– Лёва, будь серьёзней. Тебя чуть не грохнули вчера, а ты всё со своими шуточками. Давай, сосредоточься! Так как? Нигде ничего не "звенит"? – Владислав отнёсся к происшедшему с Лёвой намного серьёзнее, чем сам Лёва. В бытность своего становления, как непререкаемого криминального авторитета, он неоднократно участвовал в "постановках" типа той, в которую угодил его "партнёр". Он знал, чем эти "постановки" для главных действующих лиц обычно заканчиваются. Ему очень не хотелось, чтобы что-то подобное произошло и с Лёвой. Ещё тогда, когда он впервые увидел этого начинающего охотника за золотым тельцом, он понял, что в этом пареньке что-то есть особенное. Он уловил в нём много тех качеств, которыми был наделён сам. Жёсткость, пренебрежение опасностью, умение принимать решения. Это заставило Владислава отнестись к нему серьёзно. Ни разу с тех пор, как он взялся за непростое дело – оберегать Лёвин бизнес и защищать его от таких же, как он сам, Владислав об этом не пожалел. Сейчас он был очень обеспокоен случившимся. Его опыт подсказывал, что в подобных случаях после первой неудачной попытки обязательно последует вторая. "Только чеченов не хватало. С ними тяжело договариваться. А чего им надо от Лёвы? Что это вообще за наезд среди бела дня. Я не замечал, чтобы Лёва играл в карты или другие игры. С чеченами его ничего не связывает. Тогда что? Лёва говорит, что ему почудился его бывший директор. Подонок! Если это так и он пришёл за Лёвой, чтобы его жизнью оплатить свою… Тогда я ему не завидую. Я его просто грохну". Разговор партнёров продолжался.
– У меня такое чувство, что если это Смирнов, то второй попытки не будет. Он знает, что я ещё раз не подставлюсь. Я действительно теперь ни шагу без охраны не сделаю. Если это он привёл людей по мою душу, то у него сейчас большие проблемы. Он им не сказал, что я по стенам как паук ползаю, и сейчас они его спрашивают почему не сказал. Замочат они его, и дело с концом. На всякий случай ещё несколько дней я буду особенно осторожным. Завтра я в Москву полечу. Я никому не говорил, поэтому беспокоиться не надо. Из дома в машину, из машины прямо к трапу самолёта. Владислав, у тебя скоро появится много работы. Мы, похоже, забираем под себя весь Северо-западный лес. У тех, кто сейчас там работает, и так разборка на разборке, а теперь будет ещё круче. Сказать по правде, я даже немного боюсь. Нет! Наверное, не боюсь, а сомневаюсь! Это такие объёмы, что и не представить. А ты себе это представить можешь?.. Вот-вот, и я пока не могу. Вернусь, я тебе покажу выкладки… да-да, конечно… Буду, не волнуйся ты так… справлюсь. Да, до связи.
12
После разговора с Владиславом Лёва вызвал к себе секретаршу и, предупредив, что всё абсолютно секретно, велел заказать билет на самолёт в Москву на завтра в восемь утра. Лёва планировал быть в министерстве к десяти. После этого он пригласил в кабинет юриста немецкой компании "Герта", с которой Лёвина "Провекта" уже почти пять лет как "дружила" к взаимному удовольствию обеих. Теперь "Герта" решила на эту дружбу наплевать. Юрист был многословен и в течение всего разговора несколько раз съезжал с русского на немецкий, который Лёва не учил из принципа. Юристу приходилось повторять весь текст на русском снова и снова. Суть того, что он пытался донести до хозяина фирмы "Провекта", сводилось к тому, что цены высоки, качество не очень, а сроки иногда не совпадают с оговорёнными. Поэтому, извините, мы уходим к другому поставщику, у которого всё значительно лучше. Лёва слушал не перебивая достаточно долго. Он умел слушать. Когда юрист начал об одном и том же по третьему кругу, он, наконец, не сдержался и начал говорить:
"Мы с Куртом, вашим хозяином, начинали этот бизнес пять лет назад с того, что я отправил ему вагон неструганной доски. Авансом, без всяких гарантий. Считайте, я отправил этот вагон в никуда. Он ответил тем, что оплатил этот вагон и перевёл деньги за пять последующих вагонов сразу. Он в свою очередь тоже послал деньги в никуда. Мы доверяли друг другу и на этом доверии наш бизнес простоял почти пять лет. Дерзайте! Я думаю, что уже совсем скоро вы пожалеете, что не захотели продлить контракт с "Провектой". Русские говорят: "Старый друг лучше новых двух". Передайте это Курту, когда увидите его. Да, кстати, если в ближайшее время вы измените своё мнение и захотите вернуться ко мне, то цены на все виды продукции для "Герты" будут на пять процентов выше. Скидку я предоставляю только тем, кого люблю и доверяю. Вам я больше не доверяю, – Лёва нажал на кнопку громкой связи и попросил секретаршу принести бумаги по "Герте", которые ещё вчера должны были завизировать его юристы. Бегло просмотрев все двенадцать листов, он поставил свою размашистую подпись на последнем и инициалы на каждой из одиннадцати страниц. – Ну, вот и всё. Привет Курту", – Лев Наумович сухо кивнул, давая понять, что разговор на этом исчерпан. Когда за немцем закрылась дверь, Лёва улыбнулся и похвалил сам себя за то что говорил вежливо и сдержанно. "Расту, однако… А что касается Курта, так он ничего больше не решает. У "Герты" в совете директоров сейчас заседают молодые. Они цепкие, хваткие. В общем, борзые. Им наши дружеские отношения до лампочки. Им главное, чтобы всё двигалось, росло и расширялось… А за что я их осуждаю? Я сам такой. Я тоже на месте топтаться не люблю… Я их осуждаю за то, что мне просто не хочется, чтобы Курт от меня уходил. Столько лет вместе, столько накуролесили… Ну, ладно. Вернутся они. Куда они теперь денутся?".
Они познакомились с Куртом в самом конце восьмидесятых, когда один молодой, а другой постарше, но оба начинающие бизнесмены, искали свою фортуну на встречных курсах. Курт Бертнер это делал в России, а Лёва в Германии. Курт был заинтересован в поставках в Германию древесины из России. Лёва искал сбыт древесины на родине Курта. В подобных обстоятельствах рано или поздно их встреча должна была произойти неизбежно. Она и произошла на территории немца во время встречи представителей тогда ещё советских агрессивно-бестолковых предпринимателей с опытными, выдержанными и грамотными немецкими. Лёва как раз занимался реализацией остатков передвижной военной техники. Техника была устаревшей, хотя для строительных и сельскохозяйственных работ могла быть использована ещё длительное время. Встреча подходила к концу. Заинтересованные стороны определились со своими интересами, но Лёва для себя ничего интересного так и не приобрёл. Он немного выпил, настроение было хорошим. Впереди была вся жизнь, а сегодняшнюю часть ночи он собирался провести в баре. К нему подошёл немец лет на десять постарше Лёвы и предложил познакомиться. После обмена рукопожатиями теперь уже Лёва предложил немцу выпить и перейти на "ты". Потом они отправились в бар. Потом в другой. Для Лёвы оказалось полной неожиданностью то, что Курт умел "держать удар" и пил как русский. Они упражнялись до поздней ночи и к утру стали ощущать себя по отношению друг к другу как лучшие друзья. Они стали партнёрами и вдвоём построили неплохой бизнес. В каждый свой приезд в Германию история с походами по Дюссельдорфским барам повторялась. Трижды за время знакомства они проводили вместе отпуск. Курт с Мартой и Лёва с Анжелой. Дважды в круизах по Средиземноморью и один раз в Кении на сафари. Сегодняшняя ситуация с прекращением действия контракта конечно же Лёву расстроила, но не лишила дружеских чувств по отношению к Курту. "Мы всё исправим", – сказал себе Лёва и закрыл тему.
В министерстве проблем не возникло. Все бумаги ко времени, когда Лев Наумович переступил его порог, были готовы и подписаны. У Лёвы возникло ощущение, что как будто бы он сам министр. Что он приехал на саммит в какую-нибудь Вену, а всё его министерство последний месяц только тем и занималось, что готовило ему документы по важнейшим вопросам. Вступительную речь, выкладки всякие… Миллион кубов леса в Китай, двести пятьдесят тысяч в Германию… "Да, кстати, Германия! Как там мои немцы? Надо будет Курту всё-таки позвонить. Расстроится, наверное, потомок варваров, – Лёва искренне хорошо относился к своему самому первому зарубежному партнёру. – Курт – это как первая любовь! – иногда говорил Лёва. – А здесь, если так пойдёт, то завтра я всё закончу и смогу вернуться домой", – его немного беспокоило то, что уж как-то слишком сладко мяукала Анжела с одним из вооружённых ребят, приставленных к нему и его жене для персональной охраны. Этакая кошечка, мяу-мяу… "Гадина! Звонить не буду, приеду неожиданно и прямо за хвост эту драную кошку и поймаю…". Но он опять её не поймал! Он вообще Анжелу ни разу за всё время их совместного проживания не поймал, как говорят, "на горячем". Она проявляла чудеса изобретательности, чтобы кустистые рога на голове её мужа не дай Бог не поредели и, при этом, никогда не рисковала настолько, чтобы быть им пойманной. Знакомые и друзья в точности как по Жванецкому иногда намекали Лёве на то, что она вытворяла, когда… Он верил, расстраивался. Заводился от вспрыска адреналина… и любил Анжелу ещё больше. Он был так устроен. С друзьями же, с теми, кто намекал, вскоре переставал общаться.
В Питер Лёва вернулся победителем! Таким его давно не видели. Он генерировал, смеялся, шутил. На самом деле мозг его напряжённо работал. По дороге назад из Москвы он сделал несколько важных звонков и сейчас посматривал на часы, чтобы не опоздать на встречу с Владиславом. Тот давно перестал быть просто "крышей". Сейчас он был полноправным и бесценным Лёвиным партнёром. Они встретились в "Аустерии", где в полумраке стилизованных помещений ресторана можно было спокойно обсудить происходящее. Первым разговор начал Владислав:
– Рассказывай. Деталей не надо. Только самое важное, – он подал знак официанту и через мгновение тот замер у столика. "Водки принеси. Только не вздумай "палёную" на стол поставить! Пришибу! И что-нибудь под водку тоже принеси…", – Владислав расстегнул ярко малиновый пиджак, свидетельствующий о его ранге в определённых кругах.