтает стать серым кардиналом Задорожья, но место занято. Чертков посягнул на вотчину Графского, на его людей Он, молодой и прыткий, замахнулся на незапятнанную репутацию самого Родиона Павловича Хомяка, на Зверя. Со словами "пощады не будет" главный милиционер области натравил своих подчиненных на беззащитного Веню. Они старались, выслуживались, злились. Худосочный помощник олигарха оказался крепким орешком.
– Мое терпение на исходе, – констатировал вслух Эдуард Гайков.
– А я терпеть не стану, у меня "терпелка" больше не работает. Будем из крепкого орешка голубого слоника делать, – заявил Максим Думка.
При слове "голубой" Веня Зюскинд напрягся, он не знал значения слов "голубой слоник", но инстинктивно осознал, издевательства в извращенной форме продолжатся.
Думка открыл ящик рабочего стола, достал старый противогаз советского образца.
– В армии служил? – спросил следователь Зюскинда.