Потом я принялся натягивать палатку и провозился с ней до полудня. Солнце поднялось уже высоко и хорошо припекало. Я надул матрас, разделся и лег на него загорать.
Вдруг что-то просвистело в воздухе и вонзилось в землю. Я осмотрелся и увидел стрелу, торчащую в траве в трех шагах от меня.
Я вскочил.
- Вильгельм Телль, - сказал я, - не делай глупостей! В кустах заброшенного сада что-то зашуршало. Из-за деревьев вышли лучники. Они весело улыбались.
- А мы вас нашли, - произнес Телль. - Нашли, хоть вы и пытались скрыться и всех обмануть.
Я пожал плечами.
- Никуда я не убегал и никого не обманывал. Просто, как говорится, сменил место жительства и все.
- Мы пошли сегодня утром к реке навестить вас, - начал Телль. - И смотрим - от палатки и след простыл. "Что с господином случилось?" - Думаем. А Соколиный Глаз показывает нам следы автомобиля и объясняет: "К Томашу Бродяге наведался кто-то на машине и он уехал". Потом женщина из лагеря антропологов, кажется, руководитель экспедиции, сказала нам, что чья-то странная машина направлялась утром в лес. Мы отправились по дороге в лес и сразу увидели на песке следы шин.
- Я проехал по этой дороге дважды, - сказал я, - вчера вечером и сегодня утром. Туда и обратно.
- Ну, это мы увидели, - отозвался Соколиный Глаз. - Потому что одни следы шли поверх других. Одни кто-то оставил раньше, а вторые позже. Мы и пошли по тем поздним…
- Вы следите за мной! - Притворно возмутился я. Они улыбнулись:
- Нет! - Покачал головой Вильгельм Телль. - Просто мы искали вас, чтобы спросить, не нуждаетесь ли вы в нашей помощи?
- Опять вас обязали сделать какой-то хороший поступок? - Спросил я.
- Да.
- Сегодня мне ничего не надо. Как видите, я способен и сам справиться.
Все время, разговаривая, ребята внимательно присматривались к моему автомобилю.
Где вы нашли себе такую колымагу? - Спросил Выверка.
- Это - наследие моего дяди Стефана Громилла. Это был необычный чудак, - сказал я. - Но машина очень хорошая.
- А вы тоже чудак, - сказал Телль. - Зачем вы сняли палатку с того холма над Вислой?
- Потому что здесь лучше…
- Нет, там было лучше.
- Это дело вкуса, - уклончиво ответил я.
- Вам не понравились антропологи? - Спросил Телль.
- Может, - буркнул я. Врать мне не хотелось, а посвящать ребят в свои дела я не собирался.
А ребята разбежались по моему новому лагерю, заглядывали в каждый уголок, под каждый куст, рыскали в траве.
- Когда-то на этом месте была чья-то усадьба, - сказал Телль.
- Это было лет двадцать назад, не больше, - добавил Соколиный Глаз.
- А как ты узнал, что лет двадцать назад? - Спросил я.
Парень показал мне на несколько сосен.
- Им не более двадцати лет. Я разбираюсь в этом, потому что мой отец лесник. Эти сосны выросли в саду, а значит, произошло это тогда, когда хозяев уже не было.
- Посмотрите-ка сюда, - сказали ребята. - Здесь стоял дом. Небольшой, деревянный, на фундаменте, вот в земле остался еще кирпич от фундамента. А здесь был хлев, маленький, вероятно, на одну корову и одну лошадь или на две коровы. А там дальше - погреб для картофеля, от него осталась только яма.
- Я знаю, - сказал Соколиный Глаз, - здесь была когда-то лесная сторожка.
- Откуда ты знаешь? Соколиный Глаз важно объяснил:
- Потому что она в лесу. Крестьянскую усадьбу поставили бы на опушке, около поля. Да и не видно, чтобы здесь был когда-то овин, и для двора здесь мало зданий.
Он был прав. Тогда я спросил ребят, уверенный, что они не смогут мне ответить:
- А что случилось с лесной сторожкой? Почему она разрушена?
Ребята опять бросились шарить и через мгновение принесли какие-то доски.
- Сторожка сгорела. Видите, обгоревшие доски. А посмотрите, пожалуйста, на старую грушу. Она росла у самой хижины. Когда загорелась крыша, то пламя задело и грушу. Дерево теперь с той стороны сухое, искалеченное огнем. Никогда уже не зазеленеют его ветви.
- Согласен, - кивнул я головой. - Все то, что вы сказали, похоже на правду. Одного только нельзя выяснить: кто жил в сторожке?
Ребята рассмеялись.
- Мы и это знаем. Прошло уже две недели, как мы стали здесь лагерем, поэтому историю о Барабаше и лесничем Габрищаке каждый слышал не раз. Здесь жил Габрищак. Барабаш выманил его отсюда, а сторожку сжег.
- Да-а! - Пробормотал я смущенно.
Теперь я заинтересованно смотрел на ребят. Вильгельму Теллю было не больше одиннадцати лет, и для своего возраста он был невысокий, худощавый, имел продолговатое загорелое лицо и темные волосы. Черника был веселый, круглый, розовый от солнца, цвета не совсем спелой черники. Соколиный Глаз отмечался длинным носом, который придавал его лицу выражение чрезвычайного любопытства. Парень всегда наклонял голову и присматривался ко всему исподлобья, а его длинный нос постоянно к чему-то принюхивался.
- Не могли бы вы подвезти нас на своей машине? - Попросил Черника.
- С удовольствием, - ответил я. - Но я не смогу забрать всех пятерых сразу. Да и боюсь оставить в лесу свои вещи и палатку.
Решили, что двое гарцеров останутся стеречь мое добро, а трое, то есть Вильгельм Телль, Соколиный Глаз и Черника, поедут в "саме".
- Куда бы вы хотели отправиться? - Спросил я, когда мы выехали из просеки.
- На военное кладбище. Там так хорошо, - восторженно воскликнул Вильгельм Телль.
Сначала надо ехать по дороге, которая пролегала оврагом, над которым стоял мой шатер. Далее, по совету ребят я свернул налево, на широченную просеку. Вскоре мы увидели небольшую поляну, где среди кустов виднелись покосившиеся березовые кресты. На некоторых висели старые простреленные каски, - такие носили когда-то польские солдаты.
- Вот, - сказал Телль, - кладбище польских солдат, они погибли в бою с немцами в 1939 году. Наш гарцерский отряд вчера взял обязательство навести порядок здесь.
- А вы были на Барабашевом острове? - Спросил Черника.
- Я не слышал о таком острове.
- Это остров на Висле. Там полегла вся Барабашева банда. Похоронили бандитов всех вместе, в общей могиле посреди острова.
Мы вышли из машины.
- Пойдем в глубь кладбища, - предложил Телль. - Там есть большой камень. Можно вырезать на нем какую-нибудь надпись.
- Вот если бы на латыни, - сказал Соколиный Глаз.
- Зачем на латыни? - Удивился я.
- Да оно красиво звучит. Например: "Ducle et decorum est pro patria mori", то есть: "Славно и почетно умереть за родину". Я видел такую надпись на Повонзковском кладбище в Варшаве.
Кладбище было совсем заброшено. Трава достигала нам до пояса, могилы ввалились и заросли густым кустарником. Я насчитал их до шестидесяти. Ветер наклонил, а то и повалил деревянные кресты.
Соколиный Глаз, шедший впереди, вдруг отскочил в сторону.
- Скорее! Посмотрите сюда! - Крикнул он.
Мы подбежали. Соколиный Глаз пролез в кусты и мы увидели на примятой траве мертвую серну в луже застывшей крови. Серна была уже холодная, видимо, подохла еще ночью. На шее у нее была кровавая рана.
- Браконьеры, - объяснил Вильгельм Телль и подозрительно посмотрел на меня.
Я понял этот взгляд и сказал:
- Наверное, вы обратили внимание, что я не имею никакого оружия. Но я помню, что прошлой ночью, точнее поздно вечером, я слышал как в лесу кто-то трижды выстрелил.
- Мы это тоже слышали, - подтвердил Черника.
- Браконьеры, - мрачно повторил Телль. - Они ранили серну в шею, но она убежала и вот здесь упала мертвая.
Соколиный Глаз уже рыскал по кладбищенским кустам.
- Ты прав, Телль, - крикнул он, - здесь видны следы крови на листьях и на траве. Раненая лань бежала и браконьеры не нашли ее, ибо видимо, не имели с собой собаки.
Мертвое животное смотрело на нас широко открытыми стеклянными глазами, в которых, казалось мне, застыло страдание.
- Лесник Марчак предостерегал нас от браконьеров и просил обращать внимание на каждого подозрительного человека, бродящего по лесу, и докладывать ему, - объяснил Вильгельм Телль. - Мы, видно, плохо сторожили. Серну убили у самого нашего лагеря.
- Если вы думаете на меня… - начал я, но Телль прервал меня:
- Не про вас речь. Браконьеры стреляли здесь зверей еще до того как вы приехали. Они бродят в этом лесу уже два года. Лесник говорил, что не может ничего сделать, потому что его сторожка на той стороне леса. Здесь была когда-то эта хижина и Барабаш ее сжег. А новой, к сожалению, не поставили.
Ребята выломали в лесу большую ветку и привязали к ней серну.
- Потянем в наш лагерь, - предложил Телль. - А потом скажем леснику.
Мне не оставалось ничего другого, как сесть в "сама" и вернуться в палатку. Ребятам, которые ждали меня, я рассказал о забитой серне и они сразу же отправились в лес, чтобы присоединиться к своим товарищам.
Я быстро приготовил обед и теперь имел много времени обо всем подумать.
Мне не давала покоя мысль, что я расположился там, где семнадцать лет назад стоял домик лесничего Габрищака. Однажды ночью сюда пришли люди Барабаша. Может, они подкрадывались крутыми склонами оврага? Габрищак наверное уже спал. Бандиты окружили усадьбу и ворвались в дом, вытащили его из дома и повели в лес.
"А где же, - подумал я, - было логово Барабашевой банды? Может, на Острове преступников посреди Вислы?"