* * *
Борис сидел на ступеньках, ведущих в подвал, жалкий, мокрый. Он все время откашливался и сплевывал - во рту все еще был ужасный привкус сырой воды. Рядом стоял Тед, то и дело сочувственно похлопывая по спине журналиста. Магда была чуть поодаль. Она стояла в воде и, склонившись, негромко ругала зеленое волосатое существо, размером с шестилетнего ребенка.
- Вот ты чего шалишь? Ты зачем подвал опять затопил, а? - говорила Магда. Водяной в ответ вздыхал и шлепал по воде длинными зелеными руками. - Ты зачем Борьку потащил?
- Так не утащил же, - снова вздохнул водяной. - А он жениться точно не хочет?
- Не хочу, - поспешил с ответом Борис. - Я тебя сейчас… сейчас!
- Тед, отведи его на воздух, пусть прогреется, а то простынет еще.
Вампир подхватил Бориса под руки и уволок на улицу.
- Как он меня! За ноги! Да под воду! - Борис поежился. - Никогда не забуду. Вы где были?
- Рядом, - ответил вампир.
Они сидели на лавочке у подъезда. Журналист ежился, вампир раскачивал ногами, словно произошедшее было для него обычным делом.
- Мы же говорили, что отобьем.
- Я вас не видел.
- А ты и не должен был нас видеть, мы тебе глаза отвели, - пояснил Тед. - Иначе водяной бы не вылез. Да не дрожи ты так! Я вот привык уже. Меня Магда приманкой для кого только не ставила!
Борис покосился на Теда.
- Верю. - Он помолчал немного. - А такое часто бывает?
- С водяным?
- Нет, вообще…
- Часто. Каждый день что-то происходит. Хотя Магда не на все случаи ездит. Она по духам большой специалист, с водяными умеет договориться, ну и когда проблемы с нами бывают, вампирами.
- А на остальные кто?
- Другие ведьмаки.
Интересно, телефон как? - хватился Борис, сунул руку в карман. Как и следовало ожидать, телефон не работал. Ну и фиг с ним! - подумал Борис и неожиданно спросил:
- А кто такие каратели?
Улыбка мгновенно исчезла с лица вампира.
- Зачем тебе?
Борис не ответил - ждал.
- Они казнят тех, кого хранители города приговаривают к смерти. Обычно это те из нас, которые не хотят жить по правилам. Хотят выйти из тени.
Это хуже, чем в гетто, - вспомнил Борис слова Швабрынина.
- Почему нельзя? Вас ведь много.
- Много, - согласился Тед. - Но вас больше. И вы нас боитесь. А еще… вы очень хотите знать то, что знать вам не следует.
… порой так бывает, что их отлавливают для продажи в некоторые институты… Исследования?.. Да…
И стало ему страшно. За Магду. За Теда. За водяного, хотя он и пытался утащить Бориса к своим дочерям. И вообще за них всех - других.
- А как вы живете с этим?
Тед улыбнулся.
- Как-как! Обычно. - Вампир заулыбался широко-широко. - Как и ты. Ты вот живешь по правилам своего мира и не крякаешь. Вот и мы. Не крякаем. - Тед вздохнул.
Наверное, вспомнил о Норисе, - подумал Борис. - Том самом вампире, убитом Магдой в "Изюме".
Тут же вспомнил: Если система рухнет, они всех нас раком поставят.
Значит, не все хотят. Хотят вырваться! Жить открыто, свободно. Но готовы ли мы, обычные люди, к такой правде?
Они, знаете ли, очень хорошо помнят Инквизицию…
Тед прав, люди никогда не перестанут их бояться.
Я чудовище… для таких, как ты, обычных…
Они живут тайно. Двойной жизнью, прячась ото всех - друзей, соседей, любимых. И в то же время открыто. Даже демонстрационно. Вон Тед не скрывает, что вампир. Магда по подвалам водяных ловит, духов вытаскивает. А еще балы…
Как Вы думаете, сколько их в городе?.. Не знаю… Около трети… Вы хоть понимаете, что такое треть населения Новосибирска?.. Понимаю. Надеюсь, Вы тоже это понимаете…
- Вас ведь так много! Как вы умудряетесь прятаться?
- Очень просто! - Тед рассмеялся. - Ты сам-то в нас еще неделю назад верил? То-то и оно! Неверие - вот наша защита.
Действительно! - подумал Борис. - Как все просто.
- Пока люди в основной своей массе не верят, что мы есть, - продолжил Тед, - думают, что это всего лишь игра, мы в относительной безопасности. Думаешь, та старушка, что Магду сюда вызвала, знает, с кем имеет дело? Нет! Почти все, кто обращается к ведьмакам, даже не представляют, с кем на самом-то деле имеют дело. Да и зачем им это? Главное, чтобы подвал был сухой. - Тед горько усмехнулся. - Еще все эти шоу телевизионные нам на руку. Пусть думают, что это аттракцион такой, где попялиться можно, поржать. А для тех, кто знает… у нас есть свои методы переговоров.
Тед замолчал, а Борис не стал уточнять - и так все ясно.
- Слушай, а Магда… она - кто?
- Она? А по клыкам не видно разве? - удивился Тед. - Она - оборотень. Иначе с чего бы на вампиров охотилась? Вампир на вампира не пойдет, а вот оборотню сил вполне хватит.
Из подъезда вышла Магда.
- Сидите?
- Сидим, - заулыбался Тед.
- Ну и славно! - Она селя рядом. Закурила. - Все, воды уже нет, водяной теперь не скоро сунется. Сунется - позвонят. Кстати, с боевым крещением тебя! - сказала она Борису. - Не думала, что ты такой смелый.
- Спасибо. - Борис тут же приосанился. Магда считала его храбрецом, а это многого стоило.
Тед что-то сказал. Магда рассмеялась. Борис улыбнулся.
Он уже согрелся и думал, что хорошо, когда можно просто посидеть вот так, на лавочке, поболтать. Особенно когда вокруг мирно, тихо, и небо кажется таким бескрайним. И мир, казалось, соглашается с Борисом. Он покачивал верхушками деревьев, шелестел ветерками.
Необычный,
другой
мир.
11.04–24.07.2009
Смерти нет
Смерти нет. Есть только страх.
Эту истину я узнала еще в далеком детстве, от своей бабушки Василины. Вернее, она была моей прапрабабушкой.
Я хорошо ее помню. Это была маленькая сухонькая старушка. Говорила она странно, незнакомо и смешно, а еще она любила пить чай с домовым Яшкой, раскладывать пасьянс и вязала множество носков.
Конечно же, я ходила в детский сад, в ясельную группу - мать не сильно доверяла столетней старухе, тем более, что она уже не могла выходить из дома. Но поскольку я то и дело таскала из садика самые разные болячки, то в итоге проводила много времени с бабушкой Василиной.
Я любила ее, не сильно шалила, всегда помогала сматывать шерсть в клубок и наливала чай маленькому мохнатому домовому, который жил в стенном шкафу и выходил только тогда, когда родителей не было дома.
Это случилось, когда мне было уже три года, даже три с половиной, почти четыре.
Бабушка Василина вдруг позвала меня. Я вошла в ее комнату и увидела, что она лежит в кровати в своем любимом платье, а рядом стоит домовой Яшка и кто-то незнакомый, высокий в черном развевающемся балахоне.
- Ты не бойся, внученька, - сказала мне бабушка. - Это всего лишь дух, он побудет у нас немного и уйдет.
Я покосилась на высокую фигуру в балахоне, фигура покосилась на меня.
- Смерти нет, - сказала бабушка. - Есть только страх. Запомнила?
- Да, - ответила я.
- Хорошо. А теперь я лягу и усну, а ты поиграй немного. Не шуми. Твои родители скоро придут.
- Хорошо, бабушка, - ответила я и убежала в свою комнату.
Родители, действительно, пришли вскоре. И выяснилось, что бабушка Василина умерла.
- Ты не испугалась? - спросила меня потом мать.
- Нет, - ответила я. - Бабушка мне все объяснила: смерти нет.
Когда мне исполнилось восемь лет, мать отвела меня к врачу.
- Вы знаете, - сказала она, - моя дочь совершенно не боится смерти!
- Не боишься? - поинтересовался у меня врач.
- Нет, - ответила я, - смерти нет.
В кабинете мне было интересно - он был совершенно не похож на прочие медицинские кабинеты. Вместо страшных плакатов с больными детьми и разрезами кишечника висели солнечные картинки с улыбающимися людьми.
- Вы знаете, - мать достала из сумки носовой платок, - моя дочь в детстве пережила страшную травму - у нее на глазах умерла прабабушка моего мужа. Глупо, конечно, было оставлять трехлетнего ребенка со столетней старухой. Но вы знаете… - мать томно вздохнула всей грудью, как бы говоря: ну уж вы-то точно меня понимаете! - И после этого она стала говорить, что смерти нет. Наверное, у нее шизофрения.
- Почему нет смерти? - опять поинтересовался у меня врач.
- Есть только страх, - ответила я. - Бабушка мне все объяснила тогда. В то утро.
А потом меня выставили за дверь.
Врач о чем-то долго говорил с матерью, та потом выскочила из кабинета вся пунцовая, сердитая. Схватила меня за руку и потащила домой.
- Больше мы не пойдем к этому врачу! Он ужасный специалист. Он ничего не понимает в детской психике.
Вечером домовой Яшка, как обычно, закутал меня в одеяло и неспешно устроился на краю постели.
- Линочка, - сказал он, - не надо всем говорить про духа в балахоне.
- Почему?
- И про смерть тоже не надо. И про меня.
- Ну, почемуу?
- Видишь ли, - Яшка покачал кудлатой головой, - не все люди могут видеть нас. Лишь некоторые, вроде тебя. И твоей бабушки, покойницы Василины Григорьевны. И те люди, которые не могут видеть нас, они… они, знаешь ли, нас боятся.
- Почему?
- Поймешь, когда вырастешь. - Конечно, я тут же надулась. - А пока пообещай мне, что никому никогда не будешь говорить ни про меня, ни про духа в балахоне, ни про других духов. И тем более про то, что смерти нет.
Я подумала немного. Решила схитрить.
- А когда я вырасту?