Глава 17
Тринадцатая жалоба
Время близилось к обеду, когда Артур Обрамович Головяшкин, диспетчер жилищно-коммунальной конторы по улице Героев, дом 18, дочитал двенадцатую жалобу, смял ее и небрежным жестом косматой ладони отправил в мусорную корзину.
Избавившись от жалобы, Артур Обрамович грустно вздохнул, поставил чайник и, развернув на письменном столе бутерброд с колбасой, печально посмотрел поверх колбасы в окно.
Приемную жилконторы наполнял тоскливый гул радиоволны "Маяк". Из предусмотрительно снятой диспетчером телефонной трубки, раскачивающейся на проводе, доносились едва слышные занятые гудки.
В левом углу ЖКК агонизировал дряхлый холодильник "Юность". Длинное полуподвальное помещение жилищной конторы было погружено в вечные прохладные сумерки. Единственное окно конторы, выводившее взгляд на пожарную лестницу, было заметено липовой пылью и мухами. С той стороны окна детским пальцем был старательно нарисован заяц.
Головяшкин достал из непочатой стопки следующую жалобу и, старательно расстелив ее на столе, водрузил поверх большую синюю чашку.
Прихлебывая сладкий чай и с аппетитом надкусывая колбасу, Артур Обрамович Головяшкин заскользил мутными зрачками по строчкам жалобы. Жалоба гласила:
Руководителю ОАО ЖКХ Советского района
от Иванова Ивана Ивановича
г. Москва, ул. Героев, дом № 13, корп. 2
Я, Иванов Иван Иванович, проживаю в доме № 13-бис по ул. Героев, обслуживаемом Вашей организацией. Являясь ответственным квартиросъемщиком, я свои обязанности по договору исполняю регулярно, плачу за услуги по содержанию общего имущества.
Однако ст. 4 Закона РФ "О защите прав потребителей" и ст. 10 "Правил содержания общего имущества" в нашем доме выполняются с нарушением, а именно: в нашем подъезде, на всех шести этажах, на батареях, подоконниках и лестничных клетках, на совершенно незаконных основаниях бегают принадлежащие жилице нашего дома коты в количестве 13 и больше штук.
Животные гадят, кричат и бросаются под ноги, представляя реальную угрозу жизни жильцов.
Не далее как вчера вышеперечисленный один кот бросился с подоконника мне на голову.
Я упал и повредил колено, о чем прилагаю медицинскую справку.
В соответствии с пунктами 3.4.1 и 3.4.2 "Правил и норм технической эксплуатации жилищного фонда" прошу Вас на основании выше мною изложенного провести комплекс необходимых мероприятий для устранения данных котов.
А также принять меры в отношении их хозяйки, жилицы 199 кв. нашего дома Феклисты Шаломановны Бессоновой, на незаконных основаниях занимающей и удерживающей лифтовую кабинку с 11:00 до 18:00.
Указанная жилица никого не пускает в общекоммунальный подъемный транспорт. На все протесты имеющих с нею равные права эксплуатации лифтовой кабинки жильцов вдова отвечает сбывающимися проклятиями.
В соответствии с приложением № 2 "Правил и норм технической эксплуатации жилищного фонда" прошу Вас устранить и это указанное нарушение и провести внеплановый осмотр общедомового имущества.
По невыполнении Вами необходимых санитарных и технических санкций, связанных с проживанием в нашем доме вышесказанной вдовы Бессоновой, от которой нам нет ни житья, ни покоя, я, Иванов Иван Иванович, обязан предупредить Вас, что напишу заявление в вышестоящие органы прокурорского реагирования.
С уважением, Иванов И. И.
16 мая 2013 г.
Дочитав жалобу, Артур Обрамович доел бутерброд и, смахнув в жалобу хлебные крошки, добавил тринадцатую жалобу к предыдущим.
Дело было в том, что неугомонный Иванов И. И, писавший все эти жалобы, в доме № 13-бис по улице Героев не проживал, никаким ответственным квартиросъемщиком не являлся и вообще не существовал в природе. По крайней мере, этот И. И не существовал в природе по указанному им в заявлениях адресу.
Артур Обрамович хмуро посмотрел на стопку еще не прочитанных жалоб и разом смахнул оставшиеся в корзинку, после чего водрузил телефонную трубку обратно на рычажки.
В тот же миг телефонный аппарат разразился пронзительным будильным криком. Головяшкин схватился за трубку.
Из трубки в доверчиво подставленное диспетчером ухо прошипело:
– Домоуправление?
– Домоуправление. Слушаю! – бодро откликнулся Головяшкин.
– Читал письмо-ооо-шшшш-ш? – зашипело из трубки дальше.
– Какое письмо, товарищ? Очень вас плохо слышно! – откликнулся испуганный шипением Головяшкин.
– Какое ты сейчас-с-шшшш, подлец, в мусорную корзину бросил… – шипело из трубки.
Головяшкин испуганно заозирался. В конторе никого не было. Из окна на Артура Обрамовича по-прежнему смотрел, выпучив глаза, старательно нарисованный детским пальцем заяц.
– Не понимаю, о чем вы! – возмутился диспетчер.
– Я тебе, Головя-яяя-шшшш-кин, такое "не понимаю" покажу, своих-хххх не узнаешшшшшь… – пообещала трубка, и шипение оборвалось короткими гудками.
Чуть придя в себя, Артур Обрамович набрал номер участкового.
Антон Павлович облегченно захихикал и с неприязнью посмотрел на Бессонову.
Еще вчера вечером Феклиста Шаломановна стояла на своей клетке g2 неподвижно, как все нормальные люди.
Однако сегодня утром вдова совершенно необъяснимым образом самовольно переместилась на g4.
Антон Павлович возвратил вдову на место, но, сразу после завтрака вернувшись к доске, опять обнаружил Феклисту на g4.
И опять вернул Антон Павлович упрямую прыгучую вдову на положенную ей клетку, после чего час просидел над доской, пристально наблюдая за хитрой ведьмой и гипнотизируя ее взглядом.
Феклиста Шаломановна стояла на своей клетке, как ни в чем не бывало.
Однако стоило Антону Павловичу всего лишь зевнуть или на миг отвернуться, как она опять оказывалась на g4.
Устав бороться, Антон Павлович понял, что с распоясавшейся вдовой следует бороться иными методами…
В то время как Антон Павлович, запершись у себя в кабинете на тумбочку, приклеивал Феклисту Шаломановну к доске "Моментом", на лестничной клетке первого этажа дома № 13-бис по улице Героев происходила трагедия: Феклисту Шаломановну Бессонову выселяли из лифта.
Толпились растревоженные соседи. Кричали коты.
Органы правопорядка в лице участкового инспектора Соледата Семеновича Остроглазова, начальника жилконторы Кузякина, старшего диспетчера Головяшкина и санинспектора Загрибулина второй час вели переговоры с захватившей передвижное транспортное средство общего пользования умалишенной гражданкой.
Достичь компромисса с захватчицей органам правопорядка не удавалось.
Угнанный, но давно обездвиженный электромонтажником Загубили лифт по-прежнему оставался во власти бесноватой вдовы.
Феклиста Шаломановна заперлась внутри на защелку и на уговоры властей о добровольной сдаче кабинки не поддавалась.
Время от времени вдова произносила угрозы.
Время от времени вдова подкрепляла угрозы проклятиями.
В заложники коварная умалишенная заманила котом наивную Марсельезу Люпен Жирардо.
Побелевшая Людмила Анатольевна плакала в объятиях Алены Аркадьевны Заблудшей, время от времени вырываясь из них лишь для того, чтобы упасть в них снова.
Растерянная старшая сестра Заблудшая стояла в углу у почтового ящика то заламывая, то кусая пальцы.
Котов выносили по одному. Коты дрались, шипели и отбивались. Санинспектор Загрибулин, весь расцарапанный, всклокоченный, сам похожий на огромного, вставшего на дыбы кота, в клочьях пыли и шерсти время от времени проносился вверх по лестнице за очередной жертвой и с жертвой проносился обратно к своему автозаку.
По сведениям, предоставленным ответственными квартиросъемщиками, котов было всего тринадцать, чуть более или менее того. Сосчитать количество уже отловленных санинспектором котов было невозможно. Одномастные буро-черные звери соединились в санитарной машине в один клубок.
Из клубка торчали клыки и когти.
Из запертой кабинки выла заложница.
В верх лифтовой шахты эхо возносило проклятия ясновидящей и голос участкового инспектора Остроглазова С. С., удвоенный рупором.
Медленно спускались вниз по канатам лифтовой шахты три представителя службы спасения МЧС.
Наконец крышка лифта была откручена, заложница освобождена, а захватчица под громкие аплодисменты налогоплательщиков выведена на лестничную клетку.
На лестничной клетке выведенная под руки захватчица обвела собравшихся горящим непримиримым взглядом и прокляла всех разом.
После чего нарушительница плюнула, развернулась и пошла по лестнице на свой этаж.
Миновав свой этаж, Феклиста Шаломановна миновала следующий пролет и, вплотную приблизившись к двери Райских, позвонила.
Антон Павлович на цыпочках подкрался к дверям и заглянул в глазок.
Приклеенная к доске "Моментом" вдова пристально смотрела на Антона Павловича сквозь бронированную дверь "Мухтар" и кожаную обивку.