Вы встречаетесь с американской журналисткой Салли Гудчайлд во время наводнения в Сомали, в тот самый момент, когда малознакомый, но очень привлекательный красавец англичанин спасает ей жизнь. А дальше - все развивается по законам сказки о принцессе и прекрасном принце. Салли и Тони Хоббс знакомятся, влюбляются, у них начинается бурный и красивый роман, который заканчивается беременностью, скоропостижной свадьбой и прибытием в Лондон. Но счастливые "особые отношения" рушатся в один миг. Тяжелейшие роды, послеродовая депрессия и… исчезновение ребенка.
Куда пропал малыш? Какое отношение к этому имеет его собственный отец? Сумеет ли Салли выбраться из того кошмара, в эпицентре которого она случайно или совсем не случайно оказалась?
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 8
Глава 4 15
Глава 5 21
Глава 6 26
Глава 7 37
Глава 8 44
Глава 9 49
Глава 10 58
Глава 11 65
Глава 12 68
Глава 13 73
Глава 14 85
Глава 15 91
Благодарности 93
Примечания 93
Дуглас Кеннеди
Особые отношения
И снова Максу и Амелии и снова - Грейс.
В огромном городе моем - ночь,
Из дома сонного иду - прочь,
И люди думают: жена, дочь,
А я запомнила одно: ночь.
Марина Цветаева, "Бессонница"
Глава 1
Примерно через час после нашего знакомства с Тони он спас мне жизнь.
Понимаю, звучит немного мелодраматично, но это чистая правда. Ну, по крайней мере, я максимально правдива для журналистки.
Все случилось в Сомали - стране, где я ни разу не бывала, пока однажды у меня в Каире не зазвонил телефон и я не получила срочное задание туда выехать. Был вечер пятницы - у мусульман религиозный праздник. Как и большинство иностранных корреспондентов в столице Египта, я использовала этот официальный выходной по прямому назначению - отдыхала. Я загорала у бассейна клуба "Гезира". Раньше, при короле Фаруке, это было излюбленное место британских офицеров, теперь же клуб облюбовала каирская светская тусовка и кое-кто из иностранцев, обитающих в египетской столице. Хотя, конечно, солнцем в Египте никого не удивишь, журналистам удается его видеть только изредка. Особенно таким рабочим лошадкам, как я, которым приходится в одиночку покрывать не только весь Ближний Восток, но еще и Восточную Африку. Именно поэтому мне тогда и позвонили в пятницу вечером.
- Это Салли Гудчайлд? - спросил незнакомый американец.
- Верно, - отозвалась я, садясь, и прижала трубку плотнее к уху, чтобы хоть что-то расслышать сквозь громкую болтовню двух египетских матрон, сидящих рядом. - Кто это?
- Дик Леонард из газеты.
Вытащив из сумки блокнот и ручку, я поднялась и отошла в угол веранды, где было потише. "Газета" была моим работодателем. Также известным как "Бостон пост". И если мне позвонили оттуда на мобильник, значит, явно что-то произошло.
- Я новый сотрудник иностранного отдела, - сказал Леонард. - Замещаю сегодня Чарли Джейкена. Вы, конечно, слышали о наводнении в Сомали?
Первое правило журналиста: ни под каким видом не сознавайся, что хоть на пять минут отвлекся и утратил контакт с миром. Поэтому я спросила:
- Сколько погибших?
- Согласно Си-эн-эн, точных сведений о числе жертв пока нет. Но, судя по репортажам, потоп 1997 года по сравнению с этим - просто грибной дождичек.
- Где именно в Сомали?
- Долина реки Джуба. Затопило по меньшей мере четыре деревни. Редактор хочет, чтобы кто-то туда съездил. Вы можете отбыть немедленно?
Вот так и вышло, что через четыре часа после разговора с Бостоном я сидела в самолете, совершающем рейс в Могадишо. Чтобы добраться до места, пришлось, смирившись со странностями эфиопских авиалиний, делать пересадку в Аддис-Абебе, так что в Могадишо мы прибыли уже за полночь. Я вышла во влажную африканскую ночь и попыталась найти такси до города. Наконец такси удалось поймать, но шофер вел машину, как камикадзе, да к тому же направился в город в объезд, по какой-то немощеной и совершенно безлюдной дороге. Когда я спросила, почему он выбрал такой странный маршрут, водитель зловеще расхохотался. Так что я достала мобильник, нажала несколько кнопок и попросила регистратора отеля "Центральный" в Могадишо немедленно сообщить в полицию, что меня похитили на такси, номер машины… (да, представьте, я взглянула на номерной знак, прежде чем сесть в салон). Шофер рассыпался в извинениях, тут же повернул на главную дорогу, уверяя, что не хочет неприятностей, и пояснил:
- Просто хотел довезти вас побыстрее, срезать.
- Среди ночи, когда пробок нет? Вы правда хотите, чтобы я вам поверила?
- Что же, теперь в отеле меня ждет полиция?
- Если довезете меня без приключений, я им дам отбой.
По магистрали мы без проблем добрались до отеля в Могадишо - таксист все извинялся, даже вдогонку, когда я уже вылезла из машины. Поспав четыре часа, я связалась с представительством Международного Красного Креста в Сомали и выторговала для себя местечко на их вертолете, вылетавшем в зону бедствия. Сидений внутри не было. Я, как и трое сотрудников Красного Креста, уселась на холодный металлический пол. Вертолет был старенький, и грохот стоял оглушительный. Оторвавшись от земли, машина опасно накренилась на правый борт - и мы повисли на толстых рубчатых ремнях, которыми пристегнулись перед стартом. Когда пилоту наконец удалось справиться с управлением и выровнять вертолет, мужчина, сидевший напротив меня, улыбнулся и произнес: "Что ж, неплохо стартовали".
Трудно было что-нибудь расслышать сквозь неумолчный грохот лопастей, но я все же уловила, что у парня английский акцент. Тогда, приглядевшись внимательнее, я подумала, что он не похож на социального работника. Дело было не в хладнокровии, проявленном в минуту, когда казалось, что мы вот-вот разобьемся. Дело было не в голубой джинсовой рубахе, не в джинсах и не в стильных роговых очках. И не в загорелом лице, которое, вкупе со светло-русыми волосами, было довольно привлекательным - для тех, кому нравятся обветренные бродяги. Нет - в том, что он не сотрудник Красного Креста, меня убедила именно эта улыбка, непринужденная, слегка игривая, которой он одарил меня, когда мы едва не расстались с жизнью. Тут-то я и поняла: он журналист.
Заметила я и то, как он оглядел меня: оценивающе, вероятно тоже догадываясь, что на соцработника я не тяну. Разумеется, мне было любопытно, какое впечатление я произвожу. У меня типичное лицо обитательницы Новой Англии, в стиле Эмили Дикинсон: худощавое, удлиненное, с белой кожей, легко обгорающей на солнце. Помнится, однажды человек, который собирался на мне жениться - и превратить в типичную домашнюю клушу, на что я решительно не подписывалась, - заметил, что я "можно сказать, красива на свой интересный манер". Когда я отсмеялась, меня осенило: он хотел сделать мне комплимент и при этом остаться честным. Он еще отметил, что ему нравится, как я слежу за собой. Спасибо, хоть не сказал, что я "молодо выгляжу". Хотя это как раз правда: на моем "интересном" лице почти нет морщинок, возраст не оставил на нем отметин, а в светло-каштановых волосах (довольно коротко стриженных) не проглядывает седина. Так что я, хоть и приближаюсь к среднему возрасту, вполне могу сойти за тридцатилетнюю.
Эти мои рассеянные мысли были резко прерваны, так как вертолет вдруг завалился налево, а потом на полной скорости взмыл вверх. Этот резкий, толчками, взлет - во время которого нас, привязанных ремнями, кидало из стороны в сторону, - сопровождался ясно различимым звуком пальбы из зенитки. Англичанин, порывшись в небольшом рюкзаке, извлек полевой бинокль. Не обращая внимания на протесты одного из сотрудников Красного Креста, он расстегнул ремень безопасности и пробрался к бортовому иллюминатору.
- Похоже, кто-то пытается нас сбить, - прокричал он, перекрывая рев мотора. Но голос его при этом оставался спокойным, разве что слегка удивленным.
- Кто это "кто-то"? - прокричала я в ответ.
- Как всегда, ублюдки из ополчения, - ответил он, не отрывая бинокля от глаз. - Те же молодчики, что устроили такую неразбериху во время прошлого наводнения.
- Но почему они обстреливают транспорт Красного Креста? - спросила я.
- Да просто чтобы пострелять. Они стреляют во все иностранное и во все, что движется. Для них это спорт…
Он обратился к троице затянутых ремнями медиков из Красного Креста:
- Надеюсь, ваш парень в кабине знает, что делает?
Никто не откликнулся - все трое сидели бледные от страха. Вот тут-то он и обернулся ко мне с широкой озорной улыбкой, и я подумала: да он получает удовольствие от нашего приключения!
Я улыбнулась в ответ. Это было предметом моей гордости: под огнем я никогда не выказывала страха. По опыту я знала: все, что ты можешь сделать в подобной ситуации, это вдохнуть поглубже, сконцентрироваться и уповать на то, что все обойдется. Поэтому я выбрала пятно на полу и пристально смотрела на него, непрерывно повторяя про себя: все будет хорошо, все будет просто отлично…