– Урра! – вдруг заорал Василий. – У нас получилось! – И он принялся вытанцовывать "Оле! – Оле, Оле, Оле!"
– Да подожди ты! – прикрикнул на него инженер. – Что получилось?! Что получилось! Ну, посинел…
Между тем, Николай бросил провода и мягко, как Винни Пух на воздушном шарике, опустился к трансформаторам. Стас и Василий в ожидании чуда уставились на всё еще голубеющего товарища.
Николай медленно наклонился, потянулся к прутику возле ноги и… о, чудо! – подобрал его! Не разгибаясь, он начертил на влажной земле слово "Коля".
"Оле! – Оле, Оле, Оле!" – с новой эмоцией взвился Василий. Стас улыбался. Николай, почти не веря своим глазам, глядел на вполне материальный прутик в своей призрачной руке и тоже улыбался. Но прутик вдруг провалился сквозь ладонь и вернулся на землю. И как только Николай, уже лишившийся электрической голубизны, ни пытался вновь его подцепить – больше ничего не получилось…
– Значит, кончилась… Все равно, это победа! – сказал Стас.
– Конечно! – ликовал Василий. – Теперь надо только найти удлинитель, прикрепить контакты Коляну к заднице, воткнуть вилку в сеть и запустить его к сейфам! А можно и батарейками обойтись! Помните? Как его… Заяц-то! Энедж… Энедж…
– Батарейки еще как-то держать надо, – резонно заметил Стас, – да и мало батареек. Здесь-то, небось, все шесть тысяч вольт!
Николай, наконец, пришел в себя:
– Что бы ни было, надо срочно пробовать писать. Полетели к моим!
Три голубя вспорхнули с огороженной территории подстанции и поднялись над городом.
Старший сын Николая, пятилетний Алёша, сидел за столом и увлеченно занимался раскрасками. Фломастеры и карандаши валялись повсюду – на столе, под столом, по всей комнате. Двое других малышей, брызгая слюной, озвучивали всевозможные машинки, которые они катали по горам, сложенным из подушек.
Алёша закрасил Красную Шапочку зелёным, полюбовался на неё с высунутым языком и отправился на кухню за овсяным печеньем. Лера наливала детям сок:
– Попьёшь, ребятам тоже отнеси.
Интересные вещи происходили в это время в комнате. Лампа на Алёшином столе вдруг заморгала, а в стенной розетке что-то тихо треснуло. Розовый фломастер без видимой помощи приподнялся над столом, затем уткнулся в раскраску и быстро-быстро закрасил корзинку Красной Шапочки. После чего шлепнулся на стол, покатился и благополучно приземлился на палас. Вернувшийся с двумя стаканами сока Алёша замер, обнаружив в рисунке явные изменения. Он так и стоял, и смотрел на розовую корзинку, ничего не понимая. То-то он удивился бы, если бы еще знал, что в это время в комнате, прямо над его головой, звучит трехголосье "Оле! – Оле, Оле, Оле!", и мужчины с белыми крылышками на спинах исполняют вокруг стола смешной танец, а один из этих мужчин – его папа, недавно уехавший в длительную командировку.
– Мама… – Алёша стоял на кухне и демонстрировал Лере альбом раскрасок, – я корзинку не закрашивал, она сама.
– Ну, может, Сашка закрасил, пока ты за соком бегал.
– И Сашка не закрашивал. И Никита, наверное, не закрашивал…
– Разбирайтесь сами. Кто-то пошутил, а ты теперь ходишь кругами…
Алеша вернулся в комнату и сел за стол. Надо было еще закрасить елки, а Волку – хвост.
– Я тоже хочу попробовать, – заявил Стас сразу после окончания танца восторга.
– Пробуй. Только ребёнка мне не напугай. Он от корзинки-то в себя не может прийти. – Николай с любовью глядел на сыновей.
– А после Стаса я попробую! – Василий почти по-детски встал в очередь за спиной инженера.
Стас сунул руку в стену под розеткой и чуть-чуть поголубел. Лампа опять начала мерцать, а в розетке заискрило. Алёша поискал глазами серый фломастер, не нашел и полез под стол. Стас этим воспользовался. Держа пальцы правой руки в стене под розеткой, он левой рукой едва дотянулся до синего фломастера. После чего благополучно закрасил Волку хвост.
Алёша вылез из под стола с серым фломастером, уже высунул было язык, чтобы расправиться с волчьим хвостом, но, увидев его неожиданно синим, округлил глаза, сказал "мама" и описался.
– Блин, Стас! – заволновался Николай, – ты чего?
– Да это не страшно, это для него как волшебство.
Алёша прихватил раскраску и побежал с ней на кухню.
– Ага, мамочка! Теперь и хвост кто-то закрасил! – Алеша почти плакал.
– А почему синим?.. О-о, а что это ты у меня мокрый-то, Лёшка! Ты ж большой уже!
– Я испугался!
– Чего ты испугался?
– А чего она сама красится!
– Ну-ка, пошли в ванную переодеваться!
Теперь электричеством подпитывался Василий. Растянувшись меж столом и розеткой, он поголубевшей пятерней ловил на полировке выскальзывающий карандаш. Николай со Стасом не успели отреагировать – Лера с Алешей вошли в комнату в тот момент, когда красный карандаш еще самостийно скакал по полям телепрограммы и уже начертил две буквы – "ЖО…" После чего грифель сломался, и карандаш отлетел в угол комнаты.
Лера ахнула и остановилась в дверях.
– Вот видишь… – плаксивым тоном тянул Алёша.
– Ты чего тут накалякал, Васька?!! – Николай рассвирепел. – Тебе башку оторвать мало!
– Да чё вы, ей богу, – оправдывался святой техник, – это ж пробы!
– "Пробы"! Посмотри, – кипел Николай, – на них лица нет! "Пробы"! И что это за "ЖО"?
– Коля, он хотел "жопа" написать! Точно! Коля, вот точно! – возмущенным шёпотом говорил Стас.
– Какая жопа! Сам ты жопа! Я хотел написать "жёлтые листья"! Осень ведь! Красота!.. Ну, хотите, зачеркну?! – И Василий неожиданно вернул пальцы под розетку…
Лера этого диалога не слышала. Она всё еще во все глаза смотрела на стол, где только что двигался волшебный карандаш. Малыши, видя тревогу матери, оставили свои машинки и поднялись с пола. В этот момент лампа опять замигала, в розетке заискрило, она вдруг вспыхнула, и загорелась! Розетка плавилась. Вверх подымалась тонкая струйка серого дыма, а маленький, но плотно-желтый язычок пламени лизнул обои.
Явная опасность вернула Леру в чувства. Сначала она метнулась к розетке, но выдернуть из неё вилку лампы не решилась. Схватила с пола мягкую игрушку и начала лупить ею по пламени. Розетка страшно потрескивала, пластик горел.
– Всем стоять в углу!! – Лера выскочила из комнаты и через мгновение вернулась с ковшиком, полным воды.
– Водой нельзя!!! – заорал Николай, метнувшись между стеной и Лерой.
– Водой нельзя! – опомнилась Лера.
– Пробки надо выключить!!! – Николай явно паниковал.
– Пробки надо выключить! – как во сне повторила Лера, поставила воду на пол и кинулась в прихожую.
Щелкнул автомат. Лампа потухла. Смолкла музыка в колонках музыкального центра. Треск в розетке прекратился. Лера бегом вернулась из коридора и окатила дымящееся в стене месиво из ковшика. Розетка зашипела, едкий белый дым поднялся к потолку, и всё понемногу пришло в норму. Только грязное черное пятно на стене напоминало о потенциальной беде.
Испуганные дети наконец-то разревелись. Лера подхватила несколько игрушек, телефонную трубку и увела их в спальню. Обескураженные ангелы слышали, как она набрала телефонный номер и вызвала в квартиру дежурного электрика. Больше всех переживал Василий. Он топтался у стола и беспомощно разводил руками. Николай на него даже не глядел, зато Стас просто прожигал его негодующим взглядом.
– Я здесь побуду… – сказал, наконец, Николай. – Вы идите пока, потом встретимся… А "жёлтое" пишется через "Ё".
И Николай коротко взглянул на бледного, если можно так сказать о привидении, часто моргающего сантехника.
Даже на улице Стас всё еще продолжал изучающе приглядываться к Василию. Они были во дворе дома, где жил Николай. Конечно, дождь их не пугал, и всё же они забрались в старенький "Мерседес", припаркованный возле детской площадки. Мелкий дождь шуршал на крыше салона машины. Василий, конечно, чувствовал себя неловко, но уже пытался оправдываться:
– А потому что всё надо вовремя делать! Вот Колян сам ведь запустил проводку, а на меня теперь косится! Как будто это я виноват, что она замкнула. Договорились пробовать – и пробовали. И всё нормально, ну загорелось, и что теперь?
– Ты зачем ребенку "ЖО" написал? – Тон Стаса был безусловно обвиняющим.
– А чего он раскраску унёс? Я б тоже там чё-нибудь раскрасил, не хуже тебя! Я и хотел. Там еще пенёк был не закрашенный. А гляжу, рисовать-то не на чем, вот и написал!
– "Пенёк"!
– Ну, Стас! Ну, вот ей богу, ну, времени-то мало было, написал первое, что пришло! Ну, рука сама написала! А еще, представь, под напряжением!.. Когда меня старушка под дядю Тока в ванной подставила, я, помню, только это слово и успел сказать! Всё, мол… Она самая!.. Да не тужи ты, Стасик, всё будет хорошо. И Колян успокоится! Главное – мы кое-что теперь умеем, и кое-что успеем, Стасик!..
– Врачи клятву дают специальную. Для них главное – не навреди! А ты вон…
– Да ничего я не натворил, всё… всё будет хорошо.
Василий скрылся с глаз Стаса – его трепетные крылышки были уже где-то под капотом "Мерседеса", через минуту он вновь появился рядом с новой мыслью на лице.
– Идея, Стасик!
– Никаких идей!! – взвился Стас. – Я твои идеи знаю уже! Всё! Хватит!
– Дурачок! Здесь же аккумулятор, провода, электричество, Стасик! И для машины, и для нас электричество! Это же транспорт! А я водила, каких поискать!.. Ты не понимаешь, Стасик, дорогой! Представь! Вот на этой колымаге мы въезжаем к тебе во двор: "Здравствуй… как её… бородавочницу-то твою…"
– Наташа!!