- Засим! - упрямо стоял на своем Семен Михайлович. - Пункт вторый! - он сбился на патетику.
- Всем поровну! - грянул из угла баритон корректора.
- А ломбарду шиш! - поддержали от окна.
- Сами меж собой разделим, зачем нам какой-то ломбард вшивый, - предложили от двери.
- Что вы собираетесь делить? - озлился Шпрух. - Что делить?
- Неважно что! Главное, чтобы - честно!..
Представители ломбарда встали и строем двинулись вон из кабинета. Лица их по-прежнему были непроницаемы.
Шпрух насупился, засуетился и, роняя и подхватывая на лету бумажки, побежал вслед за ними.
- Ну и ладно, - облегченно вздохнул Виктор Петрович, вытер носовым платком пот со лба и поднялся. - Я сам, честно говоря, сомневался. Затея не для нас, работаем по-прежнему. Авось, жизнь сама наладится…
- А как же все-таки, Виктор Петрович, наша доля? - высунулся снова Подлепенец. - Не зря же мы проценты делили, надо бы по-честному зафиксировать…
- Пустое, - отмахнулся Пшеничный. - Все остается как есть.
Задвигались стулья, все устремились к выходу. Но, как выяснилось, последняя точка еще не была поставлена, и в дверях произошло крайне неприятное событие - к Подлепенцу неожиданно подскочила Зверева и с криком: "Вот вам ваша доля, Сергей Васильевич!" - ударила его кулаком по толстому недоуменному лицу.
Подлепенец отшатнулся, выпучил глаза и тоже замахнулся, но был схвачен за руку Лидиной. Удара ответного не получилось. Образовалась свалка, врагов растаскивали в разные стороны. Изумленно подняв брови, молча взирал на это безобразие бледный Виктор Петрович.
Понемногу пробка у дверей рассосалась, враги еще переругивались через головы миротворцев, а Кумбарович уже тащил Пашку прочь.
Глава 12
Деловой разговор
- Что это с ней? - спросил Родионов, когда они отошли к лифту.
- Кровь играет. - пояснил Кумбарович, не раз битый по морде собственной женой. - А если серьезно, Пашка, обыкновенный дележ собственности. Тут уж всегда и непременно обиды, драка и кровь…
Они поднялись на двадцатый этаж, в буфет, взяли по чашке кофе и присели за дальний пустой стол.
Кумбарович осторожно отпил глоток и, глядя в сторону, неожиданно сказал:
- Помнишь, Паша, ты говорил насчет подвала…
- Не помню, - признался Родионов.
- Ну когда пили у Аблеева… Он еще про хвостатых женщин рассказывал…
- Вранье. - подумав секунду, сказал Родионов. - Хвостатых женщин не бывает. Миф…
- Ну тут, положим, ты не прав, - возразил Кумбарович и горько усмехнулся. - Но не в этом суть… Я точно помню про подвал.
- А-а! - вспомнил Родионов. - Это когда про тестя моего… Да Боря, действительно, есть в Москве такие подвалы…
- Короче говоря, Паша, нужен подвал и как можно срочнее. Сулят большие деньги, Паша, очень большие. Подумай, взвесь.
- Сколько? - поинтересовался Родионов.
- Паш, дело стоящее. - Кумбарович постучал ногтем по столу. - Люди вернейшие. Серьезное и солидное дело. Мы находим сто метров в центре и разбегаемся. Вернее, получаем по пятьсот баксов, а потом уже разбегаемся. С деньгами, разумеется.
Пальцы Кумбаровича, стуча ногтями, стремительно побежали к краю стола.
- Где ты найдешь тысячу баксов за просто так?
Небось, две предложили, догадался Родионов, глядя на Кумбаровича, что-то суетен больно…
- Может быть, удастся сорвать с них по семьсот, - накинул Кумбарович, заметив Пашкин взгляд. - Но придется, конечно, поклацать зубами, так просто с них не сдерешь.
- Пожалуй, подсуетиться стоит, - согласился Родионов, не имея, впрочем, ни малейшего плана. - Надо спросить кое-кого, что-то такое мелькало на днях…
- Поговори, Паша, но посрочнее, иначе клиент уплывет.
Теперь ладонь Кумбаровича выразительно вильнула рыбой и уплыла снова на край стола.
- Попытайся раскрутить их тысячи на две, - попросил Родионов. - Понимаешь ведь, что такое площадь в центре.
Сам Пашка только понаслышке представлял, что такое нынче площадь в центре, никакого помещения на примете у него не было и ничего такого на днях не мелькало. Но две тысячи долларов была солидная сумма, и хотелось если и не заработать, то хотя бы потолковать об этих деньгах, поучаствовать, хотя бы и мысленно, в солидном предприятии.
- Если метров сто пятьдесят будет, предлагать? - после небольшого раздумья спросил он.
- О чем разговор? - разведя руки, Кумбарович откинулся на спинку стула и дрыгнул короткими толстыми ляжками. - Чем больше метранпаж, тем лучше! Может, и по тысчонке отхватим. Я сам с ними говорить буду, а ты знаешь, что я своего не упущу. Я насчет денег, Паша, человек очень жесткий.
Кумбарович посуровел лицом и сжал челюсти, показывая таким образом свою жесткость. Однако, несмотря на эти ухищрения, как раз жесткости и недоставало его бритому упитанному лицу. Была там плутоватость, хитреца, но никак не жесткость.
- Тогда я сегодня же наведу нужные справки. - пообещал Родионов. - Есть один очень-очень глубокий подвал. Бомбоубежище с вентиляцией и прочим, но метров там не считано… Так, говоришь, солидный клиент? - переспросил он, словно берег этот несуществующий подвал именно для такого случая, для клиента серьезного и богатого.
- Паша, я никогда не имею дела с мелочевкой! - придвинулся Кумбарович и снова застучал крепким ногтем по столу. - Где этот подвал?
- Есть один очень-очень большой дом, - стал объяснять Родионов, вспоминая одиннадцатиэтажную сталинскую махину, расположенную неподалеку от его двухэтажного барака. - Дом на Яузе, строился для командного состава. То, что нужно!
- Паша, срочно! - всплеснул руками Кумбарович. - Сегодня же наведи справки, только… Видишь ли, с клиентом я должен общаться лично, ты не должен его видеть, можно спугнуть и так далее. Я сам все обтяпаю, сам принесу тебе наличные. А тебе светиться ни к чему…
Две! - твердо определил Родионов, недаром у него ноги кренделем сцеплены. Скрытничает, гад…
- Слушай, Боря, черт с ним, с этим подвалом, - сменил тему Родионов. - Тут у меня любопытный сценарий намечается. Помнишь старуху мою, соседку?.. Ну про которую ты писал в статье своей по моей наводке…
- Розенгольц, что ли?
- Ну да. Р.К.К.
- Еще бы! - Кумбарович передернул плечами. - Страшенная старуха, не хотел бы я такого соседства….
- Померла старушка, - вздохнул Павел. - Царство ей Небесное…
- Не Царство ей Небесное, а демократии ей адовой, - поправил Кумбарович.
- Погоди, не кощунствуй, - поморщился Павел. - Видишь ли, у старушки этой дача заброшенная в Барыбино. Я там был пару раз еще при жизни ее. Ключи выпросил. Там пишется хорошо, тишина… Так ключи-то у меня остались.
- Эге! - прищурился Кумбарович. - Смекаю…
- Вот именно! Наследников-то нет никаких! Я вот и размыслил, а не занять ли эту дачу, так сказать, явочным порядком. Пока там в конторах расчухаются, да и время нынче смутное - может, вообще забудут про старуху. А я уже как бы примелькался, соседи меня видели. Я решил завтра вечерком последней электричкой рвануть туда на пару дней. Помелькать. Одежонку заодно зимнюю туда свезу, по стенам развешу. Надо обживать пространство. Ночь переночую, чтобы видели - свет горит… Одно только меня смущает - душа ее может туда среди ночи заявиться. Страховито одному там будет, я человек нервный, впечатлительный… Половица заскрипит…
- А во сколько электричка?
- В половине двенадцатого…
- Опасно… Не, - решительно отверг предложение Кумбарович. - Я никак не смогу. Жена упрется. Ревнивая сволочь… Чем старее становится, тем цепче держит.
- Вина бы взяли, шашлыки…
- Нет, не могу… Жалко, конечно… Потом как-нибудь. Да ты для смелости возьми бутылку, махни перед сном. Покойники, они пьяного духа не выносят, обходят… Я раз нарезался, забрел по пьянке на Немецкое кладбище и прямо на могиле проспал до утра. Хорошо, лето было…
Кумбарович глянул в окно за спину Пашке и лицо его неожиданно преобразилось. Родионов невольно обернулся - по всему горизонту небо горело багровым закатным пламенем. Черное жало телебашни торчало посередине, разделяя закат на две половины.
- Ворота в рай! - воскликнул восхищенный Родионов.
- Э, не-ет, - протянул многоопытный Кумбарович. - В рай-то, Паша, ворота поуже будут. Значительно поуже. А вот в ад дорога широкая, вот что я тебе скажу…
- Такое чувство, что нынче произойдет нечто грандиозное. В планетарном масштабе, - не в силах отвести взгляда от зарева, заметил Родионов. - Такого неба зря не бывает.
- Может быть, теперь все может быть… - согласился Кумбарович.
В эту минуту подошедшая к ним буфетчица объявила, что буфет закрывается. На предложение подивиться необычному небесному явлению отозвалась совершенно равнодушно, глянула и молча удалилась к себе за перегородку.
Буфет был уже совершенно пуст, поднялись и Родионов с Кумбаровичем.
В этот день, несмотря на предположения собеседников, ничего в планетарном масштабе так и не произошло. Правда, ночью, когда Кумбарович уже задремывал, услышал он на лестничной площадке истошный женский вопль, который прекратился так же внезапно, как и возник.
Не поленившись встать, Кумбарович в полосатой байковой пижаме подкрался к двери проверить на всякий случай запоры, прислушался. Снаружи доносились звуки драматической приглушенной возни. Кумбарович постоял, пожал плечами и вернулся к жене.
- Что там? - сонно поинтересовалась жена.
- Душат какую-то сволочь, - пояснил тот.
- Раньше такого не бывало, - заметила жена.
- Что делать, что делать? - вздохнул Кумбарович и, вспомнив давешний разговор в буфете, добавил, - То ли еще будет. Спокойной ночи!