– Ну… Он говорит, залезай, Сидоров, в этот БТР и поезжай в направлении города. А тебя будут преследовать, как будто ты… дезертир, перебежчик, бандит, террорист и ворюга. Ну, установка такая.
– А про деньги?
– А что деньги?
– А про деньги товарищ полковник вам что-нибудь говорил?
В кабинете возникла пауза. Капитан вдруг покосился на полковника. И ровно в это же время полковник испуганно покосился на капитана.
– Я не понимаю вашего молчания, господа… – Голос Оборотнева странным образом заледенел.
– Говорил… Он сказал… Там, говорит, в броневике, мешок ненастоящих денег …как будто ты с деньгами дезертируешь… вот и всё.
– А вы знали, что это всё же настоящие деньги?
– Нет… Не знал… А они что, настоящие?
Оборотнев опять сходил к мухе, а, вернувшись, начал допрашивать полковника:
– Скажите, откуда эта история с условным дезертирством и мешком денег, вообще, взялась?
– Видите ли… У нас учебный выезд бригады. Плановый. А это маневры, стрельбы…
– Короче, пожалуйста, полковник, мне военная система знакома.
– Да-да. Утром мне мои сообщили про незнакомый БТР – без расчета, без снаряжения. И тут же и товарищ генерал Николай Михайлович звонит и говорит…
Николай Михайлович во главе стола при этих словах полковника спокойно и с достоинством позеленел лицом и нечаянно сломал в руках карандаш.
– …И говорит, что… что нет ли там у вас лишнего БТРа? Вот сажайте на него человека… и пусть он типа… типа гонит БТР в город. Как будто на завод-изготовитель. Срочно.
– Вы так и поняли? Именно так?
– Да. Сначала так… Потом, правда, подумал… Неспроста всё. Учения ведь… Может, вводная хитрая… Я пошел на этот БТР взглянуть. Гляжу – да, без номера, без экипажа, и этот… мешок этот…
– С деньгами?
– С деньгами, да. С долларами.
– И что вы сделали?
– И я тогда подумал, я и говорю… Товарищ генерал-майор, думаю, решил нас проверить и дал вводную… – Полковник с каждым мгновением становился всё увереннее. Видимо, потому, что практически не спускал глаз с генерала, который его как будто гипнотизировал. – Думаю, этот БТР с деньгами к нам специально, по плану учений, внедрен… И мне всё стало ясно. Надо, думаю, действовать по обстановке. И я действовал. Ну, представьте! Если я во время полевых учений одному офицеру приказываю угнать БТР, то было бы странно, если бы я другому офицеру не отдал приказа его догнать?
– Логично… – Оборотнев посетил муху, вернулся, посмотрел в глаза коллеге, следователю Кореневу, хранящему внимательное молчание, и обернулся к старшему лейтенанту Костяхину:
– И вам был отдан приказ догнать БТР?
– Именно так. Догнать дезертира на БТРе, поймать его и захватить денежный трофей! …Товарищ полковник нам сказали, что можем задействовать вертолет. И всё. Догнали, задержали, вернули… вон летчик помог… И всё. А деньги я и не видел. Только когда докладывал уже, мешок этот видел. И всё.
– Хорошо. Теперь вы, Николай Михайлович… – Оборотнев обратился к генералу с особым, многообещающим изыском. – Подтверждаете ли вы слова, сказанные здесь вашими подчиненными?
– Всё было так, как они вам доложили.
– Подтверждаете ли вы, что вводная с БТРом и деньгами – ваша вводная.
– Наполовину.
Оборотнев вскинул брови:
– Это как "наполовину"?
– С деньгами – моя вводная, а с этим именно броневиком – случайная ошибка вышла. Видите ли, наш министр ставит нам современную задачу несколько иначе, чем ставили раньше, скажем, во время прохождения воинской службы лично вами, подполковник. Очень большое внимание уделяется антитеррористической подготовке. А я, как человек, возглавляющий ведомство уже не первый год, знаю, что совершить проверку в каком-нибудь подразделении неожиданно – практически невозможно. Один офицер обязательно, просто по дружбе предупредит другого о том, что на того, например, завтра свалится штабная проверка… Вы меня понимаете?
– Я понимаю, товарищ генерал, но прошу вас ответить на мой конкретный вопрос.
– Тогда просто задайте ваш вопрос… – Николай Михайлович был на редкость красноречив, уверен в себе и довольно логичен.
– Свой вопрос я уже задал… – Оборотнев начал заметно нервничать. – Откуда в военно-полевой лагерь бригады попал БТР и мешок с долларами?
– Да! Где мешок с деньгами? – хлопотливо спросил вдруг и даже привстал с места большеротый банкир, до сих пор хранивший беспокойное молчание.
– Попрошу вас пока не выступать! – довольно резко осадил его Игорь Иванович, а для остальных пояснил: – Это, кто не знает, уважаемый представитель ограбленного позавчера банка. Ограбленного почти на два миллиона долларов!.. Итак… Николай Михайлович, я вам ясно задал вопрос?
– Просто превосходно. Неподражаемо задали… Так вот про БТР я не знаю абсолютно ничего. Как туда попал броневик, я не знаю. Когда мне позвонили из вашего ведомства и спросили, нет ли у нас в колонне лишнего броневичка, я тут же проверил по команде и сразу вам доложил: да, есть такой. Вы попросили доставить его в город. Я об этом распорядился. И сейчас БТР на заводе, где и должен быть. Со своих подчиненных я за этого варяга в колонне еще взыщу. В наше время такие сюрпризы недопустимы… А командира лагеря за его инициативу с учебным дезертирством – наоборот, поощрю. Он понял мою установку очень правильно и действовал по обстановке совершенно грамотно. И теперь про БТР всё!.. А вот с деньгами…
– Да. С деньгами… – Оборотнев сложил руки за спиной и уставился в пол. Напряжение в отношениях между ним и генералом заметно возросло. – По телефону вы отказались давать какую-либо информацию, уважаемый Николай Михайлович, и теперь вы, наконец…
– Где деньги?! – взвился опять большеротый представитель банка, и опять Оборотневу пришлось усадить его на место.
– Я не мог вам рассказывать по телефону военные секреты, согласитесь, – продолжил генерал, – а необходимую информацию я вам дал: мешок доставлен к нам в штаб. А теперь я вам расскажу, откуда он. У меня есть друг с детских лет, актер, работает в театре. Я попросил его помочь мне с бутафорскими деньгами. Он взял обычный бумажный мешок, набил его бумагой, а сверху, для убедительности, положил так называемые куклы долларовых купюр. Его же, как бывшего разведчика, я попросил следовать на его собственной "тайоте" за колонной, а утром, когда лагерь развернут, тайно подложить мешок в один из БТРов. Он с удовольствием согласился и всё исполнил в точности. Ему всё это с легкостью удалось, и за это я накажу караульный наряд лагеря. Ну, а то, что мой друг подложил мешок именно в ту бронемашину, которую потеряли на заводе, и которая каким-то чудом оказалась в колонне нашей мотострелковой бригады – это чистейшая случайность… У меня всё.
В кабинете опять наступила непроницаемая тишина. Оборотнев задумался. Выслушав генерала, он отвернулся к окну и уставился на усердную муху. Затем медленно прошел вдоль стола и, ни на кого не глядя, тихо сказал:
– Я попрошу немедленно доставить мешок сюда. Я попрошу также всех опознать мешок, а затем, чтоб не было вопросов, мы заберем и мешок, и деньги в наш отдел для дальнейшего расследования. Распорядитесь, пожалуйста, Николай Михайлович. – Он обернулся к генералу. Генерал усмехнулся и развел руками.
– А нечего тут и распоряжаться. Вон он, мешок, в углу накрытый.
Оборотнев с удивлением обернулся на нечто, укрытое плащ-палаткой. Подошел и одним движением обнажил заветную кладь. Горловину мешка туго перетягивала бечева. Повозившись с бечевкой, Игорь Иванович развязал, наконец, мешок и наклонил его так, чтоб все увидели горку ровных упаковок 100-долларовых купюр.
– Попрошу опознать.
Все, кроме банкира, утвердительно кивнули:
– Этот.
Оборотнев почти победно оглянулся на хозяина кабинета. И тут генерал разыграл заключительный акт. Поднявшись из-за стола, Николай Михайлович двинулся к мешку со словами:
– Неужели настоящие?
Он приблизился к Оборотневу, взял одну из упаковок и повернул её в руках так, что упаковка лопнула. На пол посыпались белые бумажки. На этом генерал не остановился. По локоть запустив в мешок руку, он извлек на свет ворох мятых страниц "Политработника".
– Неа. В настоящие не превратились. Это те, о которых я вам и докладывал. А жаль.
Генерал брезгливо отряхнул ладони и вернулся к столу, а Оборотнев всё смотрел и смотрел на разбросанную повсюду бумагу. Большеротый председатель совета акционеров банка уже не возмущался. Прикрыв очки бледными пальцами, он тихо отвалился на спинку стула. Некое замешательство обнаружилось на лицах еще у двоих – у капитана Сидорова и у его командира – постоянно потеющего полковника. Последний теперь смотрел на генерала с уважительным изумлением.
– Если мы закончили, то попрошу дать нам возможность работать, – с дозированной мягкостью сказал генерал. – Мешок вы, разумеется, можете на время изъять, но, конечно, хотелось бы, чтобы когда-нибудь вернули.
– Всем спасибо… – Оборотнев еще не пришел в себя от унизительного потрясения. – Всем спасибо, товарищи… А вы, – он окликнул убитого горем представителя банка, – вы проверьте-ка еще разок, был ли ваш банк в действительности ограблен, или это опять имитация. Если не ошибаюсь, около двух недель назад ваши сейфы ночью уже вскрывали… И в результате ничего тогда не пропало!
Банкир возмущенно молчал.
Генерал-майор достал из кармана форменных брюк носовой платок и жизнерадостно высморкался.