* * *
Очутившись в квартире, Ася почувствовала, как вновь подкатывает тошнота.
– Что с тобой, Ася? Ты прямо позеленела!
– Я как вспомню… и запах этот… ты не чувствуешь?
– Чувствую. Запах отвратительный. Мы сейчас откроем все форточки и проветрим. Давай так – ты иди на кухню, а я в комнате пошурую.
– Да, хорошо.
Ася не заметила, как прошло часа два. Она успела вымыть плиту, холодильник, шкафчики, подоконник, обеденный стол. В углу около двери возвышался огромный черный мешок для мусора, в который Ася безжалостно отправила все крупы и прочие съестные припасы, хранившиеся годами, все содержимое холодильника, кипы старых газет, засиженных мухами, башни пластмассовых коробочек из-под майонезов и плавленых сыров, а также старые прогорклые сковородки, черные от копоти кастрюли с отбитой эмалью, заскорузлые алюминиевые ложки и вилки, помятый дуршлаг, покрытые жирной пылью тарелки, чашки и прочую утварь. Туда же пошла снятая со стола выцветшая и треснувшая по сгибам клеенка. Оставалось как следует отдраить пол – и кухней можно будет пользоваться без содрогания. Ася налила в ведро воду, щедро развела в ней "доместос". "Так, тряпки тут конечно нет. Пожалуй, пойду возьму старое махровое полотенце или тети-Ксенин халат. Кстати, посмотрю, как там мама управляется". Открыв дверь, Ася остолбенела. Ольга сидела на низкой табуретке и потрошила подушку, судя по всему – пятую или шестую. Старый свалявшийся пух аккуратными кучками лежал на огромной целлофановой пленке, расстеленной на полу.
– Мама! Что ты делаешь?
– Сейчас. Подожди, еще две осталось. А маленькие подушки оказались не пуховые, а ватные.
– Зачем, мама?
– Как зачем? Не хочу, чтобы фамильные ценности достались дворнику.
– Какие ценности? Не было у тети Ксении ничего ценного.
– Откуда ты знаешь?
– Она так бедно жила…
– Это ничего не значит. Эти старухи… Они готовы жить в нищете, только бы свои бриллианты никому не показывать. А на том свете бриллианты не нужны.
– Ну и как, нашла что-нибудь?
– Нет, не нашла! Еще две подушки осталось. Если ничего нет… Но хоть не будем думать об этом.
Ася огляделась.
– Мам, а ты тут даже не начинала убирать?
– Ну, когда же мне было? Я подушками занималась. Сейчас закончу и тогда…
* * *
Тетя Зоя смеялась, Аглая грустно улыбалась, а Ольгин муж уныло вздыхал, когда Ольга и Ася рассказывали о своем визите в Ксенину квартиру.
– Представляете? Сидит и выгребает, выгребает пух-перо из подушек…
– А мне каково? Там уже не пух-перо, а одна труха. И больше ничего!
– А кто ж тебя заставлял? Сама себе такое занятие выбрала! И не поленилась поехать!
– Так я ж думала, вдруг там ценности фамильные.
– Да, здорово Евгений Палыч тебя заразил золотой лихорадкой!
– А что, это все выдумки?
– Да нет, случай с подушками реальный. Но рассчитывать на то, что у каждой тетушки в каждой подушке зашито сокровище… смешно!
– А мне вот не смешно.
– Понимаю, Олечка. Ну, ты уж не расстраивайся так сильно, ты ведь ничего не потеряла!
– Да, но как-то досадно.
– Да ладно тебе, Оль. Ты лучше скажи, когда вы квартиру в порядок приведете?
– Нет уж, я туда больше не поеду!
– Но ведь надо же там убрать! Ась, ты собираешься?
– Да, в принципе, но не знаю, когда. Мне туда как-то неприятно одной ехать.
– Хочешь, я тебе компанию составлю?
– Теть Зой, правда?
– Правда. Конечно, я тебе там помощник никакой, в смысле уборки, но на моральную поддержку можешь рассчитывать.
* * *
– Да-а, квартира, конечно, очень запущена. Тут не уборку, а капитальный ремонт делать надо.
– Не на что. Вот если бы мама нашла сокровища…
– Не говори… И какие твои планы ближайшие?
– Самые ближайшие – выкинуть все на помойку. Мне тут до всего дотронуться противно. Потом – убрать как следует. Все вымыть, вычистить. Может быть, обои новые поклеить.
– А жить ты тут собираешься?
– Даже не знаю. Наверное, пока нет.
– Тогда эту квартиру можно будет сдавать. И ты деньжат прикопишь.
– Да, правда. Наверно, так и надо будет сделать.
– Ну ладно. Давай-ка… с чего начнем?
– Ох!
– Ох, не ох, а делать надо. Я думаю, в первую очередь надо избавиться от матраса. Он тут всю атмосферу отравляет.
– А как? Он такой огромный.
– Давай скатаем его в рулон, обернем пленкой и перетянем скотчем или веревкой. Тогда его можно будет снести на помойку. Давай, скатывай, а я буду держать. Чтобы не разматывался.
– Фу! Меня сейчас стошнит!
– Завяжи лицо своим шарфом. Я тоже так сделаю. А то действительно невозможно!
Матрас оказался набит конским волосом и был туг, упруг и неподатлив.
– Господи, сколько ж лет этому матрасу! Наверное, мой ровесник!
– Тяжелый, гад! Теть Зоечка, держи крепче, а то он разматывается!
– Да я уж стараюсь! Сейчас. Подожди, я его прижму как следует!
Тетя Зоя изо всех сил надавила на матрас, и в этот момент раздался треск – лопнула старая истертая обшивка. Из дырки полезла спутаная колкая черная щетина.
– Вот черт! Мало тут пуха, сейчас еще все щетиной покроется!
Ася рассмеялась, Зоя тоже. Они отпустили матрас, который тут же разложился снова во всю длину.
– Ф-фу! Слушай, Аська, а что если мы его разрежем пополам? Выгребем этот конский волос…
– А чем? У нас таких ножниц нет! Тут пилу надо. – Да, ты права. Попробуем еще раз.
Они стали снова скручивать матрас, стараясь делать рулон как можно туже. Обшивка трещала и лопалась. Из всех прорех топорщился конский волос.
– Господи! Как она спала на таком матрасе! – Считается, что матрас на конском волосе полезен.
Матрас становился похож на огромную ощетинившуюся катушку. Ася исколола все руки, но, наконец, ей с трудом удалось закрепить рулон несколькими витками скотча.
– Ну все. Слава богу! Давай поставим его в угол. Около двери, чтоб потом удобно было его выкатить.
Они стали двигать матрас к двери, и вдруг Ася ощутила под рукой что-то металлическое.
– Подожди-ка, теть Зой, тут что-то такое…
Из прорехи матраса выглядывал коричневатый бок жестяной коробки.
* * *
Это была довольно большая прямоугольная, потемневшая от времени коробка то ли из-под чая, то ли из-под халвы. На помятой крышке виднелся полустертый орнамент. Какое-то время они молча смотрели на коробку.
– Что это, как ты думаешь?
– Понятия не имею. Может и правда там ценности какие-то?
Ася взяла коробку, потрясла.
– Ничего не гремит. Но не пустая.
Зоя Артемьевна подержала коробку в руках.
– Да, тяжеленькая. Что-то там явно имеется.
– Что делать будем?
– Как что делать? Открывать!
– Как-то страшно!
– Что страшно-то? Сейчас все узнаем, что за приданое тебе тетка Ксения приготовила.
– Ой, теть Зой, не надо так говорить. А вдруг там…
– Что?!
– Ну, не знаю… Если б она хотела мне приданое оставить, она бы мне сказала. Я столько времени у нее проводила…
– Тоже правда. Но насчет приданого я пошутила. А коробочку мы с тобой все-таки вскроем.
Это оказалось не легким делом. Крышка так плотно прилегала к самой коробке, словно за долгие годы вросла в нее. А может быть, она и в самом деле была припаяна или приклеена. Тетя Зоя и Ася сломали два и погнули несколько ножей, потом с помощью топорика-секача наконец вскрыли свою находку.
Содержимое коробки вряд ли годилось в приданое: пачка писем, перевязанных шпагатом; два блокнота – большой и поменьше; две записных книжки; пакет с фотографиями. Ася полистала одну из записных книжек, но потом положила ее обратно. Она ничего особенного не ждала, но все же была разочарована.
– Знаешь, теть Зой. По-моему, ничего интересного. Пойду-ка я лучше убирать.
– А я бы чаю выпила. Тут есть что-нибудь?
– Да. Тут есть чай, печенье. Чашки абсолютно чистые. Я их сама мыла, можешь пить спокойно. Вообще кухня вся чистая.
– Так, Асенька. Давай мы сейчас сделаем чайную паузу. Потом ты пойдешь убирать, а я посмотрю, что за клад мы с тобой откопали.
* * *
Через некоторое время Ася заглянула на кухню.
– Теть Зой, еще минут пятнадцать – и я все. А ты как?
Зоя Артемьевна сидела за столом, подперев щеку ладонью. Перед ней на столе лежало несколько писем, разложенные в ряд фотографии, раскрытые блокноты.
– Понимаешь, какое дело… – задумчиво произнесла Зоя Артемьевна. – Слушай, Ась, а ты не находила там у Ксении какие-нибудь письма, фотографии, бумаги?
– Да, я видела в серванте, там целый ящик бумаг. – Тащи-ка их сюда. Прямо весь ящик можешь принести?