В книгу вошли написанные в разное время произведения Михаила Гиголашвили, автора романа-бестселлера "Толмач" (СПб.; М.: Лимбус Пресс, 2003). Язык его рассказов и повестей чрезвычайно выразителен и гибок. Их отличают зоркость глаза, живость действия, острота фабул, умение изображать жизнь не только сегодняшнего дня ("Вротердам", "Голая проза") или разных времен и народов ("Лука", "Царь воровской"), но и фантасмагорию "тонкого" мира духов, магов, колдунов ("Бесиада"), Интонации, искусно расставленные акценты, богатая лексика, оригинальная речь позволяют судить о культурном уровне, характерах и образе жизни очень разных, своеобразных персонажей. Юмор, местами великолепный ("Морфемика", "Заговорщики"), первоначально кажется циническим, но такое впечатление поверхностно: писатель, за плечами которого большой жизненный опыт, любит и жалеет своих героев. Кажется, что ему органически присущи сострадание и человечность - главные составляющие его полновесной прозы.
Содержание:
I. ТЕНИ ВДОЛЬ ОБОЧИН 1
II. БАБЬЕ ИГО 29
III. ТАЙНОПИСЬ 57
IV. НА СТЫКЕ СЛОВ И СНОВ (ЭССЕ) 83
Примечания 89
Михаил Гиголашвили
Тайнопись
I. ТЕНИ ВДОЛЬ ОБОЧИН
СУП ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Ранним утром в своей каморке на одной из старых тбилисских улочек проснулся юродивый Гижи-Кола и туг же сел на подстилке. Смутные тревоги не давали ему ночью покоя. Тут ли сестра? - привычно забеспокоился он и стал, вытянувшись, разглядывать угол, где всегда спала сестра, умершая пять лет назад. Сейчас там было свалено всякое тряпье, в очертаниях которого юродивый угадывал привычные контуры, каждый раз надеясь, что вот, сестра поднимется и накормит его супом. Но она все не поднималась, и он тихо, чтобы не разбудить ее, стал проверять баночку с мелочью. И просветленно улыбнулся. День начинался хорошо: сестра - тут, деньги - тут, пальто-реглан, полученное вчера от добрых людей, - тоже тут, лежит на полу и радуется. Все было спокойно и хорошо, и можно было идти по делам, на работу, куда ходят все люди. И Кола пойдет.
Напялив прямо на голое тело пальто и обойдя каморку, юродивый взял на локоть свое неизменное ведро и отправился на улицу. Ведро ему нравилось тем, что в него умещалось много всякой всячины, нужной для жизни. А нужно было всё. Всё могло пригодиться.
Он бодро шел по солнечной стороне улицы, собирая на ходу в заскорузлую ладонь подаяние, которое ему давали прохожие. В этом районе все знали его, и с самого детства он не переставал удивляться тому, как ласково люди разговаривают с ним, как щедро награждают деньгами, как охотно дарят одежду, вещи, еду. Всегда очень ласково и добро. И он тоже всегда будет ласков с ними: всегда станцует по их просьбе, снимет кепку перед каждым встречным. Нет, Кола никогда, никогда не обидит детей!.. Никогда и никого! Так сказала мама…
Он заглянул в овощной ларек, где ему кинули в ведро три яблока и грязную зелень. Он одобрительным взглядом проводил всё это глазами и жестом попросил еще и лимон, который привел его в состояние умильной восторженности - такой желтый и нарядный был этот лимон!..
Оторопев от счастья, Гижи-Кола важно пошел к выходу. Вдруг два мужских голоса сбивчиво заговорили у него за спиной. Один говорил:
- Он не идет на базар, его надо побить!
Другой голос отвечал:
- Нет, он хороший, он сейчас пойдет!
И Кола, волоча башмаки, поспешил от голосов, укоряя себя в том, как же это он забыл о базаре. Ведь там, в этом удивительном месте, где всё жуется и глотается, где все дарят ему что-нибудь очень хорошее, там ждут его. Это очень плохо, что он забыл об этом. Но теперь он идет.
"Нет, нет, я иду", - пробормотал он на всякий случай про себя и оглянулся. Два призрачных голоса, замолчав, осуждающе смотрели ему вслед.
Целеустремленной походкой перебежав через улицу, он оказался возле будки чистильщика, заглянул в нее и застыл, очарованный картинкой на обложке журнала, который читал чистильщик. Тот поднял на юродивого глаза:
- Как дела, Кола?..
- Хорошо, хорошо, - ответил тот и пару раз снисходительно шевельнул руками - станцевал. (Он был твердо уверен, что всем людям без исключения очень нравится, как он танцует. Да и танцует он лучше всех людей без исключения. Так говорила мама, а она всё знает.)
Чистильщик показал ему пятак, но когда юродивый обезьяньим жестом выбросил к пятаку свою грязную, никогда не мытую руку, то чистильщик спрятал монетку и вновь углубился в журнал.
- Ничего, ничего, спасибо! - успокоил его Гижи-Кола и показал на щетки, потом на свои сбитые башмаки с примятыми задниками.
- Ты хочешь почистить их? За это надо платить деньги! - сказал чистильщик и указал на мелочь в открытой ладони юродивого.
- На! - согласился тот и ссыпал чистильщику всё, что было в руке. - Кола дает, на!..
Отдав мелочь и опять ничего не дождавшись (чистильщику была известна тактика: взять деньги и тут же как бы забыть о них), он стал миролюбиво осматривать будку, на стенах которой висел весь набор, свойственный подобным местам: снимок футбольной команды, реклама сигарет, в меру раздетая красотка из польского "Экрана", портрет Сталина…
Остановив на усатом человеке свои внимательные глаза, на дне которых шевелились желтые язычки, он сказал, указывая на портрет:
- Хорошо!.. Хорошо!..
И еще раз одобрительно гукнул, расправив плечи и проведя ладонью под носом:
- Сталин - хорошо! Сталин - хорошо! - и вдруг добавил, как бы вспомнив: - А Берия - плохо!.. Очень плохо!..
- Ба, почему Берия плохо? - удивился чистильщик, усаживая очередного клиента и берясь за щетки.
- Берия убил Сталина. Плохо!.. - грустно покачал головой юродивый, удивляясь тому, как мог чистильщик забыть эту всем известную истину.
- А кто лучше: Берия или Сталин?.. - не унимался чистильщик, надраивая ботинки клиента.
- Ленин! - уверенно ответил Кола. Это он знал твердо с самого детства. - Ленин - очень хорошо, самый главный. Сталин убил Ленина. Берия убил Сталина.
Считая эту тему исчерпанной, он показал на свою пустую ладонь и игриво пошевелил кустистыми бровями.
- Зачем тебе деньги? - спросил чистильщик.
- Надо деньги, надо. Обед. Базар. - Сказав это, юродивый почувствовал какие-то смутные, но сильные угрызения совести. Он встрепенулся и принял деловой вид. Но никто ничего не произнес, и он пояснил: - Орехи надо купить. Базар. Дезертирка.
- Ты что, уже к новому году готовишься? - удивился чистильщик, а клиент рассеянно добавил:
- Дорого тебе обойдутся орехи!.. Цены такие, что хоть плачь, хоть за автомат берись! Раньше на этом базаре дезертиры торговали, а теперь мародеры!..
- Новый год! - радостно удивился Кола и закивал головой: - Да, да, Дед Мороз!.. Елка!.. Игрушки!..
- Вишь ты, какой запасливый: новый год через три месяца, а он уже готовится, орехи покупает. Молодец! - одобрил чистильщик, вовсю шуруя бархоткой по ботинкам, и от этих слов у Колы стало тепло на душе. - И вино, небось, есть у тебя, а, Кола? Есть вино? Будешь пить?
- Есть вино. Один стакан, Кола выпьет, - покрутил черным пальцем юродивый и вспомнил: - И сестра - один!.. Мама даст…
Тут какой-то неясный шум, вроде морского прибоя, заворочался позади юродивого, смутный голос как будто произнес: "Мама умерла, дурак!"
Кола насторожился и напрягся, но шум смолк, и он уверенно сказал:
- Праздник. Все дома. Вместе все. Мама вкусное дает… Да, очень вкусное! - со счастливой улыбкой подтвердил он, а в уголках его глаз почему-то заискрились слезинки. - Один стакан можно.
- Один стакан! - искренне позавидовал клиент. - Вот счастливчик!.. Тут напьешься, как свинья, а потом на похмелье сдыхаешь, как собака!..
- И не говори! - сочувственно кивнул чистильщик. - А он больше одного стакана и не выпьет. Зачем ему - он и так дурной!..
Юродивый виновато улыбнулся.
- Ты на него посмотри - вино!.. Ему и бабу подавай, а?.. - сказал клиент и впервые заинтересованно посмотрел в лицо юродивому. - Ну - ка, признавайся - бабу когда-нибудь трахал, а? - Для наглядности клиент жестами показал, что он имеет в виду.
Юродивый испугался:
- Нет, никогда! - и покрутил неровным, приплюснутым черепом, ужасаясь этому бесцеремонному вопросу, который часто задавали ему люди. Баба!.. Как это можно? Что такое? Это нельзя!..
И он, смущенно покраснев, подтвердил:
- Никогда нельзя. Мама сказала - нет. - Но, увидев, что его слова разочаровали клиента, он решил не обижать хорошего человека и лукаво согласился: - Да, один раз можно, один! - и показал скрюченным пальцем на снимок красотки на стене: - Вот, вот!..
Ощетинившись, он приготовился к другим вопросам, но тут справа твердый мужской голос возмущенно произнес:
- Ты слышал? Он трахнул свою мать!.. И сестру!..
Кола рванулся, чтобы поймать голос, но тут второй голос с другой стороны ответил:
- Нет, он хороший, он этого не делал. Он идет на базар.
И юродивый кинулся по тротуару, увязая в башмаках и запахивая пальто-реглан. Он бежал так быстро, что обогнал голоса, которые постепенно отстали и затихли. В ужасе от совершенного преступления он рвался вперед. Неужели?.. Неужели он сделал это с сестрой и мамой? О горе!.. Нет, он этого не делал, он землю съест, что не делал!..