А потому, когда полковник, держа на весу эту банку, шагнул в кухню и отступил вбок, многие, внимательно наблюдая за его манипуляциями, не сразу и разглядели в сумраке коридора колеблющийся призрак страшной гостьи, явившийся с того света.
Первым завидел ее Юрка Батраков и теперь уже он отвлек на себя всеобщее внимание публики. С выпученными глазами и отвалившейся челюстью вскинулся он с табурета, и точно подхваченный прибоем, отнесен был невидимой волною к стене и глухо ударившись об нее всей спиной, крякнул утробно, еще раз ударился спиной об стену, и еще раз…
- Блы-блы-блы-блы… - забормотал он по-индюшачьи, царапая ногтями кафельную плитку. - Блы-блы-блы…
Многие тоже повскакивали с мест, обступили бьющегося в истерике Батракова. Возникла мгновенная сутолока, закричали голоса:
- Что с ним!?
- Воды, дайте же воды!
- Ах, Боже мой!.. Скорее! Да что ж это!?.
- Омрак, омрак! С похмелья он!.. - перекрикивая встревоженные голоса, растолковывал Степаныч, обернулся на дверь, ища глазами посудину для воды и… Точно такая же волна с силой отбросила его к той же стене, о которую бился Батраков. И абсолютно точно так же, охваченный заразительной и властной силой чужого безумия, заблекотал и он:
- Блы-блы-блы-блы… - указывая трясущейся рукой на дверь.
Всеобщее замешательство достигло апогея.
Один только полковник со всепонимающей мудрой улыбкой наблюдал за происходящим, держа в руке откупоренную банку и ожидая минуты, когда понадобится его помощь и участие. И минута эта настала - тихо ахнув, стала оседать на пол Любка Стрепетова, а вслед за нею, схватившись за сердце, обрушилась возле газовой плиты профессорша Подомарева…
- Ай-вай! Шайтан, блы-блы!.. - взвизгнул и Касым, отпрыгивая за спину полковника и неловко толкая его под локоть…
Нет, все-таки поторопились мы с "апогеем"… "Апогей" этот был тут же многократно превышен и перекрыт, эмоции перехлестнули через его края, воющий хаос вихрем ворвался в коммунальную кухню, смел на пути своем этажерку с посудой, повалил стулья, сорвал со стены приклеенный казалось бы намертво календарь за 1985 год, выбил из рук полковника банку с нашатырным спиртом, с размаху грохнул ею об пол - то вошла наконец-то и остановилась посреди ярко освещенной кухни - Клара Карловна Розенгольц.
И даже два бледных лица, которые, стоя под самым окном, все это время внимательно наблюдали с улицы сквозь щель между занавесками за происходящим внутри дома, отлепили свои расплющенные носы от темного стекла, отшатнулись и кинулись в спасительную темень ночи, рванулись напролом, ломая на пути своем сиреневые кусты и теряя милицейские фуражки…
Само собою, никто из находившихся в тот момент на кухне, не исключая и самого полковника, движения этого постороннего не заметил, что, впрочем, вовсе и не удивительно. Жильцы с красными, слезящимися от паров аммиака, глазами, подгоняемые острой вонью и страхом, спешно покидали помещение, далеко огибая неподвижную старуху.
Напрасно опомнившийся Кузьма Захарьевич кричал им в спины о "синдроме Тамерлана" и призывал к спокойствию. Паника есть паника, она мало прислушивается к голосу рассудка, и уже несколько минут спустя резко захлопнулась входная дверь за спиною Любки Стрепетовой, которой невыносима была даже мысль остаться на ночь в этом доме. Следом за нею, прихватив только зонтик и зубную щетку, отправилась ночевать к знакомым и профессорша Подомарева. Взявшись за руки, пробежали по коридору Касым с Айшой, едва не столкнулись с шествующей в свою комнату старухой, отшатнулись, отпрянули и, ударяясь обо все углы и выступы, пропали за той же входной дверью.
Долго еще хлопала в ночи эта дверь, выпуская на волю спасающихся людей, и в последний раз она хлопнула уже окончательно - то вернулся все-таки в дом с позвякивающей тяжелой сумкой Юрка Батраков, неся еще и в руке бутылку водки, наполовину, правда, отпитую по дороге прямо из горла.
- Ну удружил, Кузьма Захарьевич, - обронил он сквозь зубы, проходя мимо убирающего кухню полковника и постучался к скорняку.
- Кто там!? - в два голоса прошептали затаившиеся у замочной скважины скорняк и Степаныч.
- Смерть ваша! - грубо пошутил Батраков. - Отпирайте, вурдалаки…
Дверь отворилась, скорняк, высунув голову, огляделся, мгновенно выхватил у Батракова бутылку, раскрутил ее и жадно приложился.
- Не берет, - сказал он, допив до дна. - Сколь взял?
- По две на рыло, - успокоил Юрка. - Должно взять, если без закуски…
- Какая там закуска, - махнул рукой скорняк. - Входи…
Спустя некоторое время в коридор вышел Кузьма Захарьевич и направился в сторону угловой комнаты, осторожно постучался. Из-за двери что-то невнятно ответили и она тихо отворилась…
- Ко сну готовитесь, Клара Карловна? - разглядывая с порога скудную обстановку комнаты, спросил полковник. - Мебелишку растащили мародеры, но восстановим… Хотите, я вам матрац поролоновый принесу?..
- Благодарю вас, - ответила старуха, ощупывая рукой дно гроба. - Тут, впрочем, довольно мягко… Пощупайте…
- Ну да, - согласился полковник, ткнув кулаком в белый атлас. - Они туда обычно стружку кладут. Не боитесь? В гробу-то… Хотя, с другой стороны, многие монахи ради памяти смертной ночевали в гробах. Но узковато, не повернешься особо… Может, матрас все-таки?..
- Я сплю исключительно на спине, - сказала старуха. - И мебель эта меня нисколько не смущает.
- Ну да, - согласился полковник. - Ленин ведь тоже всю жизнь в гробу провел… И ничего… Да, кстати, Клара Карловна… В этой комнате за время вашего отсутствия много народу постороннего побывало…
- Клады ищут, - устало сказала Розенгольц. - Никак угомониться не могут. А зачем им эти клады эти, и сами не знают… Многие уже погибли из-за золота…
- С вами легко иметь дело, - несколько опешив, проговорил Кузьма Захарьевич, перед глазами которого тут же встал раскопанный им на даче в Барыбино простреленный череп. - Вы сразу вникаете в суть вещей. Скажите, пожалуйста, вам приходилось иметь дело с огнестрельным оружием?
- Ждете гостей? - ровным скрипучим голосом произнесла Клара Карловна и приподняла подушку. - Я тоже… Вот… Бельгийский браунинг…
- Подходящее оружие для ближнего боя, - сказал полковник несколько растерянно. - Не нуждается в глушителе, тихий хлопок… Пули крестообразно подрезаны. Расплющиваются блинами и остаются в жертве, не размазывая по стенам мозги…
- Все так… Хотя, честно вам скажу, мне маузер милее… - сказала Розенгольц.
- Прекрасно вас понимаю, Клара Карловна… - полковник крепко прижмурился, пытаясь привести себя в нормальное чувство, ибо все, что происходило сейчас в этой комнате сильно отдавало сумасшедшим домом. - Рад был нашей беседе…
- Аналогично, коллега, - кивнула Клара Карловна. - Когда ожидать посетителей?
- Судя по некоторым косвенным приметам, не сегодня-завтра, - сказал полковник, отступая к выходу.
- Вы уж в таком случае тоже будьте начеку, - велела старуха. - Не забывайте про мой возраст…
Полковник кивнул и вышел. В комнате скорняка было весело, за дверью во всю мощь ревела музыка, сопровождаемая невнятными выкриками, топотом и пьяными восклицаниями.
Полковник глянул на часы - была уже половина второго ночи.
Глава 18
Гонки с выбыванием
В этот поздний час многие, очень многие люди в Москве еще не ложились спать и даже не помышляли об этом. Гремела музыка в ночных ресторанах, вертелись рулетки в неисчислимых казино, гуляли проститутки вдоль центральных улиц, летели с воем машины "скорой помощи" и пожарные спешили на свои пожары… Поэт Константин Сущий трудился над строкой, пили пиво на подоконнике в подъезде студентка Олеся с подружкой Ленкой Буровой, коммерсант Гришка Белый парился в сауне с манекенщицей Анжеллой, давал сбивчивые показания в Сокольническом РОВД задержавшийся в городе "рязанец", у которого накануне на митинге злоумышленники незаметно срезали со спины рюкзак… Да что там говорить, не спал даже умеренный Борис Кумбарович, заподозривший уже неладное со своей аферой с подвалом…
Но, самое главное - не спали в этот час и Бобер с Клещом.
Они сидели, склонившись над небольшим аппаратом, тесно сдвинув лбы.
- Галамаге опера его звонят, - докладывал Клещ, плотно прижимая к уху наушник и вдруг открыл рот, скорчился и застонал на разные лады.
- Что там? - встрепенулся Бобер. - Измена?..
- Хуже! - выдохнул Клещ. - Подымай Филина… Хотя, нет, погоди-постой…
- Ну?
- Слушай, Бобер… Отключи-ка технику да пойдем на воздух…
Бобер послушно щелкнул кнопкой, поднялся и вышел вслед за Клещом.
Отойдя на середину, обнесенной бетонным забором территории, Клещ взял Бобра за локоть и зашептал что-то на ухо горячо и взволнованно. Время от времени Бобер перебивал слова его короткими и такими же взволнованными репликами и пытался вызволить свой локоть из лап Клеща. Он то и дело отрицательно мотал головой и испуганно оглядывался. Вскоре, однако, попытки эти стали не такими решительными, как вначале, видно было, что Бобер постепенно склоняется и сдается. А затем уже и сам Бобер взял приятеля за локоть, махнул отчаянно свободной рукой, точно решившись окончательно, упер руку эту в бок, и друзья, чуть приплясывая, точно репетируя матросский танец "Яблочко", двинулись к железным воротам.