Михаил Гиголашвили
ЭКОБАБА И ДИКАРЬ
1
5 декабря 1996
Мамин подарок - диктофон - я оценила только недавно, но вполне. Здорово помогает!.. Психотерапевт посоветовала: записывайте, мол, во время стрессов свои мысли - легче будет потом от них избавиться. Ну, а мама сразу два и купила - себе и мне.
Я думала вначале, что это глупость и лишняя трата времени и денег - записывать, чтобы избавиться!.. Но сейчас понимаю, что помогает, как-то утихомиривает. Переносить на бумагу, правда, бывает лень, но с ленью я борюсь.
А стрессов у нас в Германии предостаточно. Недаром зверь говорит, что мы, немцы, - самая депрессивная нация: постоянно себя грызем и в голос ноем. А сам-то он кто?.. У них там, на диком Кавказе, тоже всё время война и всякие несуразицы, по телевизору показывают… И сам он вечно в депрессии - из-за всякой мелочи шум: то картина не пишется, то денег мало, то курева нет, то донимать дурацкими вопросами: где была да что делала? Там была и то делала, кому какое дело?..
С ним трудно - а без него скучно. И пусто. Неуютно жить. Наверно, плохо так привыкать к мужчине. Четыре года - это немало. Мои подружки по три месяца выдержать не могут.
Но мы часто ссоримся. Может, из-за разницы в возрасте?.. Или в менталитете?.. Или в языке?.. Говорим мы с ним на русском, который я учила в гимназии, но все равно, конечно, делаю ошибки, которые ему очень нравятся. Или из-за моего длинного языка?.. Но что же делать, если я врать не умею, не могу и не хочу?..
Вот, из-за чего сегодня началась ссора?.. Он вдруг заметил, что у меня колени натерты и на бедрах синяки. Обомлел на полуслове:
- Что это?
- Так, ничего. - отмахнулась я, прикрыв ноги пледом.
Мне и раньше было ясно, что он увидит, не слепой. Поэтому и не хотела сегодня встречаться - думала, пройдут. Но нет, он настоял.
Он откинул плед и схватил меня за колено, вывернул его грубо:
- Ничего?.. Как ничего?.. Я еще не ослеп. Это же явные синяки!.. Колени стерты! Раком стояла?!..
Началось! Что делать? Молчать? Будет шум. Говорить?.. А что говорить - в церкви на коленях стояла?.. Спаржу собирала?.. Да с какой стати скрывать? Я свободна и делаю что хочу, никто мне не указ.
- Больно, пусти! - начала я вырываться, но он мертвой хваткой вцепился в одно колено, полез смотреть другое. Надавил с силой на синяки:
- Что это, фашистка проклятая?
- Больно! - разозлилась я, отпихивая его. - Ничего, я же сказала! Ерунда. Зачем тебе все знать?
- Я хочу!
- Зачем?
- Так. Хочу все знать.
- Ну, тогда, пожалуйста, знай: сломалась кровать в мотеле, где я была с одним знакомым персом, и пришлось перебраться на пол… А пол был жесткий, деревянный. Ну и вот.
Он, не глядя на меня, стал угрюмо оглядываться по полу. А, понятно: он всегда начинает одеваться с носков.
Я решила попробовать его успокоить:
- Я не понимаю, в чем дело. Ты уходишь?.. Почему?.. Это же было просто так - эпизод, шутка!.. Неделю назад, во Франкфурте, на ярмарке, где я подрабатывала… Когда этот перс зашел в павильон, то все девочки обомлели: у него были такие большие губы, как у рыбы. Знаешь, есть такие рыбы с губами?.. А потом он оказался у моей палатки… Стали болтать… Потом диско. Ну и вот… Но все было без риска, с резинкой, об этом не думай…
Один носок выглядывал из-под смятой рубахи. Он не видел его, слепо и оцепенело вороша одежду и глухо урча:
- Перс с губами. Француз с ушами. Негр с ногами. Испанец с глазами. Так… Я давно хотел тебя спросить: есть ли какая-нибудь система в твоем выборе?.. Или просто ждешь, пока тебя кто-нибудь возьмет?
- Ты что, правда уходишь?.. Ну это же было просто так!.. Я думала, вся эта глупая ревность уже позади. Что с тобой?.. Мы же уже миллион раз говорили с тобой об этом. Это же просто мужчина на одну ночь - и всё. Как это сказать - муж-чина-одноночка? И резинка была. Чего еще?
- Оставь меня, паскуда, - пробормотал он, угрюмо возясь в одежде, словно забыв, зачем он это делает и что ищет.
Я осторожно пересела на носок, чтобы этот псих не убежал так сразу. Замоталась в плед. Надо будет спокойно еще раз все объяснить. Хотя бы попытаться. Ах, глупый мой язык!.. А я так хотела его сегодня. До тяжести в животе, до дрожи в проклятых коленках.
- Пойми, это все было несерьезно, так просто, вроде шутки, под настроение. Почему я не могу рассказать тебе такой пустяк?.. Почему должна скрывать? Подожди!.. Это же к нам отношения не имеет!.. - попыталась я остановить его, но он босиком прошлепал в ванную, ругаясь на ходу:
- Чего ждать?.. Чего ждать?.. Дождался уже!.. Не хочу стоять в очереди к телу!.. К какой-нибудь другой постоял бы, а к тебе - нет, не могу. Все эти персы-французы просто трахают тебя - ты баба видная, "почему нет" твоя присказка. А я так не могу, потому что, на свое большое несчастье, люблю тебя, шлюху.
- Значит, я шлюха? - крикнула я. Всё это уже начинало злить. Видел бы он настоящих шлюх!.. - Я - нормальный человек и свободная женщина и делаю что хочу, в конце концов. А ты ори в другом месте, я твой террор терпеть не намерена,
- уточнила я в пустоту.
- Это по-вашему ты - свободная женщина, - выскочил он из ванной. - А по-нашему - ты просто блядь, дешевка. Этот с губами, тот с ушами, третий с глазами!.. Ты посмотри, с кем у тебя все это происходит?.. Сама же рассказывала!.. - оскалился он в злой улыбке. - Один все о покойной жене вспоминал, второй тебя обокрал, у третьего никак не вставал, четвертый вонял, как свинья, пятый дрочил, как кролик! Это же всё мразь, ублюдки!.. И что это за связи - одна ночь, две недели, пять встреч?.. И с кем из этих недоносков тебе было хорошо?.. Сама же недавно признавалась, что даже кончить по-человечески ни разу не смогла!..
- А вот это не твое дело - указывать мне, с кем и как мне кончать! Этого не хватало! - Я тоже начинала злиться по-настоящему. Сказала ему как близкому человеку, чтобы посмеяться вместе, а он истерики закатывает!.. Было бы с чего!.. Спокойным тихим голосом (как бабушка учила успокаивать мужчин) я начала все с начала: - Это такое время… Время опыта… Ты же имел много женщин?.. Ну и я хотела пробовать. Опыт жизни. Ну и вот. Мне двадцать три, и я живу как хочу!
Судорожно одеваясь и борясь с вывернутым рукавом рубахи, он закричал:
- Я, идиот, жду ее из Франкфурта, а она едет на неделю поработать - и вот, пожалуйста!.. Перс с губами!.. А из племени хуту не пробовала?.. Они, говорят, после совокупления особые танцы танцуют - тоже опыт!.. - начал он показывать эти танцы, налетел на стул и с размаху сел на него. Помолчал. Потом спросил: - А зачем вообще тебе этот опыт?
Я с готовностью начала объяснять, что женщины с опытом - более свободны, могут выбирать, спорить, сравнивать, лучше понимать. Зачем любой опыт? А те, кто ничего, кроме своего мужа, не видел, - те просто инвалиды и забитые существа под чадрой:
- Здесь не Арабистан, где несчастная женщина имеет право видеть только два дома: родителей и мужа. Даже дорогу от одного дома до другого она не должна видеть, по телевизору говорили.
- Дорога и есть самое опасное. - пробормотал он, посмотрел на меня по-бычьи, допил коньяк и с размаху швырнул рюмку в мусорное ведро; потом, заметив за холодильником бутылку вина, схватил ее. Но открыть было нечем, и он стал своим карманным ножом проталкивать пробку.
Видно было, что гнев распирал, душил его. Лучше на него не смотреть. Нож не шел, и он с размаха ударил по нему пепельницей. Пробка влетела внутрь, а вино выплеснулось на стол. Он отпил несколько глотков:
- Старая история: художник любит шлюху, а шлюха любит всех. Я хочу забыть тебя!.. Всё, с меня хватит!..
Я возмущенно фыркнула, но промолчала, хотя ощущение ошибки не оставляло меня. А почему, в конце концов, я должна что-то скрывать?.. Моя жизнь - это моя жизнь. Ну и вот. Нельзя сдаваться и показывать слабину, еще бабушка учила. Как у него потемнели глаза и вздулись вены на лбу!.. Надо быть осторожнее…
Было уже совсем темно. Его облик расплывался в темноте. Мутное пятно. Около раковины светлела капуста, блестел салат.
- Почему ты хочешь меня забыть?.. Разве нам плохо?.. - взяв себя в руки, начала я вновь терпеливо объяснять. - И у тебя были женщины!.. А я, между прочим, точно такой же человек, как и ты!.. И мы в Европе, а не на Востоке, не забывай!
- У меня никого, кроме тебя, нет!.. И пока мы вместе - у меня никого не было. И разве я тебе когда-нибудь вообще говорил о каких-нибудь своих женщинах, вспомни?.. Я ни разу за эти четыре года ни слова не сказал ни об одной из них!.. Это свинство - одной женщине рассказывать о другой. А сколько историй ты мне уже рассказала?.. - он отпил из бутылки.
- Я не могу врать, ты же знаешь. И притом у меня тоже никого не было. По-серьезному, я имею в виду, - сказала я, натягивая колготки и укутываясь плотнее в плед (из рам тянуло сквозняком, а за окном шел молчаливый снег).
- Лжешь, фашистка! А рыбьи губы?
- А это просто так, эпизод, да еще во Франкфурте!.. При чем вообще ты? - искренне удивилась я.