Содержание:
НЕОБХОДИМОЕ ПОЯСНЕНИЕ 1
Вместо послесловия 24
Анатолий Тоболяк
Денежная история
НЕОБХОДИМОЕ ПОЯСНЕНИЕ
Прошло уже больше года с того дня, когда в своем почтовом ящике я обнаружил извещение о пришедшей на мое имя бандероли. Я взглянул на адрес отправителя и страшно обрадовался. Бандероль пришла из города Ю., моего родного островного города, где я прожил почти восемнадцать лет и с которым вот уже десять с лишним лет разлучен. Я уехал оттуда сразу после окончания школы, поступив в Уральский политехнический институт, и, конечно, не предполагал, что покинул Ю. Навсегда. Но случилось так, что вскоре с острова на материк выехали мои родители, поменяв квартиру, и связи были таким образом прерваны. Правда, там остались мои школьные друзья, но я не охоч писать письма, да и они тоже. Последнее письмо от своего лучшего друга Андрея Кумирова (назову его так, как он сам называет себя в рукописи) я получил, помнится, в ту пору, когда защитил диплом и был распределен в один из таинственных, закодированных городов Урала. Так что в ответном письме успел таки сообщить ему свой нынешний адрес.
И вот это неожиданное извещение. Я немедленно отправился на почту, взволнованно гадая по дороге, кто бы мог вспомнить обо мне.
В отделении связи мне выдали бандероль - толстую рукопись, обёрнутую грубой бумагой. Взглянув на фамилию отправителя, я невольно заулыбался. Это был, конечно же, он, Андрей Кумиров, мой сосед по парте, обратный адрес, впрочем, меня удивил: Ю., главпочтамт, до востребования.
Дома я вскрыл бандероль. Почти сто страниц убористого текста, даже не отпечатанного на машинке. А сопроводительное письмо необычайно лапидарное: "Только для тебя. Привет. Андрей". Вечером я взялся читать эту рукопись. А уже под утро, пораженный и напуганный, заказал телефонный разговор с Ю. Я попросил вызвать через справочную тамошний Союз журналистов. Соединили неожиданно быстро, и отозвался женский голос:
- Але! Але! - закричал я. - Это Союз журналистов?
Приятный женский голос подтвердил, что я не ошибся.
- Послушайте, - взволнованно заговорил я. - Звоню вам издалека. - И объяснил, что мне крайне необходимо связаться с журналистом Кумировым Андреем Дмитриевичем. (Я назвал, конечно, его подлинную фамилию и имя.) Известен им такой?
- Еще как! - благожелательно, улыбчиво отвечала женщина из-за тридевяти земель. - Но, насколько мне известно, он уехал.
- Уехал? Куда? Надолго?
- По-моему, навсегда. Он разменял квартиру. Если не ошибаюсь, он теперь в Самаре.
- Вот как, - огорчился я. - А вы не знаете его самарского адреса?
- Боюсь, что он его никому не оставил. Он уехал очень скоропалительно.
Мне оставалось только поблагодарить ее. А рукопись запрятать в свой стол. Пока не пришла ей пора.
Ю. А.
Сегодня, 25 мая 1993 года, покупная цена доллара в коммерческих банках нашего города Тойохаро - 965 рублей, продажная - 990. Стоимость ваучера резко упала: перекупщики около ворот рынка дают за него всего-то три с половиной тысячи. Нынешние цены: хлебный батон - 93, булка белого - 42, черного - 30. Килограмм сливочного масла - 1725. Десяток яиц - 320. Бутылка кефира - 124. Банка консервированной говядины - 600. Лосося - 250. Микроволновая печь, блистающая белизной, 160000. Породистый щенок колли - 70000. Ну и так далее. Запомним и усвоим.
На торговых прилавках - магазинных и уличных - изобилие товаров. Одежда. Обувь. Алкоголь. Бижутерия. Американский шоколад. Корейская кукса. Китайская тушенка. Вьетнамские яблоки. Филиппинские апельсины. Местная красная икра. Экзотические соки в замысловатых пластиковых бутылках. Яркая пестрота упаковок и этикеток.
И отвратительная погода: дождь со снегом. Мутное, белесое небо - абсолютно нелетное. Сопки со стороны океана то появляются из снежной пелены, то вновь исчезают, как дурные сновидения. Моя соседка по кабинету, несравненная Радунская, включила электрообогреватель и дымит, дымит сигаретами в творческих потугах.
- Кумиров! - обращается она ко мне.
- Ну? - неохотно откликаюсь.
- Объясни мне все-таки внятно, что такое эксклюзивное интервью.
- За справку две сотни, - отвечаю я от своей пишущей машинки.
- Пошел ты!.. - кричит несравненная.
- Взаимно.
- Кстати, когда долг отдашь? - вспоминает она.
- Сказано, с зарплаты.
- Смотри не тяни. С первого числа цены опять подскочат.
- Ясно. Работай спокойно.
- Знаю я тебя, Кумиров!
- Что опять?
- Твои еще не вернулись с материка?
- Нет еще.
- А когда?
- А тебе какое дело?
- Нелюдь ты, Кумиров. Спросить нельзя.
- Дай сигарету, скажу.
- Черта с два!
Ладно, думаю я, обойдусь. Перетерплю. Внизу, на первом этаже нашего Дома печати есть коммерческий киоск. Но там лишь "Мальборо", "Кент", "Честерфильд" - элитные сигареты. Кумирову они сейчас не по карману. И позвонить сейчас в Новосибирск, где временно живут жена и дочь, я не могу. Минута телефонного разговора стоит…
Начинать эти записи надо не так. А как?
А вот так, например:
"Я, Кумиров Андрей Дмитриевич, родился 31 июля 1965 года в г. Тойохаро в семье служащих…"
- Кумиров, слушай!..
- Какого черта! Не даешь работать.
- Ты не работаешь, а в окно пялишься. Объясни мне, пожалуйста, почему ты не пригласишь меня в гости? - вдруг свирепо спрашивает Радунская.
- Зачем?
- Ты же один сейчас.
- Ну?
- И я одна.
- И что?
- Нас может быть двое, дурак! - кричит она.
- Не будь блядью, Радунская, - отвечаю я на это. Встаю и выхожу из кабинета, чтобы стрельнуть у кого-нибудь сигарету.
Из Дальневосточного университета меня выгнали за диссидентство. Это был 85-й год. Я позволил себе выпустить машинописный журнал, в котором…
Нет, не так.
Моя истинная жизнь, жизнь упорядоченная и содержательная, началась полтора года назад, когда на тойохарском горизонте появилась выпускница Уральского университета Ольга Малышева, маленькая, пышноволосая умница, которая…
Не так, не так.
- Кумиров, зверюга!
- Что опять?
- Во-первых, ты мог бы взять сигарету у меня, а не клянчить по кабинетам. Во-вторых, тебе звонили.
- Кто?
- Какой-то Яхнин из фирмы "Пента".
На миг мое сердце приостанавливается, пропуская два удара, а затем учащенно наверстывает упущенное.
- Что сказал? - кривлюсь я, как от боли.
- Попросил перезвонить. Вон телефон. Кто это?
- Яхнин из фирмы "Пента".
Радунская вскакивает из-за своего стола.
- Все! - кричит она. - Иду к редактору. Пусть переводит в другой кабинет, от тебя подальше.
- С Богом, - разрешаю я кривясь.
Яхнин из фирмы "Пента" вспомнил обо мне.
Я набираю номер медленно, внятно, как будто по слогам складываю трудное слово. Откликается женский голос.
- Генеральный директор у себя? - спрашиваю я. И предупреждаю ее вопросы: - Звонит Кумиров из редакции "Свободы".
- Минутку.
…никогда не состоял в партии. В комсомоле пребывал постольку-поскольку, годами не платя взносов.
А по сути подлинная Кумировская жизнь началась с Олиного тихого ночного признания:
- Андрей, я беременна.
И подступающего сна как не бывало. Я зажег настольную лампу и долго вглядывался в ее светлое лицо. Потом спросил:
- И что будем делать?
- Не знаю.
- Будешь рожать?
- Не знаю.
- Аборт?
- Ты думаешь, аборт?
- Выхода всего два, - помнится, сказал я.
…и точно в срок, вычисленный Олей на компьютере, закричало, возникнув из небытия, маленькое существо, названное нами Машей. Вот это и есть точка отсчета.
"Задержитесь до конца июля, если возможно. Финансовые проблемы еще не решил". Так я закончил последнее письмо Ольге, посланное в Новосибирск на сорок седьмой день после их отъезда.