Теперь испытательный БТР должен был опять вести Василий. Он поменялся с Николаем и с шутками и прибаутками занял место водителя. Колонна тронулась. Василий сделал всё, чтобы БТР последовал дальше, но не произошло ровным счетом ничего. Судорожно повозившись с электрическими проводками, Василий вдруг обернулся на приятелей и сдавленным голосом сообщил:
– Мужики… Я это… я не голубой.
– Мы в этом не сомневались… – тут же ответил Николай, но, заметив выражение лица сантехника, напрягся. – В смысле… Что?!!
– Всё! Всё мужики! Электричество не действует!
– Дай я попробую! – Николай тут же влился в пространство, занимаемое Василием, и тоже попытался ухватиться за проводки, но они безнадежно просачивались сквозь ладони призрака. – Может, аккумулятор разрядился? А? Васька!! Что ты молчишь?
– Какое "аккумулятор"… Движок работает, генератор работает, у нас в машине электричества до задницы, Колёк!.. Я знаю, что это… знаю, почему…
– Почему?!! Говори!
Василий вдруг всхлипнул:
– Потому что девять дней кончились… Всё… Мы ослабели. Мы больше ничего не можем.
Стас, с нарастающей тревогой слушавший приятелей, вдруг прямо сквозь броню пролетел к аккумуляторному ящику и положил руку на клеммы – ладонь сразу провалилась куда-то в свинцово-химические глубины ящика, и ничего не изменилось – голубого электрического свечения не наступило.
– Да я говорю, это чужая машина!
– Чья чужая?
– Откуда я знаю, чья?! Не было её в колонне, майор, не было!!
Угнанный с завода БТР обступила приличная группа военных. Капитан доказывал круглому майору, что он понятия не имеет, откуда в их ряды внедрился броневик без опознавательных знаков, и где его экипаж. Тот, брызгая слюной, орал на капитана…
Ангелы сидели на верху машины и понуро следили за перепалкой на дороге.
– Ну, и что теперь будем делать? – хмуро сказал Николай.
– Кипятить и убивать! – вырвалось у Василия. Он всё еще плакал. – Что еще делать?
– Получается, что про девять дней – это всё правда… – задумчиво произнес Стас. – Значит, нам до сорока остался еще 31 день… месяц. Месяц простого созерцания… Мы так ничего и не успели.
Василий смахнул призрачные слезы призрачным рукавом рубашки и глубоко вздохнул:
– Э-ххх! Не были богатыми, нечего и начинать…
Розоватое утро уже захватило северный лес с его тихими елями, опушками, гладким разливом глубоких озер, прямыми линиями автомобильных трасс и извилистыми лесными дорожками. Колонна машин сонной гусеницей повернула с трассы на грунтовую дорогу и поползла вдоль пространного поля, бросая на него длинные прямоугольные тени.
Глава VI Военно-полевой обман
Игорь Иванович Оборотнев кругами ходил по ангару военного завода. Обхватив ладонями поясницу, он иногда останавливался, глядел в промасленный, утрамбованный колесами грунт и тихо задавал вопросы взволнованному механику. Следователь Михаил Коренев стоял поодаль и безмолвствовал.
– То есть, вы говорите, никто в ангар не входил?
– Никто не входил, я и говорю.
– А какой-нибудь шум из БТРа вы слышали?
– Да никакого! Как будто спал, спал и вдруг завелся и поехал!
– И вас это не удивило?
– …Да как сказать… Может, кто и вправду спал. До какого-нибудь задания ждал. А потом проснулся и поехал. Я-то здесь минут сорок ковырялся до того, как он поехал. А может, кто забрался и поспал чуток, дело-то понятное…
– Понятное… – задумчиво повторил Оборотнев. – Миша, а ты что думаешь?
– Я думаю, они сидели здесь и ждали времени. Всё спланировали. Вот этот товарищ, его присутствие здесь, им, конечно, помешало, но, думаю, они на это наплевали. Они действовали дерзко. Минут через 30–40 они уже таранили двери банка…
– А прыгающий мешок?
– А мешок… Возможно, до закрытия банка там кто-то остался. Причем из тех, кто владел всей информацией по кодам и охранной сигнализации. Но… Всё-таки, Игорь Иванович, надо нам съездить в этот диспансер и самим допросить охранника банка. Может, он связан с грабителями и просто симулирует сумасшествие.
– Сумасшествие… – опять повторил Игорь Иванович. – Давайте всё на сумасшедших валить. – Он достал мобильный телефон и набрал номер:
– Владимир Иваныч, не было ничего нового по бронетранспортеру?.. Понятно. Если что, звоните мне на сотовый… – Оборотнев присел на корточки, ковырнул грунт пальцем и поднес к глазам. – Похоже, мы с невидимками работаем, Миша… Ладно, поехали отсюда. Поспать бы. Подняли в 4 утра!
Они вышли из ангара, оставив механика в боязливом недоумении, сели в темно-синюю "волгу" и укатили. Механик обиженно шмыгнул носом, но зачем-то нагнулся, тоже мазнул по земле пальцем, поглядел на него и даже попробовал лизнуть. Впрочем, тут же плюнул и забыл.
В военно-полевом лагере кипела военно-полевая жизнь. Грузовики стояли полукругом, боевые машины выстроились в один ровный ряд. Высоко на мачте реял государственный флаг, и еще одна, антенная мачта, стояла на растяжках посреди большой поляны. Личный состав завтракал. Дымок полевой кухни светился серебром в лучах звонкого осеннего солнца.
Духи давно уже не говорили ни слова, глядя на войсковую суету с высоты своей бронемашины. Мешок с деньгами покоился в её недрах, военные его не обнаружили, потому что просто ничего в броневике и не искали, отложив решение его судьбы до возвращения в часть.
– Нет, я всё-таки еще разок попробую завестись… – сказал Василий и нырнул внутрь машины. Через минуту он с кислой физиономией выплыл наружу и присел рядом с приятелями. – А может… Может, это у нас просто из-за удаленности от города, от того места, где мы померли? Там мы могли предметы двигать, а уехали – не можем!
– Ага! – усмехнулся Николай. – Роуминг не оплачен…
– Что такое роуминг?
– Долго объяснять, Вася.
– Чего мы тут ждем? – вдруг проговорил Стас. – Деньги эти мы все равно потеряли. Что мы их стережем?
– А вдруг, они нашу БТРку обратно в город отправят? – предположил сантехник. – Ну, с дежурным водителем? А?
– И что? – язвил Николай. – Водитель окажется соседом твоей Люси и попросит её посторожить мешок с деньгами?
Василий вздохнул:
– Значит, у нас только Информация и осталась…
Время шло. Солнце здесь, в тихом лесу, не по-осеннему припекало. Броня машины прогревала призрачные зады кормильцев, а военный народ, завершивший завтрак, готовился к построению.
– Нет, я так не могу сидеть и ничего не делать. Ну-ка, уважаемая Информация… – Василий зажмурился. – Хотелось бы на Сталина поглядеть! Вблизи…
Василий мгновенно исчез с брони БТРа, Стас с Николаем переглянулись.
– Во дает! – сказал конструктор сейфов. – А ты никуда не собираешься?
Стас подумал:
– Да есть вопросы к истории… Например, Илья Муромец – реальная фигура, или всё-таки легенда? Интересно бы узнать.
Стаса, как ветром, сдуло с БТРа и вообще выкинуло из теплого осеннего утра начала 21 века.
– Ну, вот… – усмехнулся Николай и вдруг закричал куда-то вверх, вслед исчезнувшим приятелям: – А я что, рыжий?!! Я ваши бабки стеречь не буду!! Алё, мужики!.. – и сам себе сказал: – Я к "битлам" махну… Или лучше к Пушкину?.. Черт, даже монетку не выкинуть!
Василий ощутил себя в небольшой комнате, заставленной богатой старинной мебелью. Он появился здесь в тот самый момент, когда в комнату входил Иосиф Сталин. Попыхивая трубкой, вождь перед тем, как закрыть за собой дверь, обернулся в коридор и с характерным акцентом пробасил кому-то довольно гнусаво:
– И подумай, нельзя ли их немножко арестовать? – Затем закрыл дверь на щеколду, устало вздохнул, медленно пересек комнату и сел в кресло у стола.
На стене, напротив кресла, висело огромное зеркало. Сталин долго и неподвижно смотрел на себя, потом опустил трубку в огромную пепельницу и выдвинул один из ящиков стола. Василий был ни жив, ни мертв, хотя, конечно, скорее, мертв. Этот Сталин, которого он неоднократно видел в хронике и в художественных фильмах, был совсем другим.
– О как! Кино-то, видать, всё перевирает! – шептал Василий, обходя вождя по кругу. – Ты, батюшка, плотный-то какой! И вообще, толстомордый! А тебя всё похудосочнее представляли. Мол, не обжираюсь я тут, в Кремле, дорогой рабочий класс. Глодаю, как и все советские люди…
То, что происходило дальше, ввергло сантехника в небывалый стресс. Иосиф Виссарионович отклеил усы, снял накладной нос, брови, накладные скулы, стащил парик, распустил длинные каштановые волосы, расстегнул френч, вывалив наружу необъятный бюст, скрытый только хлопчатобумажной сорочкой, ослабил ремень брюк, одновременно, нога об ногу, спихивая сапоги… В конце концов, на спинку кресла откинулась здоровенная баба и сказала плоским скандальным голосом:
– Боже, как я устала…
Василий заорал и попятился. Войдя спиной в старинный платяной шкаф, он глядел теперь в небольшое прямоугольное окошечко и переживал увиденное:
– Так вот в чем загадка-то! Вот где собака-то зарыта! Сталин… был баба! Была… Вот оно откуда, мужененавистничество! Сколько мужиков угробила, дурочка, а?.. А за что? За что, Ося? Или как там тебя… Нет, это ж надо! И никто ж не знал! Наверное, неудачно замуж выходила. Раз пять. А мужики тебя лупили, как сидорову козу, а! Вот ведь!..
Между тем, баба-Сталин тяжело поднялась с кресла и последовательно стащила с себя всю одежду.
– Прости меня, Господи! – Василий зажмурился до слезы. – Первый раз в жизни вижу жопу генералиссимуса!
Баба двинулась к шкафу, в котором укрылся сантехник, и распахнула одну из створок. Василий увидел рядом с собой на вешалке ряд просторных женских одежек и проворно отскочил от протянутой прямо к его носу толстой руки.