- У меня рабочий день не круглые сутки.- Марк пододвинул мужичку стул.- Да и что вам было меня искать? Объяснил же я вам, перегнула палку ваша Лена. Безобиднейший старикан этот мистер Грин, наполовину уже из ума выжил.
- Вы ручаетесь?
- Ручаться, - осклабился Марк, - я могу только за себя, и то не всегда. Но мне смешно, когда делают из мухи слона. Ну, зарисовал он в свой блокнотик самолет на аэродроме. Это же Ту-134. Его за границу продают, и в любом газетном киоске открытка с фотографией.
- Спорить нам с вами ни к чему, - сказал усатый все тем же вежливым вязким голосом.-Сегодня Ту-134, а завтра? Бдительность, товарищ Соломин, еще никому и никогда не вредила.
Далее он пояснил, брезгливо косясь на раскиданные по комнате вещи хозяина, что Грин его покуда не интересует. А не потрудится ли зато переводчик Соломин после завтрака составить подробную справку о профессоре Уайтфилде и о его супруге. Место работы, цель приезда, политические убеждения, контакты с советскими гражданами, партийная принадлежность, участие в деятельности реакционных американских организаций, словом, сами знаете.
- Но с какой стати? - Марк продолжал играть в обленившегося столичного ферта. - Составлять отчеты на маршруте входит, как вам известно, в обязанность местного переводчика. У меня своих забот по горло. Времени нет, понятно это вам?
- Если ночами гулять, так, конечно, никакого времени не будет. не кипятитесь, Марк Евгеньевич, а спокойно, четко, по-армейски исполняйте то, что вам приказано. К двенадцати ноль-ноль попрошу отчет две-три страницы представить в комнату 1037. И больше мы вас нечем не обеспокоим. Вы ведь сегодня улетаете в Тбилиси?
- В Тбилиси! - злобно сказал Марк. - А как же чайный совхоз?
- Лена справится и без вас.
- Ладно,-покорился Марк,-принесу. Или через Лену передам. Хоть это-то можно?
- Разумеется! - восхитился мужичок. Перстня на его пальце сегодня почему-то не было. - Нам только отчетик и требуется, а уж кто принесет-доставит - дело десятое, Марк Евгеньевич. Договорились?
Кофе Марку не оставили, мутноватый чай с черствой булочкой ясности мыслям не прибавил нисколько. "Вы не езжайте в совхоз, - тихо попросил Марк Берта, не успевшего еще разобрать свой нашедшийся чемодан, - подойдите в пол-одиннадцатого ко мне в номер, только без же жены". Озадаченный профессор кивнул.
- Минутку внимания! - Марк оглушительно хлопнул в ладоши, и одиннадцать пар глаз устремились в его сторону.-Дамы и господа, на экскурсию вы поедете без меня. Попросите Лену на обратном пути завезти вас в "Березку". Сразу после обеда отбываем в аэропорт. Напоминаю, еще раз КАТЕГОРИЧЕСКИ напоминаю, - он свирепо посмотрел на мистера Грина, у которого рот, белая рубашка и даже почему-то левое ухо были перепачканы яичным желтком, - фотографировать, снимать кино, рисо-вать - все это в аэропортах и на вокзалах запрещено. Из окна самолета, разумеется, тоже нельзя.
- А со спутников можно? - проворчал неугомонный Гордон.
- Со спутников, с Луны, с Венеры, с Марса-ради Бога, правила эти придумал не я, и потрудитесь воспринимать их как должное, дамы и господа. Цирк понравился?
Понравился. Даже Люси кисло улыбнулась, а Коганы принялись наперебой расхваливать Леночку, заодно и осведомившись, как ее лучше отблагодарить.
- Советую, дамы и господа, скинуться по два-три доллара и купить ей в "Березке" какую-нибудь блузку или босоножки, только размер заранее спросите. Кроме того, советские переводчицы бывают очень благодарны за колготки, так что если кто захватил лишнюю пару...
- Может, лучше тогда просто деньгами? - осведомилась Агата.
- Денег переводчики не берут.
- Я так и думала, - воспряла Хэлен, - еще бы! Та же самая Лена - она ведь комсомолка, у нее есть своя гордость...
- Буду ждать вас в ресторане в полпервого, - оборвал ее Марк. - Приятной поездки.
Добрых четверть часа прорылся несчастный профессор Уайтфилд в своем чемодане. Калькулятор нашелся сразу, но "Лизунцы" бесследно исчезли.
- Противная история, - сказал Марк, когда они вышли из гостиницы в парк, продуваемый морским ветерком.- Очень противная. Остается надеяться, что все произошло случайно.
- У чемодана отличные замки, - возразил профессор. - Сам по себе он никогда не откроется.
- Больше ничего не пропало? Тряпки, западные штучки - все цело?
- Все на месте.
- Да, говорил же я Люси, что в Советском Союзе нет воровства. Не пугайтесь, Берт. Мой - и ваш - умный товарищ Иван уверяет, что до самой последней возможности следует видеть в неприятностях проявление мировой энтропии, а не чьего-то злого умысла. Только будьте поосторожней, ладно?
- Вы тоже будьте поосторожней, Марк, - вздохнул профессор и пояснил, что Хэлен с Люси за завтраком уже прохаживались по поводу...- Ну, вы знаете, по какому поводу, Марк. Вы действительно скоро собираетесь жениться?
- Да. - Марк вздрогнул. - А какое их собачье дело?
- Это вы у них спросите. Между прочим, извините, что я лезу в ваши дела... Невесты вашей не имею удовольствия знать, а Клэр, конечно, редкая женщина. Хотя, - он усмехнулся, - я принципиально против подобных историй.
- Не из религиозных, я надеюсь, соображений?
- Я атеист. Просто я немного узнал вас за эти дни, Марк. У вас очень небольшой запас прочности. Вы понимаете, о чем я?
- Понимаю,- медленно сказал Марк.- Только я всегда считал наоборот.
- По-моему, не тот случай. - Профессор смотрел в сторону, где гипсовая посеребренная крестьянка протягивала к небу толстого младенца. Гипс потрескался, из мощного запястья скульптуры торчал кусок ржавой арматуры. - Не тот случай, когда гарантированное расставание навсегда - преимущество. Но простите еще раз, хорошо? Сам не знаю, зачем я все это говорю...
Ни единого солнечного луча не пробивалось сквозь плотные гостиничные шторы. Отворив дверь, Клэр снова юркнула в постель, до подбородка натянув простыню.
- Я проспала экскурсию, да? - протянула она жалобно.- Умираю, спать хочу. Отвернись. - За спиною у Марка послышалось шуршание одежды, видимо, собираемой в охапку.-Можешь повернуться!-раздалось сквозь плеск воды из ванной.
В номере стоял такой же кавардак, как у Марка, зато стол украшали три розы - по преступному небрежению хозяйки, впрочем, не освобожденные от целлофановой обертки и тугой проволоки и оттого начавшие уже увядать. Он попросил у вернувшейся в комнату Клэр ножницы.
- Мне самой их жалко, но я вчера так и не смогла развернуть. Шипастые такие. Тебе хорошо, ты в самолете отоспишься, а я не умею. Посадишь меня у окна, хорошо?
Поставив освобожденные розы обратно в казенный кувшин, Марк раздвинул шторы, распахнул настежь окно и балконную дверь. Яркие фигурки внизу брели к морю, рассыпались по серым камням, галдели, молчали.
- Берт прочел мне небольшую лекцию,- сказал Марк.- О том, как недопустимо примешивать чувства к курортным романам.
- И я так считаю. Заявился ко мне с утра пораньше в нарушение всех приличий...
- Чемоданы надо паковать.- Он обнял Клэр.- И вообще... Они засмеялись, а сердца у обоих снова частили, и безучастное солнце заливало комнатушку.
- Пора собираться. - Он продолжал обнимать Клэр. - У меня тоже все в беспорядке...
Спустился он в свой номер, однако, не скоро и вместо сборов попросту покидал все вещи в чемодан - да и заспешил на первый этаж встречать американцев, вдоволь нахлебавшихся чаю на образцово-показательной плантации.
Пора было и в дорогу. В кармане у Марка шуршала смятая телеграмма из Москвы: "ЖДИ ПИСЬМА ТБИЛИСИ ПОЧЕМУ НЕ ЗВОНИШЬ ЛЮБЛЮ СКУЧАЮ СВЕТА". Потому и не звоню, что курортный сезон дорогая, телефонного разговора надо ждать несколько часов, а знаешь сколько у меня забот на маршруте! Не дай Бог, взбредет ей в голову по звонить ему самой - в Тбилиси, в Ташкент ли. О чем разговаривать? И как?
- Поехали! - бросил он шоферу и отыскал глазами Клэр - та ответила ему долгим, без улыбки взглядом. За обычным гвалтом никто не заметил этого беззвучного разговора, а старательная Леночка все загибал пальцы, теперь уже на другой руке, перечисляя какие-то безумные общественные фонды потребления. Выходя из автобуса, Руфь протянула ей небольшой пластиковый пакет - и тут наступил хорошо знакомый Марк приступ нерешительности. Пришлось ему, безучастно насвистывая, отвернуться - только боковым зрением уловил он успешное завершение борьбы бедной девочки с самой собою. Взяла, куда она денется!
А уже в самолете, когда страшная сила разбега могучей машины прижала Марка к спинке кресла, когда тело его напряглось в предвкушении полета, он вдруг вспомнил, что в комнату 1037 не зашел и даже Леночке не передал никакого отчета. В другое время переполошился бы, стал б думать о каких-то срочных телеграммах, письмах и телефонных звонка а сейчас... Со всех сторон их обступала солнечная фиолетовая синева, внизу откатывалось в сторону море, и вот самолет поплыл над голыми горам] пиками, ущельями, а там показался и ослепительный первый ледник, и по правую руку рванулась к небу, словно в кино, снежная вершина Казбека.
Воровато оглянувшись, Марк нажал на затвор отобранного у Клер фотоаппарата.
- С ума сошел! - ахнула Клэр. - Сам же предупреждал!
- Ничего,-подмигнул Марк,-будет тебе уникальный сувенир перед Биллом похвастаться...
- Он домосед, - Клэр вздохнула, - не работает, так возится у себя в подвале. Мебель строит. Даже в отпуск его не вытащишь. Мотаемся к его старикам во Флориду, как идиоты, каждое лето. На Максима хочешь полюбоваться?
- Очень милое дите. - Он повертел в пальцах цветной квадратик фотографии. - Ты с ним на каком языке разговариваешь?
- Стараюсь по-русски, только он не хочет. А у тебя есть фотография невесты?