"Голубеющий" за барной стойкой Николай радовался происходящему, как ребенок. Теперь он пробовал жонглировать бутылками, подражая бармену. Ничего не получилось. Две бутылки "Кадарки" вспорхнули к потолку и грохнулись на пол. В очередной раз вдохнув пары спирта в банке, Николай вернул одну ладонь к клеммам кофеварки, а другой ухватил и с силой швырнул в стену бутылку шампанского. Шампанское взорвалось белым букетом и нарисовало на светло-зеленой стене темно-зеленый цветок.
– Мужики! – крикнул Николай приятелям. – У нас традиция на флоте! Приняли на заводе корабль – бутылку шампанского о борт!! Теперь… – Николай вдруг покатился со смеху. – Мужики! Теперь этот ресторанчик никогда не утонет!..
– Никогда не утонет! – выкрикнул Василий.
– Никогда не утонет! – повторил Стас. И оба пустились в пляс, повторяя в такт своему танцу это нехитрое словосочетание.
– Вот шалопаи! – Улыбающийся Николай горой стоял за стойкой, а сквозь него в обе стороны носилась сама Суета. – Мужики, я вас люблю!.. Мужики, да вас надо… Да вас надо просто… Да вас просто надо ки… ки… кипятить и убивать! – И в приступе свистящего хохота он исчез за стойкой.
Похмелье застало их ночью в Большом доме, в кабинете Игоря Ивановича Оборотнева. Стас и Николай понуро сидели на старом диванчике, Василий ходил по кабинету и вслух размышлял.
– Нет. Не бывает у привидений похмелья. Не может быть! Это вы зря кукситесь. Вот у смертных – да. Я бывало, если когда злоупотреблю, так утром – в баньку. На Большой Пушкарской. С веничком. Если народу много, так я в парилке на камни ковшиков 15 плесну, все и выходят на фиг! А по мне, так в самый раз. У других ушки в трубочку заворачиваются и опадают, а я в шапочке прихожу. У меня такая красная, из мохера, тещина. Мужики орут, но выметаются! И полное раздолье! Так я еще пяток ковшиков кину – и всё! И хорошо! Жар стоит такой, что… слюна во рту кипит! А зато весь алкоголь из организма уходит и по полу стелется! А я его еще веничком подгоняю, веничком… Березовым чаще, но и дубовый хорошо. А однажды эква… эквалипнутый купил! Ароматный!
– Эвкалиптовый… – поправил Стас.
– Чё?.. А всё равно хорошо!.. А потом, распаренный, в буфете сто пятьдесят тяпнешь и селедочкой на черненьком хлебце заешь. А на хлебушке еще пара колечек лука репчатого. Замаринованного в уксусе… И никакого пива!.. Ох…
– Что мы с деньгами-то делать будем, а? – тихо спросил Стас кабинетный сумрак. – У моих теперь ни копейки. У тебя, Васька, тоже… А сумку Николая нам отсюда никак… – он покосился на сейф.
Николай молчал.
Василий потянулся и почесал спину между крылышек:
– Вообще… Если бы сумка на первом этаже была… Или если бы окна были без решеток… И еще если бы электричество…
– И еще если бы у нас крылышек не было… – вставил Николай.
– Тогда мы бы и не познакомились, – закончил Стас.
Пашу разбудил ночной телефонный звонок. Тяжело провернувшись рядом с безмятежно спящей супругой, он взял трубку:
– Кто?.. Что?.. За мной? Как это следили? Кто?.. Вечером?.. У ресторана?.. А что не зашел?.. Да сам ты тупой!.. Да знаю я, что ты профессионал! Говори по существу, Витек!.. Да какие 50 секунд!
В трубке зашуршали гудки отбоя. Паша некоторое время непонимающе смотрел на трубку, затем положил её на аппарат и раздраженным шепотом повторил:
– "Засекут! Засекут!" Профессионал хренов… Не профессионал, а паникёр!
Паша потушил ночник, упал в подушку, повернулся к жене и вздохнул. Но уже через несколько секунд он снова сел на кровати и зажег ночник.
Звонок телефона в кабинете Оборотнева показался духам слишком громким из-за ночной тишины.
– О! – встрепенулся Василий, – кто бы это мог позвонить в органы посреди ночи?
– Сейчас спросим Информацию, – сказал Стас и зажмурился. – …Это Паша звонит, директор ресторана… Наверное, что-то его беспокоит.
Телефон выдал четыре длинных трели и на пятой заткнулся.
– А лично его мы еще и не беспокоили… – заметил Василий. – Только его денежки. Можем, кстати, попробовать.
– Не время еще… – сказал Николай. – Надо главные дела сделать, а уж если время останется, попугаем нехороших людей. Сейчас нам Паша, кажется, ни к чему.
– Да уж! – Стас с укоризной поглядел на Василия. – Моим вон уже сегодня есть нечего! Мы так и будем здесь сидеть?
Все некоторое время молчали. Василий подошел к сейфу и, заглянув внутрь, долго не мог оторвать грустных глаз от беспечных, бессердечных и равнодушных купюр. Но когда он вернулся к дивану, глаза его горели:
– Идея, мужики!
Стас с Николаем обернулись на сантехника. Нельзя сказать, что в их взглядах отсутствовала искра надежды. Василий продолжал:
– Это ж режимное заведение! Я ж сантехник, я многое знаю! Всё должен изменить пожар! Кабинет, наверняка, разблокируют! А в коридорах лампочки и сейчас горят. И проводку я по стенкам видел внешнюю. Ну? Думайте, соображайте!.. И окна по коридорам без решеток! А внизу служба – дежурный и помощник. А внизу машины! Так что "Оле-Оле!" Пробовать надо! Даже если не получится, нас не посадят, потому что не поймают!
Приятели всё еще молчали, постигая предложение почетного донора, но вдруг начали действовать.
Выйдя в коридор третьего этажа, призраки быстро нашли электрораспределитель под напряжением, оборвали электропровод и таким образом обеспечили своим прозрачным организмам электропитание в радиусе длинны шнура, то есть в радиусе 15 метров. Этого хватило, чтоб принести из уборной моток туалетной бумаги. Размотав её под рядком деревянных стульев у стены, Василий устроил "коротыш" – бумага воспламенилась и задымила.
– Ну, вот. Осталось только ждать.
Помощник дежурного по зданию, лейтенант, населяющий стеклянный "скворечник" в фойе первого этажа, крепко спал в окружении молчащих телефонов, бросив голову на локти. Пронзительный пожарный ревун включился минуты через четыре после того, как в коридоре на третьем этаже заполыхали старые стулья. Лейтенант подскочил на месте, долго соображал, но всё же очнулся от снившихся ему кошмаров и продублировал пожарную тревогу. Про себя он подумал: "Ученья опять, что ли?" Но тут же почувствовал слабый запах дыма, сквозняком принесенный сверху мимо бронзового носа Феликса Эдмундовича Дзержинского. Между тем к зданию уже прибыл специальный пожарный наряд.
"Заголубевшие" привидения, насколько можно растянув отодранный от стены электропровод, пытались перенести очаг пожара к двери кабинета Оборотнева И.И. В результате нескольких попыток догорающий стул всё же угодил под заветную дверь, пролетев по коридорному паркету метров двенадцать. Дверь загораться не хотела, но надежда на то, что пожарные её всё-таки откроют, с каждым мгновением разрасталась в прозрачных головах поджигателей.
На этаж бодро поднялась дюжина специалистов. Быстро оценив обстановку, люди в униформе почти мгновенно потушили очаги горения с помощью углекислотных тушителей. И в замешательстве остановились перед дверью Оборотнева. Началась быстротечная планерка.
– Открывать надо.
– Без начальства не открыть.
– Значит, ломаем. Если под дверью тлеет, всяко ломать надо. И быстро.
– Я вообще не пойму, как сюда огонь влетел, будто взорвалось что.
– А маслины надо чаще есть! – весело включился в разговор Василий. – Верно, Стасик?
Массивная дверь была немедленно отжата, замок сломан, кабинет стал доступен. Специалисты быстро убедились в том, что возгорание невозможно больше практически нигде, и по рации доложили об этом какому-то своему начальству.
– А с кабинетом открытым что делать, тарщ майор?.. Добро!
Пожарные прикрыли кабинет и в полном составе удалились вниз по лестнице.
– Получилось! – прошептал Николай.
– А то! – скромно улыбнулся Василий.
А сияющий Стас поправил на сантехнике покосившееся крылышко и искренно признался:
– Не будь ты таким противным, я б тебя поцеловал.
– Потом поцелуешь, еще не всё!
Василий подхватил электропровод, "заголубел", нашел в углу фрагмент обгоревшего стула и со всей силы запустил его в одно из окон коридора. С хлопотливым звоном стул, сопровождаемый стеклами, обрушился во двор здания, где сразу же включилась сигнализация по меньшей мере двух машин.
В коридоре вновь послышались шаги. На этаже появился капитан в фуражке и с красной повязкой на рукаве. Щурясь то ли от едкого дыма, то ли после прерванного сна, он с любопытством и подозрением оглядел места недавнего горения, разбитое окно, подошел к кабинету Оборотнева, приоткрыл, заглянул, опять прикрыл и, чуть повозившись, заклеил по косяку тонкой бумажной ленточкой, на которой уже стояла круглая фиолетовая печать и чья-то размашистая роспись.
– Ну, всё, дорогой, – хихикнул сантехник, – теперь нам туда точно не попасть.
Дежурный офицер еще раз осмотрел зияющее прорехой окно, покачал головой и удалился.
Призраки приступили к выполнению оставшейся части плана.
Оборвав со стен доступные провода, они сделали несложный удлинитель, "заголубели" и без особых трудов доставили сумку с богатой историей в коридор, прямо под разбитое окно.
– Главное, чтоб машинка подходящая оказалась! – возбужденно проговорил Василий. – Ждите меня здесь.
– Поторапливайся! – напутствовал его конструктор сейфов. – Уже начало шестого!
Сантехник пропал в стене.
– По-моему, я всё еще пьяный… – признался Стас.
– Погоди… Если дело выгорит, мы это дело так отпразднуем!.. Жаль, закусывать не придется, а уж нанюхаемся, это точно! – И Николай мечтательно добавил: – А может, и вместе с семьями отметим… Напоследок… – Николай незаметно утер глаз.
– А если еще и с электричеством! Да с компьютером! Мой Серега…
Мечты приятелей прервал появившийся из стены Вася: