- Босс хочет, чтобы мы соревновались между собой, как ваши коммунисты. Кто быстрее будетубивать себя работой, - сказал Бен. - А все потому, что Райн хочет, чтобы босс его хвалил. В результате посмотри, что получилось. Босс понял, что Райн очень хорош на тяжелой работе, и теперь каждое утро Райн до обеда гнет спину на поле с факинг цуккини, пока мы собираем огурцы. Эстонскому парню не дали больше денег за героический труд. Ему дали более тяжелую работу. Я думаю, надо делать свою работу хорошо, но мы не обязаны убивать себя работой!
- Честно говоря, я люблю работать, и физически тоже, но только когда ощущаю, что в итоге есть результат, который мне нравится. Это касается не только физической работы, но и офисной. По-моему, офисные служащие, у нас в России их называют офисный… - я осекся, поняв, что не знаю, как по-английски звучит слово "планктон", - …офисные растения…
- Офисные растения? - Бен засмеялся.
- Да, факинг офисные растения. Те, кто проводит время своей жизни в офисах корпораций. Так вот, мне не нравится быть офисным растением, потому что цикл этой работы никогда не завершается. Работа должна быть творчеством.
- Точно! Ты должен получать удовольствие, хорошо поработав и получив результат. Ты что-то должен создавать!
- Вот именно! А в офисной работе ты ничего не создаешь. Каждый день похож на вчерашний, и так проходят годы. Получается, что ты не делаешь что-то классное в обмен на деньги довольного клиента, а продаешь боссу время своей жизни. Рабство за зарплату. Мне это не нравится. И здесь, на ферме, мы делаем то же самое. Проводим здесь дни. Мы здесь живем. И раз уж это так, то, по крайней мере, нет смысла делать свою жизнь здесь излишне трудной. Если, например, Райн доработается до истощения, босс ведь не будет ему платить за отдых. Не можешь работать - до свидания, он наймет других работников.
- Он даже не даст эстонцу коммунистический сертификат, - Бен улыбнулся. - Ведь Пол не коммунист, а факинг капиталист…
Находясь в хостеле и много общаясь с разнообразными людьми из разных стран, я внимательно наблюдал в их проявлениях различные поведенческие паттерны, и в какой-то момент понял, что, несмотря на национальные и культурные различия, почти у всех людей одни и те же трудности. Я тут же поймал себя на том, что мысленно анализирую, из каких ограничений они происходят и какими практиками можно все эти проблемы устранить. Затем у меня в голове сам собой образовался комплекс упражнений из известных мне тренинговых программ и практик, которые люди могли бы выполнять самостоятельно, в домашних условиях, чтобы вырваться из своих ограничений. Когда идея созрела, я решил "обкатать" новый тренинг на добровольцах из числа своих друзей в "Живом журнале", когда вернусь в Россию.
Так шли дни. Работа, отдых за бутылочкой "Гиннеса", дружеский секс, общение, мысли о том, что происходит в России, и прорастающие планы на будущее. Мой счет, открытый в австралийском банке, незаметно вырос до четырех тысяч долларов. Оставалось около недели до дня, когда я собирался покинуть Карнарвон, чтобы вернуться в Перт, погостить пару дней у самого душевного в мире миллионера (я написал ему, что полечу в Таиланд из Перта, и он пригласил заехать), улететь в Азию, а оттуда вернуться в осеннюю Москву…
38. ДОМОЙ
Дорога в Перт была легкой: один день на грузовике, один съеденный хот-дог, и мы на месте. Джордж встретил меня на обочине при въезде в город. Обнялись.
- Привет. Ну как ты? Все получилось? - спросил он, закуривая сигарету, и нажал на газ. Ускорение утопило нас в спинки кресел.
- Конечно. Даже больше, чем предполагал.
- Заработал деньги на билет?
- Естественно, даже больше.
- Кого-нибудь трахнул?
Я засмеялся:
- Ты сразу переходишь к главному.
Он тоже хохотнул и бросил какую-то фразу, смысл которой можно передать по-русски примерно как "ясен пень, о чем еще базарить".
Дом миллионера был точно таким же, каким я его оставил два месяца назад. Гибрид детского сада, общаги и образцового семейного гнезда. На кухне вместе с хозяйкой тусовались три толстеньких белобрысых немки. Помогали готовить.
Памелла обняла меня, почти как сына, и после "привет" сказала с улыбкой:
- Значит, ты теперь любишь цуккини?
- Мы с ребятами на ферме называли их "факинг цуккини". Одна из самых тяжелых работ.
- Я знаю, - она засмеялась, - Джордж показывал мне твое письмо из Карнарвона.
Я сразу же почувствовал себя очень комфортно. Обычно в новой компании я ощущаю необходимость что-то говорить, как-то себя проявлять, представлять. Говоря маркетинговым языком, позиционировать. В этом доме сама атмосфера сообщает: напрягаться не надо, говори и делай только то, что тебе нужно, а если что-то понадобится от тебя, тебе скажут или сам поймешь. Никаких ритуалов.
Вечером приехал старый друг хозяина, потертый жизнью мужик по имени Джон. Мы втроем пили пиво во дворе дома, курили и болтали. Я в основном слушал, иногда что-то переспрашивая, когда не мог разобрать их речь или не понимал слова. Разговор был типично мужской - дележка впечатлениями по поводу бизнеса и женщин. Без погружения в сопливые подробности. Грубоватый юмор. Деньги. Политика.
Я задумался, почему мне нравится Джордж и его друзья? Они не сталкиваются рогами, как большинство моих знакомых из прежней жизни. Споры, основанные на убеждениях и верованиях, стремление утвердить свое превосходство ценой подавления собеседника (пусть признает мою уникальность и правоту, тварь!), мерянье письками, - все эти атрибуты привычного мне по прежней жизни общения мужчин здесь отсутствовали. По крайней мере, я не видел ни разу.
- Мужики, я смотрю, вы выглядите как хорошие друзья, - заметил я. - Вы давно знакомы?
- Ты даже не представляешь, как развивалась наша дружба, - ответил Джон с улыбкой.
Джордж засмеялся.
Джон - один из его лучших друзей. Раньше они были конкурентами в бизнесе. В Австралии не принято заказывать конкурентов бандитам и прокуратуре, так что они просто встречались за бокалом пива. "Я в прошлом месяце продал на сто тысяч, а ты? - А я на семьдесят пять. - Отлично, значит скоро я тебя выжму с рынка. - Попробуй, дорогой. Не получится. - У меня есть идея, как отжать твоих клиентов. - Какая идея? - Не скажу, сам скоро увидишь, когда клиенты перейдут ко мне. - Ну ладно, посмотрим. - Давай еще по "Гиннесу"? - Давай. - А недавно я встретил такую классную телку, когда ездил в Мельбурн. Хочешь, расскажу? - Конечно!" Примерно так они общались. В итоге Джон ушел в другой бизнес, где был более успешен, а Джордж увеличил продажи. Бизнес отдельно, личные отношения отдельно. Игра в конкуренцию превратилась в дружбу…
Вечером они пригласили меня в казино - поиграть и выпить. Я отказался и лег спать. Утром Памелла уехала в церковь одна, и Джордж тут же вернулся. Он выглядел так же бодро, как если бы спал всю ночь, а не пил, гоняя рулетку. Увидев меня на кухне с чашкой кофе, он сказал:
- О! Русский! Давай выпьем! - и достал из шкафа бутылку граппы.
Сели за столик во дворе. Он сказал, что они с Джоном зажигали всю ночь. Он ставил по мелочи и проиграл немного денег.
- Тысяча туда, тысяча сюда, это просто деньги, - он устало махнул рукой. - Что мне делать? Мне нечего делать. Ты скоро улетишь, и я буду плакать. Все приходит и уходит. Даже друзья. А что делать с деньгами? Давай еще по одной, - он взял бутылку граппы и стал отвинчивать пробку.
- А как Джон?
- Да мы просто пили вместе с ним… С ним есть проблема. Точнее, с его женой, - он перевел взгляд с бокала на меня.
- Она чокнутая. У них в последнее время сложные отношения. Она выкидывает всякие резкие штуки и много пьет.
- А в чем проблема?
- Она меня хочет.
- Аты ее хочешь?
Он кивнул.
- Да, тогда проблема.
Помолчали.
- А ты когда-нибудь трахал девушку своего друга? - вдруг спросил он.
- Один раз. Но мы делали это втроем, вместе с ним. Я в тот раз еще так сильно разволновался, что сначала у меня не встал. Потом она мне помогла, и дальше было весело. Но… Я бы с ней не сделал это, если бы он сам не предложил. У меня не так-то много настоящих друзей, так что мужская дружба мне дороже любой женщины. Может быть, кроме той, что дороже всех остальных.
- Вот-вот, - он кивнул, - в том-то и дело, что он мой близкий друг. Потерять его из-за нее - не хочу… Но и ее тоже хочу… Она не так уж важна. Просто сильно притягивает меня… А потом, если трахну ее, жена может узнать, и тогда еще могут быть проблемы дома. Наверное, все-таки не буду… Или… Ладно, посмотрим…
Он пошел спать в свою комнату. Я налил еще рюмку граппы и подумал о жене Джона. Вспомнил, что в России многие женщины тоже сильно пьют. Наверное, алкоголь помогает подавлять себя. И свою сексуальность. Хорошие девочки не должны активно трахаться, даже если сильно хочется, иначе общество приклеит обидный ярлык. Некоторым, наоборот, алкоголь помогает временно снизить влияние социальных предрассудков и даетхорошую отмазку: "я просто была пьяная". Вообще, алкоголиком быть выгодно. Люди простят тебе "нехорошее поведение", если сможешь вызвать у них жалость. Если ты просто делаешь, что хочешь, потому что хочешь, не спрашивая разрешения и не извиняясь, тебя могут начать осуждать. Если сделаешь это же в рамках игры "я алкоголик, я так страдаю, я даже не могу себя контролировать, вот как низко мое падение", тебя простят. Кому-то даже будет приятно твое "падение", ведь он получает повод думать, что оказался "выше"…
Следующим вечером Джордж отвез меня в аэропорт. Я вытащил из багажника рюкзаки, обернулся к нему и протянул ладонь: