- Как-то у меня была сильная депрессуха. Полгода или вроде того. Когда она закончилась, я захотел компенсировать потерянные месяцы. Депрессия, блин, та еще гадость. Я рассуждаю так: когда я свеж и бодр, я не теряю времени. Поэтому я стараюсь не допускать депрессий. - Итан продолжал радостно проповедовать свою теорию. - Тебе знакомо такое, когда кто-то говорит: "Помнишь вечеринку на пляже в прошлом году"? А ты ему: "О боже, неужели это было в прошлом году? Кажется, только месяц назад!" Если я хочу прожить год, он должен быть настоящим годом! Я не хочу, чтобы он казался мне месяцем. Я просто пытаюсь вернуть себе чувство времени. Растянуть время. Купить его оптом.
Я уехал от Итана в полном раздрае. Вроде он все равно мне противен, и в то же время жаль его.
Я послал Эйбу краткое изложение теории про время. Эйб был в Сети и сразу ответил:
А если бы телевизионные персонажи теоретически продолжали жить в нашем линейном времени? Боб и Эмили Хартли, которым уже за семьдесят, все так же обитают в своей квартирке, морщинистые и бездетные. А Мэри Тайлер Мор в шестьдесят восемь… Злая на весь мир, одинокая старая дева.
Прозак!
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Позвонил Итан, пригласил к себе в Сан-Карлос.
Когда я добрался, Итан беседовал с кем-то по телефону на кухне. Я присел в комнате, обвешанной камерами наблюдения, и почитал "Cellular Buyer’s Guide" (журнал для покупателя мобильных телефонов), "Dr. Dobbs Journal" (журнал для программистов), "LAN Times" (все про Интернет-технологии) и "Game Pro" (журнал о видеоиграх номер один).
Итан вышел в джинсах и футболке с логотипом Intel - редкое явление. Я за все время ни разу не видел его без галстука и рубашки.
- Приятель, не удивляйся. Сегодня пятница, джинсовый день!
Он сел рядом со мной на белый кожаный диван. Наступила тишина. Итан выровнял журналы на кофейном столике и откинулся назад, заложив руку мне за спину.
Я кивнул на номер "Binary File Transfer" (одно название чего стоит: "Передача двоичных файлов"!) и сказал, что более скучного журнала в жизни не видел.
Итан ответил:
- А если на самом деле это письма про эротические приключения в журнал "Penthouse Forum", зашифрованные во что-нибудь скучное и непонятное, чтобы никто не догадался? Представь себе шифровальную систему, которая может перекодировать фразу "Я учусь на втором курсе небольшого колледжа на Среднем Западе" в "Не отвечает стандартам диапазона частот, утвержденным Союзом потребителей высоких технологий". Это был бы самый гениальный ход за всю историю криптографии с тех пор, как американские военные использовали индейцев навахо, чтобы свободно обсуждать по радио сверхсекретные военные операции.
Итан замолчал. Он сидел неподвижно; его рука у меня за спиной была странно горячая. Я выпрямил спину. Вся ситуация казалась какой-то напряженной. Я чувствовал себя как скромная школьная училка на голливудском кастинге, когда режиссер начал делать неприличные намеки.
- Приятель, у меня к тебе большая просьба.
О боже, начинается! Сейчас он начнет ко мне приставать.
Итан снял с себя футболку. Я попытался сделать вид, что все нормально, но на самом деле меня здорово заколбасило. Видите ли, Итан как бы не в моем вкусе.
Он будто прочитал мои мысли.
- Ну, что ты жмешься? Не собираюсь я тебя трогать. Я прошу об одолжении.
- Да?
- Расслабься, не о таком одолжении.
Под футболкой обнаружился торс средней мускулистости.
- Видишь, до Тодда мне далеко!
Он повернулся ко мне спиной.
Стыдно признаваться, но я вскрикнул. Его спина была вся в бинтах, запекшейся крови и пластыре. Будто кто-то вкривь и вкось заклеил ее грязными подгузниками.
- Вот я о чем. Об этих…
- Итан, что это за хрень?! Несчастный случай? Господи!..
- Несчастный случай? Да какая, блин, разница… Озоновые дыры. Бутерброд с колбасой, который я съел в третьем классе. Просидел на час больше нормы перед видеотерминалом русской сборки. В общем, у меня воспалились все родинки. Их вырезали. Может, навсегда, может, и нет.
Я хотел отвернуться. Итан возмутился.
- Блин, ты меня обижаешь!
Он вскочил и сел на столик спиной ко мне. Я долго не мог отвести глаз от этой био-каши из хлопка, пластыря, крови и лимфы, прилипшей к коже, как морские желуди к кораблю.
- Дэн… - начал Итан.
- Ну.
- Ты должен их содрать.
- Да?
- Мне больше некого попросить. Понимаешь?
- Некого?
- Некого.
Я все смотрел на его спину.
- Неделю назад док наделал во мне дырок, как гольфист в грине. И никто из вас, дураков, даже не спросил, почему я поехал к дерматологу. Никто не спросил. И мне было некому рассказывать.
- Господи, Итан… Мы думали, ты к дерматологу по поводу перхоти.
- У меня перхоть?!
- Ну, м-м-м, не то чтобы много…
Я тронул бинты. Они хрустели, как кукурузные хлопья.
- Говоришь, у меня перхоть?
- Итан, обсуждать болезни - то же самое, что говорить о зарплате. Так не принято.
- Ладно… Ну, ты хоть снимешь с меня это все? Чешется. Болит.
- Да, конечно.
Он принес с кухни бутылку перекиси, спирт и тряпочки, нарезанные из старых футболок.
Итан сидел на кофейном столике, а я снимал один кровавый ком за другим, щелкал ножницами, отдирал пластырь и ужасался, как много из Итана вырезали.
Мы разговаривали. Оказывается, дерматология за последние десять лет очень продвинулась.
- Вставят тебе в организм маленькую видеокамеру и скажут: вот как ваш прыщ воспринимает мир. А камера смотрит прямо из прыща.
Я спросил Итана, что с ним теперь будет.
- Ш-ш-ш, приятель! В меня вселился дьявол, но будем надеяться, что его изгнали.
Когда я наконец снял всю вату и пластырь и использовал все тряпки, спина Итана выглядела как луна в кратерах, багровых и распухших. Я подсушил швы маленьким феном; когда я выключил фен, то шум не прекратился. Итан сгорбился и тяжело сопел.
Вот уж не думал, что буду жалеть Итана.
- Дьявол в тебе, дьявол во мне, - сказал я и обнял его сзади, как можно осторожнее.
Итан застонал. Это был не сексуальный стон, а звук, который издает человек, когда находит что-то ценное. Что, как он думал, потерялось навсегда.
Мы легли на диван. Я обнимал его за грудь. Он дышал все глубже и медленнее.
- Вы с Карлой занимаетесь этим, как его, шиацу?
- Угу. Но для шиацу на тебе слишком много швов.
Я объяснил ему кое-что из теорий Карлы про тело и хранение информации.
Итан рассмеялся.
- Ай! Боже, как болят швы… Ну, тогда можешь считать меня пауэрбуком, который уронили на мраморный пол с балкона десятого этажа.
- Не шути так над собой. Твое тело - это тоже ты.
Я почувствовал, что должен его вылечить, иначе что-то уйдет из Итана навсегда. Я обнял его чуть крепче.
- Карла говорит, что у других народов вместилищем мыслей часто считается грудная клетка. Если они что-то забыли, то шлепают себя не по лбу, как в рекламе сока V-8, а по груди.
- Наверное, ребенка можно приучить думать, что все мысли хранятся в пальцах на ногах. И, если хочешь что-то вспомнить, надо не бить по лбу, а чесать ногу.
Вполне возможно, сказал я. И продолжал его обнимать.
Так мы оба заснули.
Это было шесть часов назад. Я долго думал и понял, что Итан стал жертвой Вакуума. Он перепутал награду с целью; он не понимает, что есть более глубинная цель, что стремиться к технологии можно из альтруизма. Он заблудился. Он не видит связи между привилегиями и ответственностью, богатством и моралью. Может, я помогу ему найти дорогу. Это мое дело, моя задача. Моя ноша.