ТАУНСЕНД НА ГРАНИ КРАХА
- Кто-нибудь звонил? - спросил Кит Таунсенд, проходя мимо своей секретарши и направляясь в свой кабинет.
- Перед тем как вы поднялись на борт самолета, звонил президент из Кэмп-Дэвида, - доложила Хитер.
- Какая из моих газет насолила ему на этот раз? - поинтересовался Таунсенд, садясь за стол.
- "Нью-Йорк Стар". До него дошли слухи, что вы собираетесь опубликовать его банковский счет на первой полосе в завтрашнем номере, - ответила Хитер.
- Скорее, мой банковский счет станет завтра новостью номер один, - заметил Таунсенд. Его австралийский акцент проявился сильнее, чем обычно. - Кто еще?
- Из Лондона пришел факс от Маргарет Тэтчер. Она согласна на ваши условия и готова подписать договор на две книги, хотя Армстронг предлагал ей более высокую цену.
- Хорошо бы и мне кто-нибудь предложил шесть миллионов долларов, когда я напишу свои мемуары.
Хитер неуверенно улыбнулась.
- Что-то еще?
- Гэри Дикинс получил очередную повестку в суд.
- Что на этот раз?
- Он обвинил архиепископа Брисбейнского в изнасиловании на первой странице вчерашней мельбурнской "Правды".
- Правда, только правда и все, кроме правды, - улыбнулся Таунсенд. - Вот почему газеты хорошо продаются.
- К сожалению, женщина, о которой идет речь, оказалась известным светским проповедником, и она уже много лет дружит с семьей архиепископа. Похоже, Гэри в своей статье использовал слово "светский" в несколько ином значении и изобразил ее блудницей.
Откинувшись на спинку стула, Таунсенд вникал в проблемы других людей со всего мира: обычные жалобы политиков, бизнесменов и так называемых медиаперсоналий, которые хотели, чтобы он немедленно вмешался и спас их драгоценную карьеру. Завтра к этому времени многие успокоятся, и им на смену придет десяток других, таких же гневных, таких же требовательных примадонн. Все они были бы счастливы - он в этом не сомневался, - узнав, что сейчас его собственная карьера на грани краха. И все потому, что президент мелкого банка в Кливленде требует вернуть долг - 50 миллионов долларов сегодня до закрытия.
Пока Хитер зачитывала многочисленные сообщения - в основном от людей, чьи имена были для него пустым звуком, - мысли Таунсенда вернулись к речи, которую он произнес прошлым вечером. Тысяча его директоров со всего мира собрались на трехдневной конференции в Гонолулу. В своей заключительной речи он сказал им, что их корпорация "Глобал" находится в прекрасной форме и справится с трудностями новой революции в средствах массовой информации. Он закончил словами: "Мы - единственная компания, которая способна встать во главе прогресса и перевести эту индустрию в двадцать первый век". Они несколько минут аплодировали ему стоя. Глядя на уверенные лица людей в переполненном зале, он думал: кто из них догадывается, что "Глобал" в действительности осталось лишь несколько часов до банкротства?
- Как мне быть с президентом? - второй раз спросила Хитер.
Таунсенд вернулся к реальности:
- С которым?
- Соединенных Штатов.
- Подождите, пока он позвонит снова. Может, к тому времени он немного остынет. А я пока переговорю с редактором "Стар".
- А госпожа Тэтчер?
- Пошлите ей большой букет цветов и записку: "Мы сделаем ваши мемуары бестселлером от Москвы до Нью-Йорка".
- Может, добавить еще и Лондон?
- Не надо, она и так знает, что они станут бестселлером в Лондоне.
- А что мне делать с Гэри Дикинсом?
- Позвоните архиепископу и скажите, что я хочу построить новый купол, который так нужен его собору. Подождите месяц, а потом пошлите ему чек на десять тысяч долларов.
Хитер кивнула, закрыла блокнот и спросила:
- Вы будете отвечать на звонки?
- Меня интересует только Остин Пирсон. - Он немного помолчал. - Как только он позвонит, сразу соедините.
Хитер повернулась и вышла из кабинета.
Таунсенд развернул стул и уставился в окно. Он пытался припомнить разговор со своим финансовым советником. Она позвонила на борт его частного самолета, когда он летел из Гонолулу.
- Я только что из кабинета Пирсона, - сообщила она. - Переговоры длились больше часа, но мы так ни к чему и не пришли.
- Ни к чему не пришли?
- Да. Он все еще хочет проконсультироваться с финансовым комитетом банка, прежде чем принять окончательное решение.
- Но ведь теперь, когда все другие банки согласились, Пирсон не может…
- Очень даже может. Не забывайте, он президент небольшого банка в Огайо. Его не интересует, что думают другие банки. И после всей критики в ваш адрес, которой пестрят газеты в последнее время, его сейчас волнует только одно.
- Что именно? - спросил он.
- Прикрыть свою задницу, - ответила она.
- Но неужели он не понимает, что все остальные банки откажутся от своих обещаний, если он не будет придерживаться общего плана?
- Понимает, но когда я ему об этом сказала, он пожал плечами и заявил: "В таком случае я рискну вместе с остальными".
Таунсенд выругался, и в этот момент она добавила:
- Но он дал мне одно обещание.
- Какое?
- Он позвонит сразу, как только комитет примет решение.
- Какое великодушие! И что же мне делать, если все обернется против меня?
- Опубликуйте заявление для прессы, о котором мы с вами договорились.
Таунсенд побледнел.
- Неужели я больше ничего не могу сделать?
- Ничего, - твердо ответила мисс Бересфорд. - Просто сидите и ждите звонка Пирсона. Я должна бежать, иначе не успею на следующий рейс до Нью-Йорка. Буду у вас около полудня. - В трубке наступила тишина.
Продолжая думать о ее словах, Таунсенд поднялся со стула и стал мерить шагами комнату. Он остановился и посмотрел на себя в зеркало, висевшее над камином, - он не успел переодеться после самолета, и это было заметно. Впервые он подумал, что выглядит старше своих шестидесяти трех лет. Ничего удивительного, если учесть, через что протащила его финансовая советница за последние шесть недель. Он первым признал - обратись он к ней за помощью чуть раньше, он бы сейчас не зависел от звонка президента какого-то мелкого банка в Огайо.
Он уставился на телефон, приказывая ему зазвонить. Но телефон молчал. Таунсенд даже не притронулся к пачке документов, которые Хитер оставила ему на подпись. Открылась дверь, прервав его мысли, и в кабинет вошла Хитер. Она протянула ему всего один лист бумаги. На нем в алфавитном порядке были написаны имена.
- Я подумала, это может пригодиться, - сказала она.
Проработав на него тридцать пять лет, она знала, что уж кто-кто, а он не будет просто сидеть и ждать.
Таунсенд непривычно медленно провел пальцем по списку имен. Ни одно из них ничего для него не значило. Три были помечены звездочкой - значит, в прошлом они работали в "Глобал". Сейчас у него работало тридцать семь тысяч человек, и тридцать шесть тысяч из них он никогда не видел. Но трое из тех, кто работал на него на каком-то этапе своей карьеры, сейчас трудились в штате "Кливленд Сентинел". Он никогда не слышал об этой газете.
- Кто владелец "Сентинела"? - спросил он в надежде, что, возможно, сумеет надавить на хозяина.
- Ричард Армстронг, - мрачно ответила Хитер.
- Только этого мне не хватало!
- Вообще-то, у вас нет ни одной газеты в радиусе ста миль от Кливленда, - продолжала Хитер. - Только радиостанция к югу от города, которая круглые сутки передает "кантри".
Сейчас Таунсенд с радостью обменял бы "Нью-Йорк Стар" на "Кливленд Сентинел". Он снова взглянул на три помеченных звездочкой имени, но они по-прежнему оставались для него пустым звуком.
Он повернулся к Хитер.
- Кто-нибудь из них все еще любит меня? - спросил он, выдавив улыбку.
- Барбара Беннет точно нет, - ответила Хитер. - Она редактор отдела мод в "Сентинеле". Ее уволили из местной газеты в Сиэтле через несколько дней после того, как вы ее купили. Она подала в суд на неправомерное увольнение и заявила, что у девушки, которую взяли на ее место, роман с главным редактором. В конце концов, мы решили дело без суда. На предварительном слушании она назвала вас "мелким торговцем порнографией, которого интересуют только прибыли". Вы приказали, чтобы ее никогда больше не брали ни в одну из ваших газет.
Таунсенд знал, что в этом списке не меньше тысячи имен, и все они с радостью напишут собственной кровью его некролог для завтрашних выпусков газет.
- А Марк Кендал? - спросил он.
- Главный репортер криминальной хроники, - пояснила Хитер. - Несколько месяцев работал в "Нью-Йорк Стар", но нет никаких сведений, что вы с ним хотя бы встречались.
Взгляд Таунсенда остановился на еще одном незнакомом имени, и он ждал, когда Хитер расскажет подробности. Он знал, что лакомый кусочек она приберегла напоследок: даже ей нравилось хоть в чем-то иметь над ним власть.
- Малкольм Маккриди. Редактор колонки в "Сентинеле". Он работал на корпорацию в "Мельбурн Курьере" с 1979 по 1984 год. В те дни он повсюду трепался, что вы с ним старые приятели и частенько выпивали вместе. Его уволили, потому что он никогда не сдавал номер вовремя. Судя по всему, после утренней летучки главным объектом его внимания было солодовое виски, а после обеда - все, кто носит юбки. Несмотря на его заявления, я не нашла доказательств вашего знакомства.
"Надо же, сколько информации накопала Хитер за такое короткое время", - поразился Таунсенд. Но он понимал, что после стольких лет работы на него связей у нее было не меньше, чем у него самого.