Мать уложила ее в кровать. "Как это случилось? Как это случилось? Расскажи!" - кричала она. Но Рыжая Тетя только стонала: "Убийца… убийца… убийца…" А Авраама, как всегда в таких случаях, поразил паралич, и после того, как он присел в углу, он уже не смог ни подняться, ни заговорить, и даже дышать ему было трудно, и только через час его мышцы расслабились, и, когда за ним пришли полицейские, чтобы его допросить, он прошептал: "Я не убивал его. Это был несчастный случай". И поднялся, и пошел с ними, и больше не сказал ни слова.
БУКВАЛЬНО РЯДОМ
Буквально рядом со входом в котлован со склона неожиданно сорвался камень. Я застыл на месте и оглянулся. Неужто мой час настал? Уши мои слышали, как он подскакивает, приближаясь, но глаза мои так и не увидели его.
Я пошел дальше и рядом с электрическим столбом увидел запыленный джип. Окно водителя было открыто. Я заглянул внутрь: полнейший беспорядок. Смятый спальный мешок, трос для буксировки, треснувший ящик с инструментами и лопатка для раскопок.
Беззаботный турист. Немного продуктов в пластиковой коробке, полотнище тента, разбросанные вокруг шесты и колышки да накренившуюся набок канистру, из которой каплет вода.
Большие шины и капот были холодны на ощупь. Я снова оглянулся. Никого.
Я протянул руку к рулю и коротко погудел. С вершины холма, покрытого красными, белыми и фиолетовыми пятнами весеннего цветения, послышался крик: "Я здесь".
- Хотите чаю? - крикнул я в ответ.
- Да.
- Подать вам туда или вы спуститесь вниз?
- Я спущусь к вам.
Высокий худой старик спустился с проворством горного козла. Ноги в коротких и широких штанах цвета хаки - тонкие и кривые, как виноградные плети, но очень опытные и уверенные. Лицо - загорелое и морщинистое, от возраста и от солнца, а голова - как я обнаружил, когда он снял свою австралийскую шляпу, - совершенно лысая и белая, с каймой загара по краям.
- Гуляете?
- Работаю.
- Кем?
- Изучаю растения.
- Так вы приехали изучать наши цветы?
- Наши? Местные. Эндемические растения.
Я спросил, что это означает.
- Это растения, которые растут только в одном определенном месте. Нарциссы и сосны можно встретить во многих местах земного шара, но есть растения, специфичные только для данного места. Вы наверняка знаете такие.
- Маринованные огурцы моей Бабушки, - сказал я, - растут только в двух банках в районе Кирьят-Моше в Иерусалиме.
Человек издал странный кашляющий звук. Мы сели. Я зажег газовую горелку и поставил чайник.
- В этих местах, например, - сказал он, - есть два вида ирисов и один вид акаций, которые растут только здесь. Вы их знаете?
- Я знаю только акацию вообще, - сказал я. - Не разные ее виды и их названия.
- Я имею в виду негевскую акацию.
- Хорошо, - сказал я. - Пусть будет негевская акация.
А про себя пожалел, что он не знаком с Роной и потому не может оценить мое "хорошо", которое мне на этот раз особенно удалось.
- А вы? - спросил он.
- Я не эндемичный, - ответил я. - Такие, как я, встречаются во многих местах.
Он снова кашлянул, и на этот раз я понял, что он так смеется.
- Что вы делаете? - спросил он.
- Инспектор компании "Мекорот".
- Значит, ездите кругом. Целый день в одиночку по пустыне?
- Да. Вдоль труб.
- Как этот пикап ведет себя на местности?
- Прыгает, как стрекозел, но проходит в любом месте.
- Как вы сказали? Стрекозел?
- Да.
- Я когда-то знал человека, который так говорил. Он говорил "стрекозел" и еще "пьён". Его дочь училась со мной в одном классе.
- Вы из мошавы Киннерет, - сказал я, то ли спрашивая, то ли утверждая.
- Да.
- Это мой дед, - сказал я. - Меня назвали его именем. И это моя мать училась с вами в одном классе.
- Да? Так это ваш дед покончил с собой в коровнике? Я помню это, как сегодня. Подумать только, как оборачиваются дела.
- Они не оборачиваются, они переплетаются, - сказал я. - Дела и вещи переплетаются друг с другом.
Вода закипела. Исследователь эндемических растений наклонился и сорвал несколько листочков с невысокого кустика, бросил их в чайник и в воздухе распространился тонкий, приятный запах кисловатой ванили.
- Вы знаете это растение? Оно растет в здешних местах.
- Знаю, - сказал я. - Но не по имени.
- Хотите узнать?
- Я все равно забуду.
Он пил медленно-медленно и потом протянул мне кружку.
- Осталось еще?
- В вашем классе была девочка, которая заболела и ослепла. - Я налил ему еще кружку. - Мать рассказывала мне о ней.
- Дочка соседей. Они уехали, когда мы были детьми. Я забыл ее имя.
- Они с матерью были близкими подругами.
- Родители повезли ее лечить в Европу и не вернулись.
- К знаменитому врачу в Вене, - сказал я.
Мы оба замолчали. Я почувствовал, что мой лоб потемнел. Большинство людей ощущают, когда они краснеют, некоторые чувствуют, когда бледнеют, а я чувствую также, когда мрачнею.
- Вы в порядке? - спросил человек.
Я не ответил. Разумеется, я в порядке. Спросите любую трубу, господин исследователь эндемических растений, спросите любой вентиль. Спроси и ты, сестричка, спроси любую скважину, спросите и вы, все мои женщины, спросите соседских детей, спросите любой ниппель, любой клапан, любой бустер, спросите Вакнина-Кудесника, и сестру Елены-кассирши, до чего я в порядке. Подымите двадцать бровей, навострите двадцать ушей: каждая утечка под контролем, каждая выдача воды зарегистрирована, каждое поржавевшее место обнаружено, покрашено и ликвидировано. Знаете ли вы, как еще лучше мужчина может быть в полном порядке?
В ПОМЕЩЕНИИ НАСОСНОЙ
В помещении насосной воздух стоит неподвижно, раскаленный, молчащий. Только электрические коробки жужжат там, а когда я открываю дверцу, мне слышится трепетанье птичьих крыльев. Отчетливое и такое тишайшее, что мне непонятно, слышу я его в действительности или это всего лишь воспоминание о моем предыдущем визите сюда. Это крылья ласточки, что высвободились из глубины ее глиняного гнезда, острые и быстрые, как ножи. Гекконы тоже живут здесь, иные куда больше тех, которых я помню по сеткам, защищавшим от комаров окна нашей сдвоенной квартиры. Здесь это бледные, жуткие убийцы, животы их прозрачны, их яйца прилипают к стенкам, а вопли их страсти звучат громко и резко.
Иногда попадаются и змеи. Они зарываются в песок, и только их злобные глаза выглядывают оттуда. Временами они прячутся в воздушных клапанах и в ящиках с трубами. В летние дни они ищут укрытия от страшной жары, а там им прохладно и сыро. Вакнин-Кудесник много говорил мне об этих змеях, но его предупреждения нисколько не уменьшили тот ужас, который охватил меня в первый раз. Я начал разбирать клапан, чтобы заменить его другим, и вдруг труба зашевелилась в моих руках. Змея - эфа, как я потом увидел в "Энциклопедии природы" у соседских детей, - вывалилась из клапана на землю, свернулась в кольцо рядом с моей ногой и угрожающе зашелестела чешуйками. В этой "Энциклопедии природы" я видел также "королевских оленей", и того большого, и молодого, но там они назывались как-то иначе, и Матери на картинке не было.
Волосы мои встали дыбом от страха, мозг мой оцепенел от ужаса, но тело мое, которое в такие моменты имеет привычку на несколько секунд отделяться от меня самого, уже хладнокровно наклонялось к змее. Сначала я посмотрел на нее с безопасного расстояния, потом подвинул к ней ступню, защищенную сандалией, а затем насмешливо пошевелил большим пальцем ноги перед ее носом.
Три шороха нарушали тишину. Шорох воздуха, шипящего сквозь нарезку клапана, шорох крови, шумящей в моих ушах, шорох шелестящей чешуи. Бесцветная головка метнулась вперед в неуловимом движении, розовая пасть разинулась с быстротой молнии, и зубы вонзились в резиновую подошву сандалии. Я ударил ее ногой, и змея взлетела в воздух и упала на землю в нескольких метрах от меня. Я убил ее доской и поехал дальше. Мой час еще не настал.