- Ты, Мотор, говори, да не заговаривайся. Я вообще врать не умею, мне этого не надо. Только ментам, и то по делу, если…
Внезапно он остановился на половине фразы и обернулся к мужичонке:
- Погоди, ты лучше, почему сам Аусвайс, расскажи…
Вопрос этот Аусвайс любил и всегда ждал с нетерпением, иногда хитровански провоцируя возникновение темы касательно имен и кличек.
- Ну, это с зоны я принес, по молодости еще дело было, - довольно начал он раскладывать припрятанную до времени карту. - Я в Польшу тогда попал, по линии комсомола предприятия. А предприятие было - ТЭЦ-двадцать первое. И трансформаторов силовых там было - до ебаной матери. А у меня друг был тоже там, но на складе. Он говорит: ты продай маслица трансформаторного на сторону, у меня его, не на учете которого, - бесчисленно. Мы, говорит, когда срок подходит, старую минералку сливаем с трансформаторов на уничтожение, а после его местами меняем, на другие трансформаторы заполняем, а то, что там было, - в эти льем. А запас складской не тронут получается. Нужна реализация поэтому. Через доверенные источники - как ты…
Ну я и продал на сторону в тот же день. Вынес в ведре, мужика нашел и говорю: купи дешево масло. А он, не будь дурак, и интересуется, чего, мол, да почем. А я, не будь дурак, и говорю, что масло, мол, растительное, из нерафинированной сои. Ну, он палец окунул и купил за бутылку. А после мне сказали, он меня ищет, ну после больницы уже. А меня как раз в делегацию вписали, по комсомольской молодежи, тоже на их ТЭЦ навещать. Через два дня мы на поезд - и тю-тю. А потом с нашей ТЭЦ на ихнюю ТЭЦ позвонили, секретарю нашему, чтоб присмотрел за мной, из милиции. А мне передали, баба его передала, секретарская, что звонили про это. Ну, думаю, пока здесь, дальше надо еще двигать, по политической линии, валить в смысле. В общем, я денег у ребят насобирал по-тихому, сказал, что в стриптиз пойти договорился, голых смотреть, для всех. А сам на поезд - и в сторону с германской границей. Только я думал тогда, что Германия будет ихняя, ну, фашистская была которая, а получилась та, которая наша, ГДР которая. Я вечера дождался - и вперед. Шел, шел, потом полоса картофельная, потом сетка, я подлез и дальше, а границы нету нигде. А потом мне: Хальт! - говорят, - аусвайс! Я им то, се, по политике, мол, несогласный. А они ГДР оказались, ну, считай свои, наши. В общем, пока улаживали, я у них год отсидел в тюрьме, там немецкий подучил и подкормился нормально. И, кстати, зуб лечили заодно. Мой дернули, а желтый поставили, не золотой, а из желтой нержавейки, хорошей. А потом меня нашим передали, по спецэтапу. И еще четыре года чалился, уже на зоне. Там авторитету рассказал, как пострадал, тот со смеху чуть не обоссался, назначил мне Аусвайс кликуху и взял под крыло. Повезло, говорит, тебе баклан, что на меня попал сразу, а то б фиксу твою желтую в первый день уже дернули и, что не рыжье, не поверили б никогда, а когда б узнали потом, что не рыжье, то вовсе замочили б. Ты, как откинешься, прикрывай ее, фиксу-то, а то не ровен час - без мудрости окажешься по зубу… - Аусвайс обвел глазами слушателей, как он делал всегда в этой повествовательной точке, и завершил рассказ: - Ну, а после - как все: на 101-й, в Александров-город, оттуда свалил, и как раз свалку в Электроуглях начали. Я - туда, и здесь - сразу в закон… Потом меня, правда, сместили, но зато не трогают, ворошу любой спецтранспорт и даже до грузовика с фаянсом допуск имею, как старожил…
Мотор с Ваучером слушали Аусвайса, как зачарованные, и ему это понравилось.
- Вот чего, братки, - заявил внезапно незваный гость, - давай-ка я с вами поживу, коммуной, - он на миг смутился, - то есть, в смысле - вы при мне, вместе, в общем.
Шел уже пятый год как Аусвайс, Мотор и Ваучер жили вместе. Зимой бомжевали в Электроуглях, по подвалам, а с мая, с первого тепла, даже, бывало, с середины апреля - на своей стороне, на свалке, ближе к лесу и Москве. Место там уже было их, прописку с Аусвайсовой подсказки они получили у старшого легко - нашли рулон открыточный, с типографии, неразделанный, отсекли плохую часть, порченую, остаток раскроили на открытки, получилось сто шестьдесят одинаковых по красоте, новых, пахнущих еще краской и лаком открыток с художником Куинджи на обороте, а с лица - ночь черная, вода и луна желтая, как Аусвайсова фикса. Связали все бантом и презент старшому - от поселенцев, мол. Ну, тот до красоты такой жаден оказался, презент принял и вопрос закрыл о подушевом оброке.
Ваучер с Мотором каждый раз строились, каждый сезон, материалу было - море разливанное, но они всегда потребляли минимально, и им хватало: пеноблоки - с двух несущих сторон, доски - на перекрытие, пленка - на доски, кирпич - на пленку. С боков - брезент, под себя - картон от апельсинов, сверху - одеяла, каждый год свежие, суконные, по списанию с воинских частей, подушки - в основном с бытовых машин, с Москвы, с центра, где больше ломают. Ну, а по мелочевке: посуда - ложки, плошки, поварешки, одежа - от носков до тулупов и от сандалий с лаковым штиблетом до кирзы и галош на валенки, лекарства, непросроченные даже, ото всего - между насморком и обмороком, ну и хавка всякая, конечно, жратва, то есть: консервы, подмятые по железу, куры лежалые, но отличные, яйца с точками на просмотр и отдельно бой, в картонках, колбасы разные, с зеленцой по краю бывают и без, супы сухие, крошка макароновая и целые тоже, с овощебаз идет много - картошка, еще хорошая, лук репчатый, в середине совсем твердый - верхнее смахнешь, оно мягкое такое, само сползет, оботрешь - и в еду - в суп или так, в нарезку пускать можно, с чем-нибудь, ну а дальше десерты идут: первое дело - чай черный в листах - в пачках надорванных и вразвес, перестоявший, есть и в квадратиках, но он хуже и мелкий - пылью, торты новые совершенно, просто потому что некупленные остались, но исключительно свежайшие, с кремами и розами, дальше в стекле все: компоты, джемы - как варенье сладкие и без костей, горох мозговой зеленый и капуста-квашенка, попадалась мягкая, как каша, но была и хорошая - хрустела каждая по отдельности.
Была еще культурная часть, не сильно спросовая никем, но была: книжки разные, включая с томами, отчеты бухгалтерские в скоросшивателях - хорошо на разжижку, ну и газеты, журналы, кроссворды. Попадались математические справочники - Аусвайс раз заинтересовался и долго листал, учебники всякие - один раз свалились Ваучеру при разгрузке на темя прям в пачке - чуть его не убило тогда натурально, он потом из интереса развязал - познакомиться с характером убийской литературы - и обнаружилось двенадцать учебников, новых, по сопромату, Горного института, все одинаковые, сделанные в 1961 году…
В общем, жаловаться было грех, все было своим, кроме водки, но на нее обычно хватало от продаж или по обменной формуле: товар - водка - товар…
…А еще был май, самый конец, самое оно начиналось по всем видам жизни, кроме одного, не часто, но порой вспоминаемого все ж товарно-сырьевым братством вида, волнительного, нежного и плохо доступного…
…К обеду Мотор вернулся, принеся четыре белых "Завалинки", и они сразу налили. Аусвайс все еще дрых.
- Не будем ждать, - решил Ваучер, - оставим ему на потом.
Они выпили, покурили, потом выпили еще, а уж только потом - сразу еще по две подряд. Хорошо стало необыкновенно, как всегда.
- Эх, бабу бы щас какую, - мечтательно произнес Ваучер. - Для ласки жизни и покоя натуры счастья…
- Для покоя натуры не бабу надо, а женщину, - обиделся почему-то Мотор. - Уж я-то знаю эти дела. Знаешь, они есть какие настоящие? Э-э-э-э…
Из баб на их стороне были только Тонька-косая, что жила со старшим уже лет как десять и хранила ему верную неприкосновенность, Генриетта-висельная, бабушка-под-завязку, потому как она все время вешалась, и все время ее по случаю спасали свои же, с этой стороны, и уже никто серьезно не верил, что она повиснет когда-нибудь хорошо, да Маруха-плечевая, жирная тетка под пятьдесят, закончившая в прошлом году карьеру на трассе МКАД - Курск - МКАД горьковского направления и вышедшая сюда на пенсию по возрасту потребности и спроса на линии этого направления.
- А почему, собственно, плечевая? - спросил как-то Мотор у Аусвайса. - Плечи потому что здоровые у них или ноги - на плечи в кабине потому что?
- Ни то, ни то, - со знанием дела ответил Аусвайс. - Каждая такая обслуживает дорожное плечо, - он вытянул вперед руку и сделал отбивку другой на уровне плеча. - От сих до сих - ее кусок работы, по кэмэ если считать. Потом ей плечо меняют, а на это место другую посылают, для шоферского разнообразия дальнобоя. И так больше с плечей собирают всегда. А плечей этих знаешь, до хуя сколько?..
- …Где ж ее возьмешь-то, настоящую-то такую? - безнадежно поинтересовался Ваучер. - Они с неба, почитай, не валятся. Как Генриетта…
- Сам знаю, - буркнул Мотор и поднялся. - Отолью пойду, скоро с птицефермы машина будет. С синюхой этой дохлой, что Аусвайс всегда просит. Сейчас глаза разлепит, скажет - бульон давай, из синеньких.
Он скрылся за кустом, и там полилось. Внезапно струя прервалась - раньше положенного времени, если судить по выпитому, - потом все стихло…