И Павел вдруг резко согнулся пополам, со всего размаха врезавшись головой в стол. Понятно, что голова без помех пролетела сквозь толстый пластик. Вынырнув из под стола, Паша приблизил к Василию свой лоб и, указывая на него пальцем, спросил с явным куражом:
– Посмотри, у меня здесь шишки нет?
– Пока нет. Но, если хочешь, я научу тебя, как сделать так, чтобы после такого удара у тебя не только шишка была, а и нос всмятку, и зубки россыпью!
– Врешь…
– Дай согласие, что поможешь… Мне и еще двум ребятам, ты их уже знаешь, у них тоже крылышки.
– Апостолы что ли?
– Поможешь? Только без вопросов. Поможешь, Паша?
– Что надо-то?
– Я ж прошу, без вопросов. Скажу только, что когда мы втроем в привидения угодили, жены наши и дети без содержания остались. И мы хотим этот казус исправить. Короче, денег домой натаскать. Чтоб дети учиться могли, а жены на панель не пошли, понял?
– Что ты говоришь? Как натаскать? Каких денег? Это невозможно, слесарь!
– Ну, у тебя-то из сейфа мы денежки вытащили! "Невозможно!" Нет невозможного, Паша.
– Так это… – Паша задохнулся возмущением. – Так это вы у меня из сейфа… Но как?! И где они, мои деньги?!
– Деньги сгорели в автомобильной аварии, а насчет того, что они твои, ты приврал, дорогой, а? Приврал?
Паша растерянно отвел глаза.
– То-то, призрак замка Моресвиль. Сейчас я улечу, а когда надо будет, позову тебя, и ты уж помоги. Хотя бы ради Мишки… Договорились?
Паша подумал и кивнул. Не сговариваясь, они оба потянулись носами к бокалу.
Уже стемнело, когда Василий вдруг возник в салоне "пятерки". Вокруг было сыро и холодно. Салон пустовал.
– Але! – тихо позвал Василий. – Где вы все?
Переместившись наружу, Василий обнаружил, что машина загнана в тупик на какой-то милицейской стоянке. Рядом, неприлично распластавшись, полулежали присыпанные дождем искореженные в авариях автомобили.
– Вот те раз. Мужиков нет, денег нет… Уважаемая Информация, а где они все, скажи, пожалуйста?.. Ага! Опять! Ладно!
И Василий мгновенно исчез с милицейской автостоянки.
Стас и Николай рядком сидели на кожаном диванчике в кабинете Игоря Ивановича Оборотнева. Хозяин кабинета находился здесь же и был весьма оживлен. Перед его столом, радостно потирая руки, взад и вперед ходил следователь Михаил Коренев:
– Это, вообще, большая удача, Игорь Иванович… Ничего, заговорит спецназ, заговорит. Оружие на экспертизе – всё ясно скоро будет.
– Ты, Миша, попробуй покрепче Спиридонова расколоть. Этот Данила знает больше, чем говорит, раз сразу нас вывел на профессионала…
– Разумеется. Главное, приятно, что и деньги нашлись. Я ж говорил – шутники! Точно шутники! Два одинаковых мешка – это ж голову сломать! Ну, каковы! Приятно, просто приятно…
– А тебе приятно? – устало спросил Николай Стаса. Тот только пожал плечами.
В эту минуту сквозь оконное стекло в помещение влетел Василий:
– Здрасьте! Чё вы тут опять?
– Так где деньги, там и мы, – сказал Стас. – Поймали оперативники нашего Витька. И Данилку заодно.
Василий молча проследовал прямо сквозь стол, сквозь беседующих специалистов и нырнул в сейф.
– О! Красота! Теперь у нас два мешка денег!.. Один, правда, липовый. Только теперь денежки отсюда фиг утянешь! Раньше-то мы в шесть рук могли управиться, а теперь у нас только Пашкины ручки! Я, кстати, с ним договорился. Поможет без вопросов, когда надо будет!
– А когда? – жалостливо почему-то спросил Стас. – Когда надо-то будет, господи! Как я устал уже!
На столе зазвонил местный телефон.
– Оборотнев слушает… Да… Так я ж оформлял на них пропуск, пусть подымаются.
Через пару минут в кабинет в сопровождении вооруженного инкассатора вошел большеротый представитель ограбленного банка. Он суетливо поздоровался и расплылся в улыбке:
– Неужели нашли?
Оборотнев встал, сдержанно пожал гостям руки и коротко ответил:
– Служим… Вот, пожалуйста. Миша, помоги.
Коренев открыл тяжелую дверь сейфа и выволок наружу один их двух бумажных мешков.
– Ну, слава богу! – радовался банкир. – Там не бумага ли опять? – и он весело и заискивающе посмеялся собственной шутке.
Коренев молча распаковал мешок и протянул банкиру две плотных пачки. Тот лишь на мгновение взял их в руки и сразу выронил. Подняв глаза на Оборотнева, он дрожащим голосом чуть слышно сказал: "Вы что… издеваетесь?" И повалился в обморок. Инкассатор, уронив на пол пустые брезентовые сумки, едва успел ухватить большеротого подмышки. На Оборотнева было страшно смотреть. Уставившись на деньги, он закричал:
– Что?! Миша, что?! Это что?!
– Деньги… – отвечал бледный Михаил, подбирая с пола упаковки долларов.
Инкассатор протащил банкира через весь кабинет и устроил у окна на диванчике, спугнув духов.
– Во дела! – рявкнул Василий. – Опять что ли лажа? Опять бумажки!
– Нет, объясните мне, в конце концов, – кипятился Оборотнев, – чем это-то не деньги?!
Банкир на диване сразу очнулся и протянул руку:
– Извините… Дайте мне сюда.
Игорь Иванович через Коренева передал ему пачку. Тот извлек купюру и, даже особенно не приглядываясь, пощупал.
– Поверьте мне, я профессионал. Это фальшивые деньги. Причем, низкого качества. Бумага, в первую очередь, – дерьмо, да и рисунок слабый.
– Не можете быть! – сопротивлялся Оборотнев.
Банкир поднялся, смерил специалистов соболезнующим взглядом и кивнул инкассатору:
– Пошли… Подпишите нам, пожалуйста, пропуска.
Косматый Лёник ходил по помещению второго этажа "котельной", сунув руки в карманы кожаных брюк, и часто поглядывал на часы. За окнами было темно. Два парня сидели за столом. Один из них, худой и нервный, беспрестанно закуривал, другой, накачанный, как мяч, недовольно морщился и периодически разгонял вокруг себя сизый табачный туман.
– Всё! – зло сказал Лёник. – Он нас кинул.
– Позвони ему еще разок на мобилу, – посоветовал качёк.
– А толку?! Выключена! Абонент временно недоступен!
Леник сел на табурет:
– А что ему! Два бумажных лимона на 100 реальных косых обменял – и привет, ребята. На кой мы ему… Сучий потрох! Ну, всё! Я его теперь…
– Погоди, – перебил худой. – Витек так просто не кинет. Может, стряслось чего… Может, к ментам залетел, он же засвеченный!
– Витек? К ментам? Так он же жлобина, менты для него – котята!
– Так может, уже и пальнули его…
– Мужики, – медленно проговорил качек, – надо отсюда выгребаться. Если его взяли, то могут и расколоть. В любом случае надо отсюда тикать. Под нами цех. Станок, клише, бумага, краски, купюры… Если нас здесь застукают – всё! Колыма. И статья долгая. Пошли-ка…
Он встал и спокойно направился к выходу. Леник и худой переглянулись и, потушив свет, двинулись за ним. Выйти из здания они не успели. На первом этаже раздались крики, возня, короткая автоматная очередь, звон разбитых стекол, по стенам забегали лучи фонариков и уже через минуту всё закончилось спокойным басовитым возгласом:
– Готово. Выводи их по одному – и в машину!
Утро поднялось над гаражами неожиданно (после вчерашней дождливости) просветленным небом и даже солнцем, которое засверкало в сотнях луж и подняло настроение дюжине псов, курирующих гаражи. Генерал-майор Николай Михайлович в брезентовом плаще с капюшоном шел к своему боксу, неся в одной руке канистру с бензином, а во второй – целлофановый мешок с косточками для собак. Псы бежали за ним, приветливо помахивая хвостами, пока он не высыпал мешок возле песочной кучи. Костей было много – накануне супруга Николая Михайловича варила холодец из трёх свиных ног и трёх индюшачьих. Собаки занялись делом, а генерал – навесными замками. Настроение у него было приподнятое. Откуда ему было знать, что за его возней с замками и ключами наблюдают три скучающих приведения – Николай, Василий и Стас.
– Я ж говорил, придет! – ликовал Василий за спиной генерала. – Вот он и пришел! Умничка! Без тебя, генерал, нам до твоего тайника не добраться, сладкий! Всё, мужики, я полетел за Пашкой!
– Погоди, – остановил его Николай. – Еще неизвестно, что он будет тут делать. Может, сейчас и уйдет, ему ж на службу!
– Не уйдет…
– Не уйдет! – авторитетно поддержал Стас. – Точно, не уйдет, еще рано, до службы далеко. Вся мировая литература говорит за то, что не уйдет. Будет разглядывать, пересчитывать, перепрятывать, в общем, повозится, лети Вася.
Василий радостно кивнул, обернулся голубем и взмыл над гаражами.
Между тем Николай Михайлович, действительно, не торопился. Открыв гараж, он первым делом оглянулся по сторонам. Кроме собак, грызущих косточки, никого в его ряду не было. Генерал легко отодвинул несколько досок и с некоторым напряжением выволок из ямы две больших металлических банки. Снова вышел, чтоб оглядеться, и только после этого открыл одну из банок. Плотные пачки 100-долларовых купюр надолго приковали его взгляд. Спустя минут пять, генерал, наконец, с сожалением закрыл банку, сел на неё, достал из кармана куртки носовой платок и жизнерадостно высморкался.