Ах! А я-то? Я, тот, который думает об этом, может о чем-то подобном думать и не глохнет, и не слепнет перед лицом этого ужаса, а напротив - разглядывает все это в душе. Какая низость! Но это не ее вина, что на нее это упало, а моя, что я такой испорченный и грязный и не умею обуздать мысли. Разве со своей стороны я не обязан в ответ на ее девственность проявить чуть больше бессознательного? Да, для того, чтобы подобающим образом полюбить девственницу, надо самому быть девственником и находиться в неведении, иначе не получится нашей идиллии.
Вот почему я жажду быть девственником, но как этого добиться? Я не девица. Правда, я мог бы, как ксендз или монах, облечься в черное, отгородиться постом и сутаной, блюсти половое воздержание, но что мне с того? Разве монах или ксендз девственны? Отнюдь, секрет мужской девственности кроется в другом. Прежде всего, крепко зажмуриться, и во-вторых, положиться на инстинкт. Я чувствую, что инстинкт подскажет мне путь. Так же, как я инстинктивно ощущаю, хотя и не смог бы сказать почему, что ее уши более девственны, чем нос, но еще больше девственности - в нежном овале плеч, а в большом пальце - меньше, чем в указательном, и как под этим углом зрения я могу оценить каждую черточку ее образа, точно так же и инстинкт покажет мне, как обрести мужскую девственность и стать достойным Алиции.
Надо ли распространяться, куда его завел инстинкт? Наверное каждый переживал нечто подобное между 13 и 14 годами жизни. Родители определили его по торговой части, он же колебался между двумя профессиями - солдата и моряка. Правда, в солдатской профессии есть слепое повиновение и жесткая постель, зато нет простора. Моряки же тем возвышаются над остальными, что они лишены общества особ противоположного пола, но им принадлежат пространство, стихия и свобода, а кроме того, морская вода - солона. Покачиваясь на волнах, корабль уносит их в дальние края, к фантастическим пальмам и цветным народам, в мир, столь же нереальный, как и тот, что снится спящим в белых постелях Алиции и ее ровесницам. Не без основания дальние те страны называют девственными, края, где мужчины носят косички, где уши, увешанные металлическими кольцами, вытягиваются аж до плеч, и где под баобабом, в то время, как весь народ предается ритуальным кривляньям, божки пожирают рабов или младенцев. Разве поцелуй потиранием носа о нос, бытующий в диких племенах, не взят живьем из мечтательной невинной головки? Долгие годы провел там Павел. Его поражало, что у тамошних девиц нет ни юбки, ни блузки, и все как есть на виду. Мерзость... - думал он. - Конец очарованью... Правда, сам по себе цвет предрешает исход дела... Когда он черный, красный или желтый, - тогда хоть с юбкой, хоть без юбки - невозможно претендовать на званье девственницы.
- Ты, Мони Буату, - говорил он одной негритянке, - ты голая... не краснеть... черная, оскаленная, гротескная - тебе не понять этого божественного смущения облеченной в ткань и боязливо отводящей взгляд невинности.
Юбочка, блузочка, маленький зонтик, щебет, продиктованная инстинктом святая простота - благотворно, но не для меня. Будучи мужчиной, я не могу ни пожимать плечиками, ни невинно стыдиться. Напротив - честь, отвага, достоинство, немногословность - вот атрибуты мужской девственности. Но по отношению к миру я должен сохранять некоторую мужскую наивность, представляющую собой аналогию девичьей невинности. Я должен все охватывать ясным взором. Я должен есть салат.. Салат - девственнее, чем редис, а почему - никто не знает. Может потому, что он кислее? Но вот ведь лимон - в нем еще меньше девственности, чем в редиске.
Что касается мужчин, то и у них есть дивные тайны за семью печатями - знамя, смерть под знаменем. Что еще? Вера - вот великое таинство, слепая вера. Безбожник подобен публичной женщине, доступной каждому. Я должен поднять что-то на высоту моего идеала, полюбить, слепо поверить и быть готовым пожертвовать жизнью - но что полюбить? Что-нибудь. Лишь бы был идеал. Я - мужская девственница, закупоренная своим идеалом!
И вот после четырех лет отсутствия он прохаживается с невестой по тропинкам садика. Хорошая пара. Госпожа S. вышивала скатерть и любовалась ими из окна, а Биби - гонялся по газону за пташками, которые с щебетом разлетались перед его красным язычком.
- Ты изменилась, - грустно говорил молодой человек, - не щебечешь, как раньше, и не машешь ручкой...
- Нет, нет, я тебя всегда люблю одинаково, - рассеянно ответила Алиция.
- Вот видишь! Раньше ты не сказала бы мне, что любишь. Не ожидал я от тебя такого, Алиция, что ты сможешь выговорить такие слова, что твой язык и губы смогут произнести это смущенное признание. Вообще какая-то ты беспокойная, взбудораженная, у тебя случайно не ангина?
- Я люблю тебя, только...
- Что только?
- А ты не будешь смеяться надо мной?
- Ты же знаешь, что я никогда не смеюсь. Я только улыбаюсь, и то - чистой улыбкой.
- Объясни мне, что значит любовь и что значу я?
- О, я так давно ждал этой минуты, - воскликнул он. - Что значит любовь? Присядь на эту скамеечку.
- Когда по сатанинскому наущению прародители отведали в раю плодов с древа познания, то, как ты знаешь, все изменилось к худшему. - О, Боже! - взмолились люди, - верни нам хоть частичку утраченной чистоты и невинности. Господь Бог беспомощно смотрел на эту шайку и не знал, куда в этом мерзком стаде приткнуть Чистоту и Невинность. И тогда он сотворил девственницу - сосуд невинности, тщательно закупорил этот сосуд и передал людям, они же воспылали к девственнице ностальгическим чувством.
- А замужние?
- Замужние - пустое, откупоренная, выветрившаяся бутылка.
- А почему, скажи пожалуйста, почему мужчины бросаются в девиц камнями?
- О чем ты, Алиция?
- У меня не раз бывало, - сказала Алиция, густо краснея, - что то один, то другой мужчина, на безлюдной улице, когда никто не видел... бросали в меня камнем.
- Что ты такое говоришь? - вымолвил пораженный Павел - Я и не слыхивал о таком, - шепнул он. - Как это? Бросался камнем?
- Брал камень, большой кирпич и бросал в меня. Больно было, - тихонько шепнула Алиция.
- Это... это ничего... Это наверняка плохие люди... потехи ради или тренировались на меткость. Не думай больше об этом.
- Но почему девушки при этом должны улыбаться? - не отставала Алиция.
- Почему они улыбаются? Как это? Что ты говоришь, детка? И часто с тобой случалось такое, Алиция?
- О, очень часто, почти что каждый день, когда я бывала одна или с Биби.
- А твои подружки?
- И они тоже жалуются на это. Невозможно не улыбнуться, - задумчиво тянула она, - хоть и больно.
- Оригинально, - думал Павел по дороге домой. - Вызывающе, даже грубо. Камнем в девушку - никогда ни о чем подобном не слышал. Разве что, такое обычно скрывают. Она ведь сама говорит, что это бывает только тогда, когда никто не видит. Грубо - да, но вместе с тем и прелестно, а почему? Потому что инстинктивно. Я так взволнован, удивительно возбужден. О, мир девушек, мир любви полон этих чародейских причуд. Незнакомые улыбаются друг другу на улице, кто-то гладит чей-то локоть, улыбка сквозь слезы или поцелуй потиранием носов - все это ничуть не менее странно, чем кидаться камнями. Возможно, существует целый кодекс условных знаков и способов, о которых я, постоянно пребывая в Китае и в Африке среди дикарей, понятия не имею.
Девственность тем и характеризуется, что каждая вещь исполняется для нее иным смыслом, нежели тот, что присущ ей в действительности. Девственный мужчина считает, что бросить камнем не столь оскорбительно, как, допустим, лишь слегка прикоснуться рукой к щеке. Обычный человек, нормальная женщина подняла бы крик и убежала, она же - лишь улыбнулась каким-то загадочным глубинам. Обычный человек только бы и думал о том, как бы убежать с поля битвы, спасая, насколько это возможно, свою шкуру, в то время как для меня все совсем наоборот: для меня всем являются честь и знамя - стяг, или точнее говоря, цветная тряпка на ветру.
Монархия девственна в большей степени, чем республика, поскольку в ней больше тайны, чем в говорливых членах парламента. Монарх - величественный, безгрешный, безукоризненный, ни за что не отвечающий - является девственницей, а в меньших масштабах - и генерал тоже девственница.
О, святая тайна бытия, о, чудо существования, не я, принимая твои дары, буду смотреть тебе на руки. Совсем напротив - лишь покорно склоненная голова, глубокий вздох, хвала и благодарность, пантеизм и созерцание, а не фатальное по своим последствиям анализирование. Девственность и тайна - одно и то же, так будем же остерегаться приподнимать святую завесу.
Предавалась раздумьям и Алиция.