Твоя вторая любимая кожа.
Я тебя люблю.
P.S. Лучше бы это был кто-нибудь другой".
Жутко захотелось увидеть ее и потрогать. Я поставил чайник, взял телефон и позвонил:
- Ты меня растрогала. Я не думал, что у нас все так серьезно. Обещаю тебе вечную любовь.
- Лучше пообещай себя, любви у меня достаточно.
- Когда приедешь?
- Ты соскучился?
- Скука - это мое любимое развлечение.
- Нет, скучный ты мне совсем не нужен.
- Хорошо, я приготовлю на ужин что-нибудь.
- Что это будет?
- Разобранная постель с голым мужчиной.
- Я действительно голодна.
- Я тоже. После твоего письма у меня закипело внутри.
- Я слышу только чайник. Выключи его уже.
- Чай придется пить одному, - снял я чайник с огня.
- Буду часов в шесть. Люблю.
Оливье
- Молчание не перекричать. Тем более твое. Что на этот раз? - разбил я наконец тишину.
- В каждом молчании своя истерика.
- В каждом молчании свое болото, - возразил я.
- Вчера у тебя не было слов, сегодня у меня. Вечером ты забыл их в кафе, наверное, или где ты там шлялся. Люди делятся на три категории: одни говорят правду в глаза, другие врут не моргая, третьи молчат: они берегут зрение. Ты из каких?
- Ну, пьяный пришел, ну и что.
- С запахом приятных женских духов. Рассказывай, кому ты отдал мне причитающиеся слова?
- Никому я ничего не отдавал. Хватит уже.
- Вот и я думаю, что хватит. Достало, - сурово посмотрела на меня Фортуна и добавила: - Нам нельзя быть вместе, это нас погубит.
- И раздельно нельзя - это погубит других.
- Зачем мне другие? Я не хочу быть вагоном, в который входят и выходят. Мне нужен один пассажир, с которым я доеду до конечной, - достала она початую бутылку красного из холодильника и один фужер. Налила до краев.
- Мне выйти?
- Кажется, ты давно уже вышел. Вечером тебя черт знает где носит, ночью пропадаешь в Интернете. Проваливай!
- А не пошла бы ты сама подальше… Как ты говоришь, "до конечной".
- Сам вали, никуда я не пойду. - Голос Фортуны заскрипел и дрогнул, из глаз потянулись серебряные нити.
- Да кому ты нужна?
- Себе! Я очень нужна самой себе. Я даже начинаю скучать сама по себе, выслушивая твои упреки. А ты вот возьми хоть одну из них, из своих виртуальных баб и пошли на х… так же как и меня сейчас, - допила она с горечью вино из большого бокала.
- Да кто они для меня такие, чтобы я их туда посылал. Никто! Я посылаю тебя так далеко, потому что ближе у меня никого нет. - Ее бокал пролетел рядом со мной и размазался о стену. Один из осколков отскочил к моим ногам, я взял его и сразу же порезался, кровь быстро побежала по пальцу, будто опаздывала в метро на последний поезд. Тяжелая красная капля упала на пол, появился кот, понюхал и слизнул, потом другую.
- Вот, и ты теперь будешь пить мою кровь, - на него я тоже не был в обиде. Взял салфетку, зажал ею рану и подошел к жене:
- С одной стороны, я псих, что полюбил тебя, но с другой - буду полным идиотом, если оставлю. Пойдем в комнату, что-то здесь слишком много эмоций, - взял Фортуну за руку и потянул за собой. Она покорно встала. Я обнял ее, чувствуя, как мокнет мое плечо от женских слез. Вальсируя по коридору вдоль стены, наша пара добралась до спальни. Свет включать не было необходимости, положил жену на кровать и лег рядом. Рука моя проникла под платье и быстро нашла там теплую грудь. Я знал, что дырки в отношениях лучше всего заделывать сексом.
- Не надо, - тихо прошептала она. - Ты можешь оставить меня в покое?
- Смотря с кем.
- С собой. Быть собой или с тобой. Этот вопрос давно расколол мою голову на два полушария.
- Я бы хотел побывать на восточном. Надоело все, может, на море махнем?
- Что там делать зимой?
- Вот именно, что ничего.
- С тобой разве можно куда-нибудь поехать? Ты все время куда-то ускользаешь, вот и сейчас уходишь от темы.
- Ну что за бред.
- Совсем не бред. Мне кажется, я тебе надоела. И это бросается в глаза.
- Не начинай. Хватит опять говорить эту ерунду, - начал я стягивать с нее платье.
- Я все время говорю ерунду, - она не сопротивлялась. Я зажал ее губы своими, и, в конце концов, рот ее поддался уговорам и раскрылся.
Кровать поскрипывала всякий раз, когда мы поворачивались, чтобы крепче обнять друг друга. Я чувствовал, как ее пальцы впивались в мою голую спину. Не придавая значения тому, чего же в них было больше - ненависти или любви. Последнее ушло далеко, нас связывало уже что-то другое, нечто большее, чем просто любовь. Подобно этой скрипучей койке, в которой мы укрываемся одной кожей, переживаем одной на двоих слюной, склеенные чудовищной необходимостью.
- Я не могу с тобой так больше, - вновь начала Фортуна.
- Ты знаешь, я тоже.
- Давай поменяем позу.
Оладьи из кабачков
Утро разбило все окна. Птицы гнездятся в ушах. Жирное солнце можно мазать на хлеб вместо сливочного масла. Весна терлась о стекло капелью.
- Я тебя люблю, - прокралось мне в правое ухо.
- Что ты такое говоришь? Тебе что, помолчать не о чем?
Чувство вины, видимо, мы оба его испытывали тем утром, оно как теннисный мячик, прыгает от одного к другому. Сначала внушаешь его человеку, когда тот ошибся, потом испытываешь - за то, что внушал слишком грубо.
- Я тоже тебя люблю, - поцеловал я жену сонными губами.
- Хочешь, сделаю тебе оладьи из кабачков.
- Может, лучше массаж?
- Давай вечером. - Она ловко оставила постель и ушла в ванную. Услышав звуки душа, я откинул одеяло ладонью и стал размешивать ингредиенты своего лица. Наконец сон был сброшен, но вставать не хотелось. Вскоре вернулась жена в длинной белой рубашке и с мокрыми волосами. Она забралась на меня верхом, нагнулась и попыталась поцеловать в губы.
- Неужели ты будешь есть этот суп?
- Я люблю твою щетину, - прикоснулась Фортуна к моей щеке. От нее пахло свежими цитрусами. - Любовь проверяется утренними поцелуями, - подтвердила она свои намерения.
- А что проверяется вечерними?
- Вечерними она усугубляется.
- Может, еще поваляемся? - испытывал я ее чувство долга своими объятиями.
- Нет. Не могу. У меня сегодня семинар, потом заседание кафедры в университете, - выдержала она их ласку.
- Какая тема заседания?
- "Что вы думаете о сексе?".
- И что вы думаете о сексе?
- Я думаю, с этим надо кончать, - подняла она со своей груди мою руку и вернула хозяину.
- Пожалуй, вы правы, кончать без него - удел одиноких.
- Вчера ко мне на работу заезжала Тереза. Она наконец рассталась со своим, ну и, как всякой одинокой женщине, спится ей паршиво. Я попыталась отогнать ее дурные мысли, но где там. Она же не слышит. Рыдает. Сегодня хочу заскочить к ней, так что задержусь, - освободилась она от моей второй руки.
- Думаешь, это окончательно? Они же сходятся по первому зову инстинктов.
- Не знаю. Она была без кольца, без сережек. Хотя я тоже так делаю. Даже удаляю номер из телефона после ссор с тобой.
- Помогает?
- Как ни странно, очень.
- В подарках, видимо, собраны все обиды.
- Подарками они гасятся.
- Ты на что намекаешь?
- Давно их не было. Женщина без подарков вянет.
- Я знаю, что шопинг - лучшее средство от депрессий, но у тебя же все нормально вроде.
- Для профилактики.
- Хорошо, я выберу день. Так ты надолго?
- Как пойдет.
- Нет ничего печальней одиноких женщин.
- Думаешь, мужчины легче переживают одиночество?
- У них хватает ума понять, что если ты одинок, то ты не один - таких много.
- Что бы ты понимал в женском одиночестве. У женщин все иначе: когда им некому высказаться, плач их прячется внутри, скулит, как щенок. Видно, что он потерялся, теплый, преданный, напуган, тыкаясь в углы, он ищет ласки.
- Все ищут ласки, не только одинокие. Купи ей шоколадку. Это помогает.
- Шоколад у нее есть, она завела его сразу, после мужа, собачки и ребенка. Только сладкого в ее жизни от этого не прибавилось.
- Ох уж эти женщины! Вместо того чтобы быть сладкими самим, они почему-то ищут эту сладость на стороне. Они сами себя ни черта не знают и не понимают. Вот что ты про себя и про них знаешь?
- Знаю, что они любят.
- Кого любят?
- Да не кого, а что.
- Вот именно что все эти чувства к предметам любви в один прекрасный момент становятся беспредметными. Они не могут понять, что их счастье не может зависеть от других.
- Значит, мы не можем понять своего счастья?
- Да, выходит, не можете. Если вам кажется, что счастье может зависеть от других, то вам показалось, это не счастье.
- Не счастье или несчастье? Я имею в виду слитно или раздельно? - проснулся в ней филологический инстинкт.
- Да какая разница! Кому-то надо раздельно, чтобы быть счастливым, кому-то вместе - чтобы несчастным.
- Какая жестокая у тебя формула любви.
- Дикая.
- Надеюсь, ты до вечера не одичаешь. Я пошла, - выскочило из кровати ее стройное тело и скрылось за дверью.