– А-а-а-а-а-а!! – На сантехника стремительно надвигалась свинцовая гладь залива.
– Пусть теперь ищут. – Офицер стоял на камнях и наблюдал, как "девятка" лениво плюхнулась в воду, погрузилась, несколько мгновений прощалась с хозяином и затем тающим желтым пятном ушла на дно. Обильные воздушные пузыри вздули поверхность воды и пропали. Свидетелей этого происшествия на дороге не было.
Офицер усмехнулся, отряхнул ладони и пешком отправился на остров.
– Козел, – сказал вслед ему Василий, – такую ласточку угробил!
– Петя! – позвала с кровати женщина, – Ты дома, нет?
– Нет еще! – отозвался Василий из соседней комнаты. – Петя твой сейчас по дамбе топает, к обеду придет.
Вместе со Стасом и Николаем они искали в комнате карандаш.
Женщина заскрипела кроватью, зашуршала тапочками и удалилась в санузел.
– Ну, и что мы ему напишем? – спросил Николай. Он уже голубел за столом, погрузив левую ладонь в основание настольной лампы, а в правой с удовольствием вертел шариковую ручку. На столе перед ним лежал лист бумаги.
– Ну, что напишем… – Василий почесал макушку, – напишем "Отдавай деньги!" А что еще писать?
– Кому "отдавай"? – Стас стоял за спиной Николая. – Надо ж продумать вопрос.
– А пусть он и разнесет денежки нашим девчонкам… – сказал Николай.
– Ага! Так и понес! Колёк, да он на седьмом небе от счастья, этот Петя. Машинку, придурок, утопил! Теперь ему денежки и отвести-то не на чем. Ха!
– Найдёт на чем. – Николай многозначительно улыбнулся. – Мы его, этого Петю, попугаем немножко, он и найдет. Мы ж всё-таки приведения…
Василий с Николаем весело переглянулись.
Петя вернулся довольно быстро. Когда он появился в прихожей, его полная супруга, потряхивая бигудями, завтракала. Духи сидели рядом с нею за столом и праздно наблюдали, как она ловко убирает в рот кусочки яичницы.
– О! На попутке, наверное, подлетел! – удивился Василий.
– Ты пришел, Петь? – спросила супруга, роняя с губы крошки хлеба.
Супруг не ответил. Поддев в коридоре мохнатые тапочки, он вошел в кухню и уставился на жену с некоторым осуждением:
– А мне ты завтрак приготовила?
Женщина аж поперхнулась.
– Да ты ведь… Ты ведь обычно сам себе чего-нибудь…
– Да! Сам себе! Всю жизнь!.. Зачем женился – непонятно!
– Да, какая муха тебя укусила? Петь…
– Та муха в сумке, в платяном шкафу, – подсказал Василий.
Капитан первого ранга вдруг поднял руку и указательным пальцем провел по верху кухонной полки. На пальце остался слой жирной пыли.
– Вот когда ты последний раз здесь пыль вытирала а? Можешь не отвечать! Лет пять назад!.. А посуда?! Со вчерашнего дня полная раковина! Нет! Мне всё это надоело! – Петя ушел в комнаты.
Женщина ошарашено моргала и теперь без всякой уже цели ковыряла вилкой несчастную яичницу.
– Сколько раз я просил тебя не штопать мои носки!! – заорал офицер из комнаты. – Я ей "не штопай!", она штопает! Я ей "не штопай!", она штопает! Полный ящик этих носков драных! Трусы не отыскать!
Женщина убрала руки на колени. Лицо её исказила гримаса слезной обиды.
– Где моя вторая гантеля?!! – продолжал распалять себя Петя. Он вбежал в кухню босиком, в трусах и майке. – Я тебя спрашиваю, куда она постоянно исчезает, а?.. Вера!!
Вера встала, нагнулась куда-то в угол у окна и с грохотом поставила на стол большую кастрюлю. Гантель прижимала деревянный диск, под которым, видимо, спели соленья.
– …Ну, Петенька, ты ж мне её сам дал… Грибочки-то любишь под водочку-то…
– И я люблю, – сказал Василий.
– И я, – сказал Николай.
– И я тоже любил, – сказал Стас.
– Всё! Мне надоело! Давай-ка, Вера, разводиться! – трагическим голосом выдал, наконец, Пётр, забирая из кастрюли гантель. – Давно хотел тебе сказать, а сегодня назрело! Всё! Детей подняли, жизнь прожили – хватит! Вот тебе, Вера, Бог, а вот порог! – И Петр дрожащим пальцем указал на драный линолеум.
– Во дает! – хохотнул Василий. – Во, мужики, что деньги с мозгами делают!
– Подлец! – выкрикнул вдруг Стас прямо в лицо Пете, но Петя его не услышал. А Николай только осуждающе покачал головой.
– Как это… разводиться? – пролепетала Вера. – Как порог… Да это… Да это же… Ты забыл, ирод! Это ж мамина квартира! Это моя квартира! Какой еще порог! – Голос женщины набирал силу и обороты. – Ты ж голозадый ко мне пришел, вспомни! Тебя ж папа мой в училище пристроил, козел ты неблагодарный!! Да ты же… Ты же… – Слов Вере всё-таки не хватило, и в Петю полетела тарелка с недоеденной яичницей. – Сволочь-то какая!!
Петя успел защититься от тарелки гантелей, и по всей кухне разлетелись осколки.
– Нет, мне это надоело, – сказал Николай и ушел из кухни прямо сквозь настенный столовый набор. Духи последовали за ним.
Они опять сидели на маленьком диванчике, когда разгоряченный Петя ворвался в комнату и торопливо закрыл за собой дверь. Из-за стены всё еще неслись в его адрес проклятия жены:
– Разводись, гадина лысая, разводись! И квартиру забирай, обойдемся! Делай, что хочешь, ирод, но уж порчу-то я на тебя наведу! Точно наведу, я это умею, ты знаешь!!
– Нужна мне твоя квартира! – огрызнулся Петя и шепотом добавил: – Я себе новую куплю. Порчу она наведет! Дура… – При этом он с уважением покосился на платяной шкаф.
– Ну, что ж, начнём… – Николай поднялся с дивана. – Порок должен быть наказан.
Офицер плюхнулся на диван, заложил руки за голову и мечтательно улыбнулся. Взгляд его упал на телефонную трубку. Петр подхватил её и набрал номер:
– Мне адмирала Громова… Скажи, лейтенант, что это капитан первого ранга Пётр Николаевич Кипятенко… Совещание? Скажите, что очень срочно!.. А привет, Иван Захарович… А мне плевать на ваше совещание… А мне плевать на форму!.. И на звание ваше плевать! Хотели меня в отставку отправить – отправляйте! Хоть с сегодняшнего дня. Только я хочу сказать вам, товарищ контр-адмирал… Я давно хотел сказать… Вы, Иван Захарыч, совершенно бездарный руководитель и вообще… и вообще, вы уже старая перечница! Всё! Пока! – Петя бросил трубку и громко расхохотался.
В этот момент книжный шкаф дернулся, со скрежетом проехал по паркету пару метров и заблокировал дверь в комнату.
– Ай!.. Ай, ай, ай, ай, ай!!! – Петя соскочил с дивана, мгновенно пересек комнату и вжался в противоположный двери угол. Но и тут он не переставал дрожать и "айкать".
Неожиданно открылся платяной шкаф. Оттуда прямо вместе с вешалкой выдвинулся Петин китель с погонами "капраза", повисел в воздухе и убрался обратно, но зато появилась фуражка. Фуражка странно подвигалась. То есть, если бы она была на голове, то эти движения головы означали бы "Ай-я-яй, как тебе не стыдно?"
– Надень её ему на голову… – подсказал Николай Василию.
– Ага! Надень! Мне ж от выключателя-то не отойти! Я лучше кину.
Фуражка вдруг полетела по комнате и точненько наделась на лысую макушку Петра, который тут же под ней присел и из угла тоненьким, слабым голосом пропел:
– Вера… Верочка, не надо, я прошу… Прости меня, Верочка.
Вдруг прямо перед глазами моряка повис лист бумаги, взлетевший со стола, а на нём черным по белому было написано:
"Это нас, страшных духов, вызвала твоя Вера. Быстро садись за стол, иначе сейчас же превратишься в козла!!"
– Ай!.. Ай!.. Ай, ай, ай, ай, ай! – верещал Петя, но когда до него дошел смысл написанного, сразу подчинился: – Щас, щас, щас, щас, щас…
Стуча зубами, взмокший офицер послушно переместился к столу. Лист лёг перед ним, а шариковая ручка, как ракета, поднялась из стакана, уткнулась в бумагу и быстро начертала новый текст:
"Сейчас ты оденешься, возьмешь такси и отвезешь сумку с деньгами её настоящему хозяину. Ты понял, Петя?" Далее следовал адрес Леры.
– Да-да-да-да-да-да-да… Понял-понял-понял-понял-понял…
Петя подскочил к шкафу, который услужливо распахнул перед ним дверцы, и, пугливо оглядывая стены комнаты, стал одеваться. Тем временем книжный шкаф тяжело, но без видимой помощи вернулся на место, освободив дверь.
На кухне заплаканная Вера, шмыгая носом, занималась колдовством. Перед ней на столе лежали нитки, иголки, фломастеры, огарок свечи, а еще их с Петей свадебная фотография в полный рост. В районе Петиного паха, обведенного красным кружочкам, уже торчало несколько швейных иголок, Вера целилась воткнуть туда еще десяток, приговаривая при этом:
– Вот тебе! Вот тебе еще, кобель! А вот еще! И еще тебе вот!
В этот момент мимо кухни в коридор проследовал Петя с тяжелой сумкой в руках. Вера поразилась переменам, происшедшим с ним за каких-то десять минут. Петя осунулся, глаза впали, губы дрожали, он нервно оглядывался, форма висела на нём кое-как. Задержавшись перед кухней, Петя пролепетал:
– Это ты зря, Верочка… Я ж пошутил… Просто пошутил… Ты их это… ты их обратно отзови, я ж люблю тебя, дурашку… Верунчик мой…
Потоптавшись, он протиснулся в коридор и ушел, оставив супругу в смятении. Первое, что она тут же сделала, это повытаскивала иголки из фотографии и быстро отполировала ногтем поврежденный участок.
Теперь вся компания ехала по дамбе в серой "волге". Военно-морской медик Петя с сумкой на коленях сидел рядом с водителем, сжимая в руке волшебный лист бумаги с адресом Леры. Крылатая троица расположилась на заднем сидении.
Пожилой водитель изредка незлобивым матерком реагировал на дорожную обстановку:
– Ну, вот шо ты тут вывалился, ядрён батон… От итит твою! Девка шо ли за рулем?
Петр не реагировал, пережитое потрясение его утомило, он клевал носом.
"Волга" пронеслась по дамбе, по Приморскому проспекту, въехала в утренний город и уже через 20 минут остановилась.