Он достал блокнот, написал свой телефон.
- Звоните. В следующее воскресенье начинаем операцию под кодовым названием…
- "Месть женщины".
- Устрашающее название, - сказал он.
- Этим людям я ничего не прощу.
- Простите, - сказал Борис. - Русские отходчивы, а русские женщины особенно… Мы все и всем прощаем…
Она вышла из своего солидного учреждения и заспешила к метро. Ее обогнал мужчина, пошел впереди нее, потом внезапно остановился. Она налетела на него. Мужчина обернулся. Это был Виктор.
- Девушка! - Он улыбнулся. - Вы мне очень нравитесь. Предлагаю пойти в кино.
- Билеты есть? - спросила она.
- Нет, - ответил он. - Но достанем.
- Вначале достань, - сказала она. - Извини, у меня дела.
- Подожди… Не сердись, что я тогда ушел с рынка. Это было бессмысленно. Собаку не найти. Я не хочу поощрять идиотизм даже любимой женщины. Я тебе куплю кошку. Ее не надо выводить гулять, и ее никто не украдет… Поехали?
- Мне же в противоположную сторону, - сказала она и пошла к метро.
Он смотрел ей вслед.
Она уже подходила к своему подъезду, когда увидела его, с цветами стоящим возле "Жигулей". Она не остановилась, вошла в подъезд. Он - за ней. Она открыла дверь лифта. Он вошел вместе с ней. Нажал кнопку нужного этажа.
- Ты собираешься ко мне? - спросила она.
- Я не собираюсь, я уже собрался, - и протянул ей цветы. Она взяла.
- Я очень сожалею. - Она улыбнулась. - Но обстоятельства переменились. У меня теперь другой мужчина.
- И когда он появился? - поинтересовался он.
- Со вчерашнего дня.
- И я на него могу посмотреть?
- Конечно. Приходи в воскресенье на Птичий рынок.
- Обязательно приду, - пообещал он.
- Подержи. - Она дала ему цветы и открыла дверь своей квартиры. Вошла и захлопнула дверь.
Он остался на лестничной площадке.
Она, не раздеваясь, сидела в прихожей. В дверь непрерывно звонили. Потом она услышала, как громко хлопнула дверь лифта.
В воскресенье с утра она занялась макияжем. Осмотрела себя в зеркало.
- Очень даже ничего, - сказала она себе.
И стала одеваться. Натянула теплые рейтузы, теплые носки, пальто и набрала номер телефона.
Борис припарковал "Запорожец" у Птичьего рынка. Сегодня он был в приличном пальто, из-под шарфа выглядывал галстук.
Она по привычке двинулась в ряд, где продавали щенков. Но Борис показал ей на доску с объявлениями. На этот раз были вывешены три объявления, что продаются щенки ризеншнауцеров. Борис записал адреса.
И тут она увидела Виктора. Он был в дубленке. Высокий, видный. Он подошел, улыбнулся и спросил, кивнув на Бориса:
- Этот?
- Познакомьтесь, - сказала она. - Это Борис. Это Виктор, бывший любовник, который меня предал.
- Как всегда, неадекватная реакция, - улыбнулся Виктор. - Но сегодня я оделся тепло и готов к подвигам.
- Спасибо, не надо, - поблагодарила она.
- В принципе, здесь делать больше нечего. Сейчас надо обзванивать и ехать по объявлениям, - сказал Борис.
- Я готов ехать. - Виктор взял у Бориса листок с адресами. - Спасибо вам за помощь.
Виктор подхватил ее под руку.
Она попыталась освободиться, но он держал крепко. Она обернулась к Борису. Тот стоял, а Виктор, уже не обращая на него внимания, уводил ее с рынка.
Она попыталась вырваться еще раз. Но силы и весовые категории были настолько разными, что она оказалась чуть ли не прикованной к Виктору. Она оглянулась еще раз. Борис продолжал смотреть им вслед, но не сдвинулся с места. И тогда от полного отчаяния и безнадежности она села прямо в размешанный пополам с грязью снег. Виктор этого не ожидал и отпустил ее руку. Так она сидела, а он стоял рядом. Проходившие мимо поглядывали на нее, но не вмешивались. Несколько женщин, наблюдая, остановились невдалеке.
- Ладно, - сказал Виктор довольно спокойно. - Посиди. Охолонись. - И направился к своим "Жигулям".
Она встала, стряхнула с пальто снег, оглянулась. Бориса не было. Виктор стоял возле "Жигулей". Она направилась к остановке автобуса.
Борис видел, как она сидела, как встала и пошла к остановке. Он бросился за ней, но подошел автобус, она вошла, и автобус тронулся. Тогда он подбежал к своему "Запорожцу", завел; нарушая правила, развернулся. Автобус он нагнал на остановке. Он объехал автобус и встал впереди него почти вплотную. Водитель, молодой парень, покрутил пальцем у виска: совсем, мол, тронулся. Борис подбежал к нему.
- Шеф, открой дверь. Там у тебя моя подруга. Обиделась на меня.
Водитель внимательно, с высоты огромного автобуса, осмотрел Бориса и открыл дверь. Борис вскочил в автобус, увидел ее, схватил и потащил к выходу.
- Отстаньте! - отбивалась она. - Что такое? Все меня таскают сегодня туда-сюда!
Борис вытащил ее из автобуса. Водитель, наблюдавший за ними, тут же закрыл двери. Он подал назад автобус, объехал "Запорожец" и помахал Борису.
- Простите, - сказал Борис. - Я малость подрастерялся. Подумал: милые бранятся, только тешатся. Простите меня. - Он распахнул дверцу "Запорожца". Она поколебалась, но все-таки села.
В машине она молчала.
- Что мне сделать, чтобы вы не были такой мрачной? Хотите, спою? - предложил Борис.
- Пойте, - сказала она.
И Борис запел:
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами родная земля.
Раздайте патроны, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня…
У светофора пришлось притормозить. Водители остановившихся рядом автомашин с удивлением поглядывали на громко поющего Бориса.
Она не выдержала и рассмеялась.
Они поднялись на лифте и позвонили в дверь. Раздался собачий лай.
- Это не ее голос, - сказала она.
- У собак нет голоса, а есть лай, нет лица, а есть морда, собаки делятся не на мальчиков и дамочек, а на кобелей и сук.
Им открыла женщина, держа за ошейник суку. Это была не Нюра. Щенки ползали в загородке, сооруженной из ящиков. Сука предостерегающе зарычала, когда они приблизились к щенкам. Пришлось ее закрыть в другой комнате.
Они поговорили о цене. И обещали позвонить через неделю.
- Может быть, на сегодня хватит? - спросила она.
- Нет, - сказал он. - Объедем всех.
И они заходили в квартиры. Смотрели на щенков и уходили.
- Может быть, заедем ко мне? - предложил Борис. - Попьем чайку.
- С удовольствием, - сказала она.
Они пили чай в его комнате - одной из трех комнат коммунальной квартиры. Обстановку комнаты можно отнести к благопристойному советскому стандарту. Диван, который раскладывается на ночь. Навесные полки с книгами. Стол, четыре стула, два кресла, черно-белый телевизор, дешевый проигрыватель из белой пластмассы. Кроме рыб в аквариуме, ничто не привлекало в комнате внимания.
- Все замечательно вкусно… И чай, и бутерброды. Не мужчина, а клад, - сказала она.
- Спасибо, - поблагодарил он. - У меня весьма много достоинств, но они не перекрывают одного очень крупного и очень неприятного моего недостатка. Я, увы, малозарабатывающий мужчина…
- А кто вы? Чем занимаетесь?
- Я рентгентехник. Не врач, хоть и знаком с медициной, а техник. Очень хороший техник. Но у нас и за хорошую, и за плохую работу платят одинаково…
- Сейчас есть кооперативы. Есть возможность подработать.
- Я работаю на полторы ставки. Работать еще больше - это уже халтурить. А я привык себя уважать.
- Бедный, но гордый? - спросила она.
- Нет, - ответил он. - Бедность ненавижу. Но хочу спокойно спать, хочу иметь хорошее настроение… Не хочу быть скаковой лошадью в бесконечном заезде… У меня есть друг с определенной жизненной установкой. Он ставит перед собой цель. И зарабатывает на ее осуществление. Он уже купил видеомагнитофон, теперь он копит деньги на автомашину, потом он будет строить загородный дом… У меня этого никогда не будет. Я сказал об этом своей жене, она подумала-подумала и… ушла от меня. После развода и обмена двухкомнатной квартиры, доставшейся мне от родителей, я переехал в эту коммуналку… где даже собаку не могу завести…
- Почему?
- Соседи не разрешают… А потому держу рыбок и дрессирую чужих собак…
- И завариваете замечательный чай!.. - пошутила она.
- Просто чай хороший. Дали взятку за хорошие. А вообще я свободный человек. Ни жены, ни детей, ни дома. Разве это дом? - Он обвел взглядом комнату. - Ни перспектив… У меня с зарплатой техника никогда не будет ни машины, ни магнитофона, ни даже цветного телевизора. Честно говоря, мне надоела советская нищета. Я решил уехать. Уже подал в посольство документы на оформление.
- Вы еврей? - спросила она.
- Да посмотрите! Глаз узкий, нос плюский - совсем русский. Русский я, русский, в десятом колене московский…
- Жаль, - сказала она.
- Оформляют несколько месяцев. Нюрку мы еще успеем найти.
- Себя жаль, - сказала она. - Только мне понравился мужчина, и тот уезжает. Ну что ж, мне пора.
Она встала. Он помог ей надеть пальто. Спросила:
- Так до следующего воскресенья?
При прощании возникло легкое замешательство. Он протянул ей руку. Она рассмеялась и поцеловала его в щеку. Вполне по-приятельски. Он сконфузился еще больше, и даже замок в двери ему поддался не сразу.
Утром она спешила на работу. Возле магазина стоял фургон, из которого разгружали ящики с овощными консервами. Сысоев увидел ее, улыбнулся и спросил:
- Все ищете?
Она молча прошла мимо. Сысоев весело запел ей вслед: