И Ася, которая никогда не была в таком маленьком городке, слушала и удивлялась. Ей было интересно слушать. Может быть, потому интересно, что этот городок - родина Павла. Так и должно быть: его городок так же не похож на Москву, как Павел не похож на всех ее знакомых. Он и говорит совсем иначе: будто книгу читает, в которой описан соловьиный город среди лесов и лугов. Она расспрашивала его про реку, потому что любила плавать и грести. И Павел рассказывал, что тоже когда-то любил реку, и лодку, и греблю, но потом совсем разлюбил.
И еще она знала, что Павел часто даже в воскресенье занят до половины дня. Если приезжает, то только под вечер, и вид у него измученный, и говорит он потухшим голосом. О своем институте, о товарищах по институту он ничего не говорил. Иногда Ася думала: когда они познакомились, он просто похвалился, что учится, а теперь стесняется сказать, что похвалился. Правда, он один раз обмолвился про стипендию, другой раз про общежитие. А больше ничего про институт не говорил. Но Ася не спрашивала. Из гордости. И потому, что ей было все равно: он ей очень нравился. И, может, он где-нибудь в таком месте учится или работает, о котором не полагается много говорить.
Однажды она случайно встретила Павла в городе: приехала в центр покупать подарок матери к дню рождения. Павел был не один. С ним был бледный толстощекий парень с соломенно-желтыми волосами и таким же соломенно-желтым портфелем. Павел смутился, но сказал, как всегда, тихо и вежливо, только обращаясь к ней, как прежде, на "вы":
- Здравствуйте. Познакомьтесь, пожалуйста. Моя знакомая. Мой... - он помолчал, - мой однокашник.
- Добровольский Григорий, - сказал желтоволосый, сильно окая на каждом слоге своей длинной фамилии.
- Ася Конькова.
- Анастасия или Анна? - спросил Добровольский, слабо пожимая Асину руку мягкой белой рукой, с которой он снял перчатку, такую же желтую, как его портфель и его волосы.
Было неприятно, как внимательно оглядел этот человек Асю: ее берет, ее новое бобриковое пальто, которое она надела, хотя было еще холодно, ее старенькие ботики. Было странно, что он спросил про ее имя то же самое, что когда-то, в первый день знакомства, спросил Павел.
- Просто Ася, - ответила она.
- А мы путешествуем по магазинам, - объяснил Григорий. - Вытащил этого книжника и сидня. А ваш путь куда? Тоже за покупками? Тогда последуем вместе.
Асе показалось, что Добровольский заметил смущение Павла, обрадовался ему и теперь смотрит на них в упор приглядывающимися светлыми глазками.
Но в первом же магазине он про них забыл. Он протиснулся к прилавку, начал громко читать цены, обозначенные на этикетках, расспрашивать в одном отделе, когда ожидают польские долгоиграющие пластинки, в другом - когда поступит телевизор "Рубин-102", стал листать паспорта, разложенные на прилавках, прицениваться к проигрывателям и радиолам. Потом он вдруг увидел огромный радиокомбайн, воскликнул, уже не окая: "Колоссально!" - и ринулся к нему. "И недорого! А отделка какая! Орех!" И, сняв перчатку, Григорий нежно погладил белой рукой полированные стенки радиокомбайна. В другом магазине желтоволосый впился в настольные часы на мраморном цоколе - часы были похожи на маленький надгробный памятник, - стал допытываться у продавца, какой они марки, дается ли на них гарантия, на какой срок, а потом выразил желание послушать бой.
- Уйдем, - сердито предложил Павел.
- Неудобно, - ответила Ася, хотя Григорий, наверно, не заметил бы их ухода. Он примерял часы в золотом корпусе и сыпал вопросами: "Стрелки светятся?", "Корпус антимагнитный?", "Камней сколько?" Но Ася уходить не хотела: ее заинтересовал и встревожил странный знакомый Павла.
Все-таки он оторвался от часов.
- Ох, есть в Москве что купить, есть! - сказал он, когда они вышли из магазина. - Были бы только деньги... - И его светлые глазки даже потемнели от волнения.
- Пустое занятие, - раздраженно и презрительно сказал Павел.
- Я же говорю, что ты книжник. Сегодня оно для нас пустое, а в скором времени будет не пустое. В старину говорили так: в двадцать лет ума нет - не будет; в тридцать жены нет - не будет; в сорок лет денег нет - не будет. По первому пункту мы с тобой, смею надеяться, меры приняли, по второму, - он снова скользнул глазками по Асе - от берета до ботиков, - примем всенепременно. Да и время к тому идет. А про третий... про третий я сейчас вам все объясню.
Но объяснить он не успел. Его привлекла еще одна витрина, и, когда Павел сердито сказал, что никуда больше заходить не будет, Григорий, рассеянно попрощавшись, устремился к двери комиссионного.
- Это твой товарищ? - удивленно спросила Ася.
- Знакомый, - неохотно ответил Павел.
- Мне показалось, вы учитесь вместе.
Павел промолчал. И она опять не обратила на это внимания. Мало ли почему у Павла может быть противный знакомый! Не хочет говорить - не надо.
...Все началось в прошлое воскресенье. Коньковы сидели на кухне за завтраком.
Ася, наверное, в пятый раз за утро сказала:
- Мы с Павлом...
Владимир Михайлович отодвинул тарелку:
- Я все слышу: Павел да Павел. А чем он занимается, твой Павел?
Мать поглядела на Асю. И Андрей, который раньше всех вышел из-за стола и мыл под краном свои кисти, тоже поглядел на Асю. Все трое смотрели на Асю. Ждали, что она ответит. И она поняла, что дома о Павле без нее говорили уже не один раз.
- Учится он, - сказала Ася. Это прозвучало не очень уверенно.
- Где?
Нужно было ответить: "Не знаю". Нужно было сказать: "Спрошу у него". Но Асе больше всего хотелось быть самостоятельной, и она ответила:
- Не интересовалась.
- Встречаешься с человеком, домой его не сегодня-завтра пригласишь, с родителями будешь знакомить - и давно бы пора, - а кто он, это тебя не интересует! Это на тебя похоже!
Совсем это не было на нее похоже. Ася сказала обиженно:
-А если я его спрошу, а он мне не ответит?
И тут за Асю вступилась мать.
- Ты тоже, отец, - сказала Анна Алексеевна, - когда на номерном заводе работал, не очень-то о себе распространялся.
- Секреты свои ваш Павел может не выкладывать, но что он за человек, такого секрета быть не может. Я мастер, ты домашняя хозяйка, Андрейка - учащийся, хотя и лодырь, Ася - сборщица на конвейере, соседская Марина в магазине работает, парень ее - лейтенант. А кто этот Павел... не знаю, как его фамилия? Или ты, может, фамилии тоже не знаешь?
- Знаю. Милованов его фамилия.
- А адресок у товарища Милованова, надо быть, "Почта, до востребования"?
- Я на него анкету не заполняла. Придет к нам, можешь сам заполнить.
Она бы ни за что не ответила так отцу, если бы он не угадал про адрес до востребования.
- Как с отцом говоришь? - крикнула Анна Алексеевна.
Андрей сразу потерял интерес к разговору и выскочил из кухни. У отца заходили желваки под щеками. Он взял газету, которую прочитал до завтрака, и стал изучать ее снова. Ася кинулась через площадку к Марине - выговориться. Воскресенье было испорчено. И всю неделю Владимир Михайлович воспитывал дочь молчанием.
Но теперь это не имело значения. Отец был прав. Раньше нужно было спросить у Павла, кто он и чем занимается. Вот она и спросила сегодня. Спросила - и возвращается теперь домой одна. Теперь-то она знает, кто Павел. Но ни за что не решится сказать дома про то, что узнала.
...А было так. Через несколько дней после ссоры с отцом позвонил Павел. Слышно было не очень хорошо, будто звонит он издалека.
- Я неожиданно свободен до конца недели. Когда мы могли бы повидаться?
- Завтра, - предложила Ася. - В кино рядом с вокзалом идет "Главная улица". Говорят, хорошая картина. А я пропустила. Пойдем?
Павел помолчал.
- Может, в другое кино сходим?
- Но я хочу "Главную улицу" посмотреть.
-Тогда лучше в субботу, - сказал Павел.
...Сегодня суббота. Они встретились в вестибюле метро. В этот субботний час все вестибюли московского метро заполнены шумными компаниями, которые ждут опоздавших, и одиночками, нервно вопрошающими друг друга: "Простите, сколько на ваших?" На руках у родителей торжественно проплывают в толпе малыши, влекомые в гости. Мелькают проигрыватели, гитары, коробки с тортами, первые букеты. Мальчишки завороженно замирают около мастера, который налаживает автомат с газированной водой, потрясенные загадочной сложностью сверкающих внутренностей машины. Продавец лотерейных билетов, раскрутив прозрачный барабанчик, настаивает: "Граждане, не проходите мимо своего счастья. Спешите выиграть "Волгу"! Спешите выиграть дом в деталях!" Торопятся озабоченные пассажиры дальних поездов с тяжелыми чемоданами. Молодые люди говорят в пространство: "Странно, опаздывает", - хотя еще ни одна девушка в этот час свиданий никогда не приходила вовремя.
Ася тоже опоздала. Совсем немного, минут на пять. Она сразу увидела в толпе Павла. Он высматривал ее, беспокойно крутил головой и что-то прятал за спину. Цветы, наверно.
- Привет! - сказала Ася. - Какие новости?
- Какие у меня могут быть новости?.. Вот несколько вечеров был посвободнее, а увиделись только сегодня, - сказал Павел жалобным голосом. - А завтра опять занят. И так всю неделю. Какая ты сегодня нарядная!
- А вчера ты тоже был занят?
- Вчера? Нет. Вчера я как раз совсем не был занят.
- А почему не захотел пойти в кино?
- В кино? В кино я не мог.
- Не мог? - удивилась Ася. - Что-то это у вас, товарищ Милованов, плохо стыкуется.
- Что? - не понял Павел.