Отрывок 49
…И вынырнувший откуда-то из детства запах кукурузы. Я не помнил до этого момента, как она пахнет, но как только почувствовал эту молочную сладость, сразу понял, что это кукуруза.
Хотя ничего не было видно. С одной стороны – луг, с другой – деревья.
По примятой траве я прошел за деревья и вышел на окаймленное проселочной дорогой кукурузное поле.
Я положил велосипед в траву, и тут же на него запрыгнул десяток кузнечиков.
Один из них цокнул о матовую поверхность диска, закрывавшего шестерни, и не мог прыгнуть с нее дальше, потому что было скользко. Крутился, переминался, но ничего не выходило.
Потом сбоку прошел самолет, развернулся, снижаясь, по большой дуге, и я видел его, пока мне не стали мешать белые мушки.
Потом я ловил кузнечиков, вспомнив, как это делается. Один из них привык к моим рукам и неспешно, щекоча, залез на выставленный вверх большой палец. И сидел на нем, пока не решил, что наигрался со мной, или пока не испугался уставившихся на него глаз. И наконец – я почувствовал силу толчка – перемахнул через мое плечо.
Мне кажется, кузнечики, в отличие от самолетов, не всегда знают, куда приземлятся.
Отрывок 50
Иногда я проезжаю столько, что уже не помню, где был и что видел. Найти свой маршрут на карте сложно – подробной карты области у меня нет, только потрепанная двухкилометровка, и я только гадаю: где был тот лес, где я ел чернику, и что за поле, куда я попал потом; и если это поле – вот оно, то почему я не видел вот этой нарисованной дороги?
Я нашел большие нехоженые и неезженые леса. Иногда, экономя силы, я еду до них несколько остановок электричкой. Длинные однообразные тропы наводят на длинные неспешные мысли.
Отрывок 51
Летчики.
Не помню, как зовут. Двое. Овальные фотографии. Одного, кажется, Беспалов. Воткнутый в бетонное основание кусок оперения или крыла самолета. На нем фотографии, фамилии, даты рождения и дата гибели. Вокруг сгустились деревья, в три стороны – болота. С четвертой – тропа, выходящая на лесную дорогу. Если смотреть в лес за памятник – видно, что там светлее, деревья растут реже, некоторые из них кривы и изломаны, возможно, это обман зрения, но мне кажется, что их самолет упал именно там.
Отрывок 52
И постепенно в этих недалеких пригородах, в этих дачах и тусклых городках-спутниках с пыльными улицами, в этих лугах и лесах мне открылась простая истина: вряд ли кто-то из тех, кто работает каждый день, видит жизнь такой, как она есть на самом деле.
Люди вообще очень редко видят дальше своего носа. Тот, кто ездит на работу на машине, редко думает о переполненных поездах метро. Тому, кто толкается утром в электричках, уличные пробки кажутся второстепенной проблемой. Милиционер главной задачей считает охрану порядка (как он ее понимает), строитель – возведение дома…
Все копошатся в гигантском муравейнике, называемом город. Нахлынут утром из спальных районов и пригородов и вечером отхлынут. Так город пульсирует. Из месяца в месяц, из года в год. Только людей становится больше и больше. Они ждут лучшей жизни, работают ради нее, но она наступает далеко не для всех, а для единиц, а остальные проводят в ее ожидании десятилетия и, поняв, что ничего не достигли и уже не достигнут, возлагают надежды на детей, а потом на детей детей…
Страшно и смешно, что я потратил столько времени на эти приливы и отливы.
А преуспевшим я тоже не очень завидую. Мало кто преуспел, а еще меньше – кто преуспел и стал счастлив. Да, их не жмут в автобусах, может даже, они не следят за дорогой, потому что есть личный шофер, но их жмет груз ответственности за свой бизнес, свои деньги, своих людей, свое будущее… А если не жмет это, то жмет что-то еще… Я точно не знаю их жизни, но предполагаю, что это так. Если ты не умеешь быть счастливым, то вряд ли тебе в этом помогут деньги.
Отрывок 53
Но люди не будут жить лучше. По крайней мере, эти. И, по крайней мере, в обозримом будущем. Потому что если они будут жить лучше, то им не нужно будет работать, а если им не нужно будет работать, то чем они будут заниматься? Велосипедных дорожек в городе нет, кружков лепки из глины в таком количестве тоже нет, даже парковых скамеек на всех не хватит. Им нечем будет заняться, а потому они не будут жить лучше.
Было бы здорово проложить за городом специальные велосипедные дороги, неширокие, метра три или даже меньше, два, я не думаю, чтобы это было дорого.
Проложить через леса, поля, можно через населенные пункты – шума они создавать не будут. Через каждые десять километров поставить магазины, кафе, может быть, даже гостиницы, устроить пропаганду семейного отдыха на велосипедах, который сочетал бы и спорт, и общение с природой, и посещение достопримечательностей. Дороги сделать кольцами вокруг города и организовать несколько радиусов. Можно проложить несколько таких дорог и в городе, хотя там это, естественно, будет сделать сложнее. Это не должно стоить дорого. Дорожное полотно и мосты обойдутся во много раз дешевле автомобильных, поскольку нагрузки другие. Лучше, конечно, чтобы они проходили мимо железнодорожных станций, захватывали населенные пригороды. Я знаю уже достаточно мест, где бы можно было их проложить. А зимой их можно использовать для лыж.
Я читал, что в Европе есть такие дороги, они даже идут из одной страны в другую. А в Канаде или в Штатах для велосипедных дорожек используют заброшенные железнодорожные пути – не мудрствуя, кладут асфальт между рельс, хотя это узковато.
Но мне кажется, что все это останется моими фантазиями. Этот проект не принесет сверхприбылей. А у нас сейчас здоровый образ жизни пропагандируется только в тех случаях, когда это сулит кому-нибудь большой доход. Например, очень удобно пропагандировать занятия на тренажерах – никаких дорог строить не надо, а стоимость тренажеров или занятий в тренажерных залах приличная. А реклама горнолыжного спорта? Тоже выгодно – хорошая экипировка и лыжи стоят тысяч долларов, плюс доход туристическим компаниям, которые доставят тебя и твои лыжи в Австрию или еще куда.
А жаль. Люди бы по-другому стали смотреть на мир. Я не говорю, что мой взгляд на мир правильный, но, по крайней мере, он лучше, чем был, когда я сидел с утра до вечера в кабинете.
Да, мой взгляд на мир, не уверен, что правильный. Вчера ночью гудели самолеты и где-то на поселке лаяли собаки. Я долго не мог заснуть и все слышал. И думал о себе. В детстве открытие того, что большинство людей не являются ни хорошими, ни плохими, произвело на меня, помню, тягостное впечатление. Человеческий мозг ищет все же какого-то упрощения для себя в познании сложного мира, и в этом смысле деление на черное и белое – есть самое удачное упрощение… Я не считаю себя плохим. Если я сейчас и делаю что-то не то, то после многих лет работы на систему, которой потом оказался не нужен. И, к сожалению, ненужных сейчас много. И я вижу, кто появляется в системе вместо них.
Отрывок 54
Однажды размеренная жизнь поменялась. Была суббота, наплыв машин и людей, от которых я уже здорово отвык. Утром собрался в дальний лес и долго колесил там, пока не остановился на берегу озерца. Пошел дождь, я пережидал его, а когда вернулся, то на скрип калитки с террасы выглянула лет тринадцати девочка – внучка Марь-Петровны. Ее привозят родители и уезжают до моего возвращения.
Отрывок 55
В саду потемнело и стало зыбко и туманно, тучи ползли, прижимаясь к земле, где-то рядом сдавленно громыхнуло. Тренькнул телефон. Новое сообщение. "Все ok, возвращайся".
У меня осталась ее фотография – сам не знаю, почему влез в ящик старого рассохшегося стола на террасе. Никого не было, и я без особой надобности потянул латунное кольцо. Приоткрыв ящик, я увидел много всякого хлама – истрепанные тетрадки, карандаши, ручки, сломанную заколку… Ради любопытства перебирал все это двумя пальцами, пока на самом дне не нашел фотографии. Но рассматривать их было поздно – кто-то шел… Я выхватил наугад одну, с мелькнувшим лицом Ксении, и сунул в карман. Потом я расскажу, что здесь произошло между мной, этой девочкой и соседским парнишкой. Сейчас у меня нет настроения.
Отрывок 56
Утром я уехал, дачная жизнь кончилась.
В город я въезжал через парк, шедший с двух сторон Кольцевой дороги, через пешеходный мост – от забитых городских трасс я уже отвык, и даже если бы не отвык – менять на них промытый дождем чуть туманный лес не хотелось.
Чувствовал ли я себя в безопасности? В общем, да. Я все так же не знал, что произошло две недели назад, но раз обо мне позаботились и поместили на дачу, а теперь возвращают обратно, значит, обо мне беспокоятся и можно считать себя в безопасности. Плюс дни отдыха тоже сделали свое дело: мне представлялось, что вообще тревога была ложной. Еще интересно бы понять, заплатят ли мне за время простоя?
Такие мысли у меня были, когда с узкой и неудобной тропинки я выворачивал на просеку и на открывшейся слева поляне увидел шестерых, кажется, парней. Они сидели и стояли, в спортивной (опять же, кажется) форме, а рядом стоял велосипеды. Взглянул мельком, потому что под колесами были толстые мокрые корни.
– Эй, парень!
Я обернулся, боясь в то же время потерять из виду дорогу.
– Парень!.. Тебе говорят! Вернись!
Я обернулся еще раз. Они все стояли. Возвращаться мне не хотелось. Когда я обернулся еще раз, один из них схватил велосипед. Остальные молча стояли.
Мы гоним по колее. По левой. Я не вижу, но слышу и чувствую его недалеко сзади себя. Он в хорошей форме, к тому же, у меня рюкзак на багажнике. Испугаться я не успеваю, пытаюсь сообразить, что делать дальше. Он один раз что-то кричит. Кусты наклоняются над колеей. Крапива. Я приникаю к рулю. Надо бы переехать в другую колею, но на такой скорости…