Новая - седьмая в этой серии - книга Меира Шалева, самого популярного в современном Израиле прозаика, полюбившегося и русским читателям, - ироничное, но и печальное повествование, одним из героев которого выступает сам автор. Вы прочтете историю о бабушке Тоне, всю жизнь самоотверженно сражавшейся с грязью, о подаренном ей пылесосе, который ее коварно обманул, о летавшей по ночам ослице Иа, о дедушкином дереве, на котором помидоры росли вместе с анчоусами, о хитроумном жеребце Уайти и о многом-многом другом, вошедшем в семейную мифологию и превращенном поразительным талантом Шалева в замечательную прозу.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 3
Глава 4 4
Глава 5 5
Глава 6 6
Глава 7 7
Глава 8 8
Глава 9 10
Глава 10 11
Глава 11 13
Глава 12 16
Глава 13 18
Глава 14 19
Глава 15 20
Глава 16 22
Глава 17 24
Глава 18 25
Глава 19 27
Глава 20 29
Глава 21 30
Глава 22 31
Глава 23 33
Глава 24 34
Глава 25 35
Глава 26 36
Глава 27 37
Глава 28 38
Глава 29 39
Глава 30 41
Глава 31 42
Глава 32 43
Глава 33 44
Примечания 44
Меир Шалев
Дело было так
Моим дядям и тётям
Глава 1
Стоял жаркий летний день, и я немного вздремнул после полудня, потом очнулся от приятной дремы, поднялся, приготовил себе чашку кофе, отхлебнул и вдруг заметил, что окружающие как-то странно посматривают на меня и с трудом сдерживают смех. Причина этого открылась немедленно: стоило мне наклониться, чтобы застегнуть сандалии, как я увидел, что ногти у меня на ногах, все десять, покрыты блестящим красным лаком.
- Это что за шутки?! - воскликнул я. - Кто меня так разукрасил?
За полуоткрытой дверью веранды послышалось хихиканье, отлично знакомое мне по прежним случаям такого рода.
- Я знаю, кто тут нашкодил! - известил я приоткрытую дверь. - Сейчас я вас поймаю, надеру уши и этим же красным лаком выкрашу вам носы. И увидите, я все это сделаю так быстро, что еще успею вернуться к своему кофе, прежде чем он остынет!
Сдержанное хихиканье превратилось в восторженный детский визг, тем самым подтвердив мои подозрения. Ну конечно - пока я спал, ко мне подкрались мои маленькие племянницы Рои и Номи, дочери моего брата. Младшая, как они потом объясняли хором, покрасила мне четыре пальца, а старшая - остальные шесть. Они рассчитывали, что я со сна ничего не замечу, выйду в таком виде на люди и стану предметом всеобщих насмешек. Сейчас, когда их злостный умысел сорвался, они вбежали в комнату с криком:
- Не смывай краску, дядя Меир, пожалуйста, не смывай, это ужасно красиво!
Я сказал, что полностью с ними согласен. Это, конечно, ужасно красиво, но тут есть одно маленькое затруднение. Мне нужно вот-вот отправляться на некое важное мероприятие и даже выступать там. Не могу же я появиться перед посторонними людьми в таком виде. Ведь сейчас уже лето, летом я хожу в сандалиях, и все увидят мои накрашенные ногти.
Они все это давно знают, заявили мои племянницы, и про важное мероприятие, и про мое выступление там, они потому и раскрасили меня именно сегодня.
На это я, в свою очередь, заявил, что на любое другое мероприятие я с большим удовольствием пошел бы в таком виде, но только не на это. Потому что на то мероприятие, куда я иду сегодня, соберутся такие люди, выступать перед которыми с накрашенными, да еще на ногах, да еще красным лаком ногтями может рискнуть лишь вконец отчаявшийся человек.
Дело в том, что выступление, которое я с таким жаром обсуждал с племянницами, должно было состояться в одном из хозяйств моего родного мошава Нагалаль в Изреельской долине по случаю открытия старого, недавно расчищенного и подновленного оружейного тайника Хаганы . Этот тайник был сооружен во времена британского мандата и укрыт в коровнике, замаскированный под видом ямы для стока мочи. А я в своей первой книге "Русский роман" описал вымышленный тайник точно такого же рода в некой вымышленной деревне нашей Долины. Книга вышла, и тогда в нашем мошаве, в том хозяйстве, где такой тайник в мандатные годы действительно существовал, стали появляться читатели, которые хотели на него глянуть.
Постепенно слух о тайнике стал переходить из уст в уста, число любопытствующих все возрастало, и они начинали уже понемногу досаждать другим мошавникам, но тут сообразительные хозяева поняли, как им "извлечь сладость из этой горечи" . Они подновили дряхлый тайник, построили над ямой небольшую беседку для посетителей и тем самым добавили еще один источник дохода ко всем прочим отраслям своего хозяйства. А на тот день, когда племянницы накрасили мне ногти на ногах своим красным лаком, как раз назначено было официальное открытие этого возрожденного тайника, и меня попросили выступить на торжественной церемонии.
- А посему тащите сюда скорей ацетон и сотрите с меня эту вашу ужасную красоту, - попросил я племянниц. - И пожалуйста, побыстрее, мне уже пора отправляться.
Увы, племянницы категорически воспротивились.
- Пойдешь так! - сказали они хором.
Я снова стал втолковывать, что речь идет о самом что ни на есть мужском празднике и что в нем примут участие несколько поколений бойцов нашей Долины, ветераны Хаганы, Цахала, Хиша и Пальмаха , те знаменитые герои штыка и плуга, которые не раз перековывали мечи на орала и обратно, короче, дорогие мои племянницы, - люди того покроя, которым мужчины с накрашенными красным лаком ногтями никак не по душе и не по нраву.
Мои доводы не произвели никакого впечатления.
- А тебе-то что?! - сказали племянницы. - Ты же сам сказал, что это красиво.
- Знаете что?! Если вы сейчас же не сотрете с меня этот лак, я сниму сандалии и надену туфли! - пригрозил я. - И никто не увидит этот ваш лак, напрасны все ваши старания.
- Ты просто трус, - сказали они хором. - Ты боишься, что скажут о тебе в мошаве.