– Ох, Василёк, плохо дело. Ослабла моя Алесенька. В больницу её положили. Сейчас под капельницей лежит. Кровь ей очищают. Слава богу, хоть прошлая ночь прошла спокойно. Доктора говорят, что капельница может её поддержать немного времени, но переливание крови необходимо. Самое плохое, что доноров с такой кровью, как ей нужна, нет в области. Я говорила уже тебе. Да и во всей республике пока тоже не нашли. Переливание нужно сделать не позже конца следующей недели, иначе может развиться рак крови, и жить ей останется не более нескольких дней. И за что, Господи, ты послал нам такое наказание, – она отвернулась, и только подрагивающие плечи выдавали то, что она беззвучно плачет. Но Валентина Ильинична пересилила себя и, глубоко вздохнув, сказала:
– Вот как в жизни несладко бывает, Василёк.
– Какая группа крови нужна Алесе? – тихо спросил Миха, угрюмо уставившись на носки своих сапог.
– Очень редкая, первая группа. С такой группой есть доноры в республике, но самое неприятное, что этого мало. Ей нужно, чтобы и резус совпадал. А резус у неё отрицательный. Врачи говорят это очень редкий случай.
– Тёть Валь, так у меня точно первая группа крови, вот только не уверен, какой у меня резус. Мне в детстве, помню, мама говорила, что в случае, если я серьёзно заболею, то мне только моя группа крови подойдёт. Может, и резус совпадёт. Надо бы анализ крови сделать. Я ей дам свою кровь для переливания.
Тётя Валя беспомощно опустилась на стул, неотрывно глядя на Василя. Она боялась поверить в то, что само провидение в лице этого паренька даёт ей шанс на спасение внучки.
– Сынок, Христом богом прошу, помоги. Не откажи сиротинке, внученьке моей, Алесеньке. Век буду Господа молить за тебя и за родителей твоих.
– Ну, что вы, тётя Валя, не надо. У нас, наверное, в санчасти должна быть лаборатория. Санчасть-то – сразу за забором, у казармы танкового полка. Там ведь и проход есть. Я послезавтра отпрошусь и сбегаю. Попрошу, чтобы анализ крови на резус и группу крови взяли. Чтобы не ошибиться. А вы подойдите и попросите, чтобы они быстрее результаты сделали. Раньше я не смогу. Ну, всё, тёть Валь, мне уже бежать надо, а то все работают.
Мне неудобно перед своими. Завтра дивизион под Гродно отправляется, а я на две недели заступаю в наряд по казарме. Нам надо ещё много работы сделать, наверно, придётся допоздна пахать. До свиданья, тёть Валя.
– Храни тебя Господь, сынок. Добрая у тебя душа. Ну, беги, – ответила окрылённая надеждой женщина.
Два дня для Михи пролетели, как несколько минут. Он, как и обещал, сдал анализ крови и на следующий день вечером зашёл на несколько минут в магазин. Продавщица, хоть и была сильно взволнована, но выглядела лучше, чем в последний его визит. Она передала ему привет от Алеси и дала тарелку блинов, которые напекла специально для него.
– Василёк, я утром в госпиталь заходила. Подошла твоя кровь. Я уже результаты анализа главврачу в горбольницу, где Алеся лежит, отнесла. Завтра он скажет, когда переливание можно будет сделать. Я его попросила, чтобы он, если можно, не затягивал.
– Тёть Валь, попросите доктора назначить переливание после пяти вечера. Раньше я никак не смогу. Наш дежурный домой уходит обычно в четыре часа, а приходит поздно. Я успею. Мне говорили, что это с подготовкой и отдыхом займёт не более трёх-четырёх часов. Можно будет и не отпрашиваться. Ведь у нас нет людей для замены, наверняка не отпустит. А напарник меня подменит, я с ним уже договорился. Только если у вас какая-то гражданская одежда есть дома, я бы переоделся, чтобы на патруль ненароком не наскочить.
– Может, мне прийти да попросить вашего дежурного? Вдруг он человек сердешный, войдёт в положение.
– Не знаю, но не хотелось бы его просить. Мы с лейтенантом Лебедевым в хороших отношениях, но он месяц назад женился и как-то стал нас, старослужащих, сторониться. Да к тому же, "салага" он ещё. Всего второй год службы.
– Я не знаю, что он за человек, этот твой Лебедев. Но я поспрошаю у знакомых. Одеждой я тебя обеспечу, не велика задача.
– Ну, хорошо, тёть Валь, Алесе привет от меня. Скажите, пусть не унывает. А я побежал назад. До завтра.
– До завтра, милок.
На следующий день, вечером, продавщица сообщила ему, что лечащий врач подготовит всё к шести часам вечера в субботу, как раз через день. Василь всё сомневался – сказать Лебедю или нет. Но, всё взвесив, он решил не говорить. Кто его знает, как тот себя поведёт, а рисковать Миха не хотел. Важнее всего без риска попасть в больницу и дать Алесе кровь.
Лейтенант в субботу ушёл раньше обычного. Подождав сорок минут, Миха подошёл к Вене Рязанкину, своему напарнику и проинструктировал, что говорить, если случится непредвиденное.
– Да придумаю чего-нибудь. Не впервой, сам знаешь. Делов-то всего на каких-то три-четыре часа. А Лебедь сам придёт не раньше десяти. Ну, если задержишься, скажу, что в парке ты или ещё чего-нибудь придумаю. Давай, дуй, как раз самое время, все к ужину готовятся. В парке нет никого.
В больницу он успел вовремя. Алеся уже лежала в операционной, где должно было состояться переливание крови. Василь увидел её, очень бледную и ослабленную болезнью. На его приветствие и улыбку она только слегка подняла для приветствия руку и прикрыла глаза.
– Давайте, молодой человек, снимите куртку и ложитесь на кушетку рядом. Переливание займёт не более двух часов. Вы полежите ещё полчаса, чтобы восстановилось кровообращение. В столовой вам дадут ужин донора. Поужинать надо обязательно и выпить полстакана красного вина тоже. Впрочем, если не хотите вина, можно выпить виноградный или томатный сок. Это стимулирует регенерацию утерянной крови. Полностью кровь восстановится через две-три недели, – сказал врач.
– Ну и хорошо. А ты, Алеся, завтра проснёшься, и тебе обязательно будет лучше. Ты ведь знаешь, я не обманываю никогда, – сказал Василь и закатил рукав рубашки. Девочка была так слаба, что ничего не ответила.
Вся операция прошла успешно. парня накормили, и доктор осмотрел его. Он задал пару вопросов о его самочувствии. Миха не чувствовал особых изменений. По результатам осмотра доктор не нашёл ничего подозрительного и, дав ему выпить красного вина, попрощался. Перед уходом из больницы Василь попросил медсестру, чтобы она разрешила ему попрощаться с Алесей. Он подошёл к кровати, на которой она спала и, присев на корточки, взял в свои руки её маленькую ладошку. Ладошка была прохладной. "Ничего, принцесса, моя кровь согреет тебя, и ты снова будешь весёлой", – мысленно сказал девочке солдат. Побыв с девочкой пару минут, Василь поднялся и покинул палату. В голове немного шумело, и ноги отяжелели.
Возле забора гарнизона Миха почувствовал, что в шум в голове усилился, и кровь сильно стучала в висках.
"Придётся отдохнуть. А то, если придётся смываться, не дай бог, упаду и поймают. Ну его к лешему, надо наверняка всё делать, без риска".
Он посмотрел на часы. Было без четвери десять.
"У меня ещё есть, по крайней мере, полчаса. Посижу на лавочке возле бани минут пятнадцать, пока полностью стемнеет, а потом двину в казарму".
Удобно улёгшись на лавку, Миха стал смотреть на небо. Шум в ушах становился всё тише и тише. Но веки через некоторое время налились свинцом и предательски закрылись.
– Дневальный! – закричал с дежурки лейтенант Лебедев.
Веня Рязанкин, куривший на подоконнике возле открытого окна в туалете, затушил сигарету и пошёл в дежурку дивизиона.
– Здесь я, товарищ лейтенант.
– Отвечайте по уставу, ефрейтор, – плохо скрывая злость, громко сказал лейтенант. Веня почувствовал, что сейчас ему придётся туго. Застегнув, на всякий случай, воротник и подтянув ремень, принял стойку смирно.
– Товарищ лейтенант, дневальный по дивизиону ефрейтор Рязанкин по вашему приказу явился! – отрапортовал он.
– Где, говоришь, Михайличук делся? На нашем КПП?
– Так точно. Он мне сам это сказал.
– Нет там его. Я только что оттуда. Ты что, его покрывать собрался? Меня в дураках оставить захотели? Да я вас обоих на "губу" определю. Уже час двадцать ночи. Докладывай, где он.
– Не могу знать, товарищ лейтенант. У него там девчонка есть из текстильного ПТУ, что за забором нашего стадиона. Может, он с ней через забор общается. Да придёт он скоро, не волнуйтесь.
– Я вас не спрашиваю ефрейтор, что мне делать. Идите, ефрейтор Рязанкин, и проверьте всё в расположении части. Вон отсюда! – вдруг заорал почти всегда спокойный лейтенант. Веня пулей вылетел из дежурки и поплёлся в самый дальний угол казармы к ленкомнате. Руки от злости у него тряслись.
Лейтенант смотрел в окно. Не в силах принять решение он встал, подошёл к окну и, достав из пачки сигарету, закурил. Сделав две-три затяжки, он с силой вдавил сигарету в пепельницу, полную окурков, и решительно снял трубку телефона.
– Дежурный по гарнизону капитан Гранов, – послышался в трубке голос. Лебедев доложил капитану о самовольной отлучке своего дневального и высказал предположение, что тот может находиться где-то недалеко по периметру расположения гарнизона дивизии с девушкой. В гарнизонный наряд сегодня заступили артиллеристы. Начальник штаба артполка капитан Гранов и командир полка подполковник Бартышев после драки с ракетчиками давно искали повода хоть как-то отомстить "дедам" дивизиона. А заодно и насолить командиру дивизиона Махонину, которого они недолюбливали. И вот совсем неожиданно ситуация повернулась в их пользу. Гранов, не думая долго, позвонил своему командиру. После недолгого обсуждения они решили послать наряд, свободный от вахты, на поиски солдата ракетчиков.
– Младшего сержанта Аветисяна отправь старшим. Это же тот самый Михайличук, из-за которого и началась тогда драка. Сурен его из-под земли достанет, – посоветовал капитану подполковник.