- Везет тебе. А у меня вечно попадаются какие-то избалованные, глупые, капризные.
Отлегло у Марка от сердца - видно, московская выходка Веры была только минутной слабостью. Если и мог он чем-то в жизни гордиться, так это почти полным отсутствием врагов.
- Ну и гиена! - качала головою Клэр. - Ты хочешь сказать, что мы могли бы попасть к ней в лапы?
- Тише. Глаза выцарапает.
Время близилось к обеду. Мистер Грин в белой детской панамке терпеливо сидел по-турецки на самом солнцепеке, фотоаппарат установив на складную треногу и ожидая, чтобы в кадр попал подплывающий к порту корабль. Уплыла в одиночестве Клэр, задремала длинноногая Диана. Хэлен избрала себе в жертву чету Коганов - глядя на них, можно было подумать, что беднягам так и не помогли купленные Марком таблетки.
- Нет, мистер Коган, вы глубоко не правы,- услыхал Марк.- Да и откуда представителю мелкой буржуазии знать научные законы развития общества? Безобидные Коганы, как уже успел узнать Марк, держали в Бруклине бакалейную лавочку.
- Новая Великая депрессия неизбежна в самые ближайшие месяцы. И не из-за несчастных арабов, которые хотят продавать нам нефть по справедливым ценам. Беда в том, что все мы заложники военно-промышленного комплекса. В погоне за сверхприбылями он уже развязал грязную войну во Вьетнаме, а где он развяжет ее завтра? В Афганистане? В Никарагуа?
- Странное вы что-то говорите, Хэлен,-проворчала Сара.--Конечно, лучше бы эти красные не нападали на Южный Вьетнам. И бензин дорогой, правда. Но всякое в жизни случается, бывало и хуже.
- Вы идеалистка, Сара. Вам как мелким собственникам не понять трагедии рабочего, выброшенного на улицу. Будет кризис. И посмотрим тогда, как этот хваленый средний класс, все эти гнилые истеричные интеллигентишки покажут свою истинную сущность, сбросят, как гремучая змея, свою либеральную шелуху. Увидите, как в нашей замечательной стране, которой должен бы владеть американский народ, а не кучка эксплуататоров...
- Что же вы не зашли вчера к Митчеллам? - сказал Коган. - Мы как раз говорили об энергетическом кризисе.
- Меня не приглашали.- Побледневшая Хэлен покосилась на Марка, потом на Гордона, который штудировал одну из подобранных в Домодедове брошюрок. - А что, вы собирались отдыхать? Все вместе?
- В Тбилиси приходите к нам в номер. Будем опять пить это хорошее вино. Марк, как называлось вчерашнее вино?
- "Гурджаани".
- Вот-вот, "Гурджаани",-с удовольствием повторил Коган.- Марк, а скажи, пожалуйста, кому в Советском Союзе мешает частная торговля? Вот наш магазин, скажем, где мы с Сарой и с мальчиками работаем, только на субботу нанимаем двух человек?
- Что вам сказать...
Марк замолчал и вместо продолжения просто посмотрел в глаза представителю мелкой буржуазии долгим, честным, донельзя усталым взглядом. Тот переглянулся, в свою очередь, с Сарой, и вопросов больше не задавал.
Зычным голосом стал Марк созывать свое стадо, велел ему отправляться обедать, а сам в переполненном троллейбусе поехал на Главпочтамт. Телеграммы от невесты там не оказалось, а у входа в гостиницу голодного и злого Марка вдруг подозвал с лавочки крепкий мужичок со щетинистыми бесцветными усами, в синих мешковатых брюках, в синем же шевиотовом пиджачке. Когда он, отложив свою "Сочинскую правду", махнул рукою Марку, на указательном пальце блеснул солидных размеров перстень дутого золота.
-Эй, молодой человек! Марк безо всякой охоты подошел к скамейке.
- Соломин ваша фамилия?
- Ну?
- У меня к вам разговорчик. Давайте-ка пройдем на другую лавочку, в тень. А то знаете, народ ходит...
- Вы, собственно, кем будете?
Вместо ответа мужичок, как и следовало ожидать, раскрыл перед носом Марка свое удостоверение.
- Ладно, - вздохнул переводчик Соломин, - только учтите, меня туристы ждут. У нас в час обед.
- Подождут.- Мужичок встал со скамейки и, ласково придерживая Марка под локоть, повел его куда-то в сторону, в тень магнолий.- Аппетит лучше будет. Да вы не беспокойтесь, товарищ Соломин. Разговор у нас будет короткий, совсем, в сущности, незначительное время займет наша с вами сердечная беседа. Я вас вчера вечером искал, да телефон не отвечал, хоть ты тресни...
Глава шестая
Неторопливо выходили на ресторанную эстраду холеные музыканты во фраках с серебряной нитью, стучал согнутым пальцем по микрофону певец в шикарных бакенбардах, и флейтист, достав инструмент из кожаного футляра, издал несколько резких писклявых звуков, странно разнесшихся в полупустом зале. Наскоро уничтожив ужин, Марк скрылся в подсобке. Во время командировок он существенно расширял масштабы своих ресторанных операций, и сэкономленные сегодня на туристических желудках сорок рублей собирался превратить в то, что на казенном языке ревизоров, следователей и прочей скучной публики называется буфетной продукцией. В оправдание его можно сказать, что выкроенные деньги или спиртное он все равно изводил на американцев, хотя и не без дальнего прицела на более обильные чаевые. Непростая была механика. Нынешним вечером обещал он, например, отказавшихся идти в лилипутский цирк покатать на теплоходе, для чего и разжился в буфете шампанским и какими-то подозрительной мягкости шоколадками.
- Странные вещи творятся со мною, Клэр.- Крошечный теплоход, сделав крутой поворот, заскользил вдоль берега. - Я, кажется, разлюбил праздники. Ты заметила, какие толпы у нас в стране осаждают двери ресторанов, магазинов? Всем хочется праздника. Вот наступает он - и всегда оказывается беднее и скучнее, чем мечталось. И кончается вдобавок. И жизнь снова сереет.
- Почему сереет? Это цвет Аида, а мы еще живые, нет? И разве работа твоя не праздничная?
- Как у повара в ресторане,-усмехнулся Марк.-Вы же ее не видите. Мне частенько говорят: хорошо путешествовать задаром да еще деньги за это получать. А сколько я мотаюсь по задворкам, по кассам, конторам, бюро обслуживания? И вдобавок должен постоянно корчить из себя радушного хозяина. Попробуй послать какую-нибудь Хэлен. Оскорбится, права качать начнет.
- Все равно мы работаем раза в три тяжелее вас, - кольнула Клэр.
- Мы, вы, - передразнил ее Марк, почему-то перейдя на английский.- Видел я ваших руководителей групп, все на подбор бездельники, только и знают, что на советского переводчика ответственность переваливать... Между прочим, Берт, вы слышали крики нашей Люси за обедом? "Если б я была дома, я бы из такого ресторана ушла, не заплатив счету, и имела бы на это полное право! Наши рестораны... наши стандарты обслуживания... наши официанты..."
- Слышал, - откликнулся из полутьмы Берт. - Особенно мне нравилось слово "наши".
- Уж ее-то предки точно не сходили на американские берега с "Мэй флауэра",- подхватил Гордон.- Да не бери в голову, Марк, она просто избалованная дура. Что за акцент-то у нее, кстати?
- Русский, конечно, - сказал Марк. Тут Гордон хлопнул его по плечу и напомнил, что поехали они прожигать жизнь, а не сплетничать. Немедленно вслед за его словами из простуженного репродуктора над капитанской рубкой грянуло хриплое подобие музыки, и под бравурные эти довоенные звуки хлопнула первая пробка, и пенистая струя теплого шампанского ударила частью в подставленные картонные стаканчики, частью - в фосфоресцирующее море. Увы, после второго-третьего глотка вино стало отдавать клеем и мокрым картоном, так что вторую бутылку Марк просто пустил по кругу - не без хитроумного расчета на то, что его порция, последняя, окажется больше остальных. "Дивная страна" - хохотала Диана. - Где еще мы могли бы распивать шампанское, как кока-колу?.. Сколько мы тебе должны, Марк?" "Нисколько",- рассеянно отвечал честный переводчик.
Мало-помалу компания разбрелась по пароходу, только Клэр осталась рядом с Марком у поручней верхней палубы. Со стороны моря светилась громада рейсового корабля, неслышно скользящего в сторону Батуми. Усилился ветер, и звезды начали одна за другой исчезать за облаками.
- Видела я вчера вечером из окошка прогулочную посудинку вроде нашей, может, даже ту же самую. Музыка похожая громыхала. Смотрела и, представляешь, завидовала.
- Было б чему.
- А я люблю незатейливое счастье. Уезжать далеко, дышать чужим воздухом.
- И забывать?
- Да. Колючий ты сегодня, жесткий. Устал?
- Наверное. Осточертело быть прислугой, частью местного колорита. Хочу быть самим собой - и не выходит. Стою вот с тобою рядом и...
Он вздохнул. А динамик наконец умолк, притушил капитан огни на пароходике, и стала тьма за бортом густой, живой, почти осязаемой.
- Очень просто все,-задиристо сказала Клэр.-Ты злишься, что я к тебе ночью в гости не пошла.
- Может, и так! - Марк засмеялся.
- Мерзнешь?
- Ага.
- Я свитер прихватил, держи. Мужской, правда, и на два размера больше, чем надо. Будем с тобою выглядеть, как пара влюбленных идиотов
- Так уж и влюбленных.
- Молчи, а то свитер отберу.
Море морем, но и сочинский пошлейший берег может казаться заколдованным, если тихо-тихо скользит в блаженной дали темное его пространство, там и сям означенное расплывчатыми пятнами санаториев, ресторанов и гостиниц - или просто огнями, блуждающими во мгле, зачем вдаваться в детали курортной географии; только по памяти угадывается в трепете этих огней шорох кряжистых платанов и неряшливых, покрытых свисающими ошметками серой коры эвкалиптов, гомон толпы, фланирующей по паркам, мелкими брызгами рассыпающейся по аллеям и танцплощадкам, взвизги ночных купальщиков да битловская мелодия - то ли "Облади-облада", то ли еще какая, узнаешь ли на таком расстоянии.