В стороне от дороги появился вертолет. Он летел по каким-то своим делам, и вряд ли пилоты смотрели на девушку, возложившую усталые ноги на рюкзак. Но Диля села поприличнее и тут же услышала нарастающий шум. По шоссе ехал "КрАЗ" с контейнерами. Машина вначале шла на большой скорости, но потом замедлила ход и остановилась возле Дили.
- Эй, сестренка! - окликнул ее шофер. - Автобуса ждешь? Он сломался, я его обогнал.
Шоферу было лет тридцать или чуть больше. Щуплый, скуластый, он чем-то походил на старика, о котором она только что думала. Хотелось, чтобы он оказался его сыном.
- Садись, подвезу до станции.
Диля с трудом взобралась на высокую подножку, села, рюкзак поставила у ног.
- Геолог? - спросил шофер.
- Турист, - ответила Диля.
- Почему одна ходишь?
- Так получилось. А вы здешний?
- Нет, я тут три месяца. Я из Карши. Слыхала про такое место? - спросил он с гордостью и, не дожидаясь ответа, еще спросил: - Студентка?
- Да, - почему-то солгала она. - Студентка из Ташкента.
Машина мчалась по степи, уклон дороги почти не ощущался, шум мотора был слабее шума ветра и шума покрышек.
- Почему не замужем? - улыбаясь, продолжал вопросы водитель. - Такая красивая, а не замужем.
Он гордился тем, что угадал, и продолжал:
- А у меня трое растут, четвертого жду. Зачем время терять.
- Подходящего нет, - в тон ему ответила Диля. - Найдите для меня хорошего.
Шофер внимательно глянул на нее. Шутка ему не понравилась.
- А вы Кахрамона Батырбекова знаете? - спросила Диля.
- Кахрамон-ака? - удивился шофер. - У него шесть детей. Или ты его сына присмотрела? Он же в армии. Я его не видел даже. А так хорошая семья. Желаю тебе счастья.
Диля подумала, что может получиться недоразумение, и пояснила, что знает только дедушку и бабушку того парня, а спросила просто так.
Вахтер Кирилюк по давней выучке и привычке, поистине ставшей второй натурой, небыстрым черным взглядом отмечал все, что происходило в поле его зрения.
Нынче, например, необычно рано в ворота вкатила желтая машина того богатого парня, фамилию которого Кирилюк не помнил, хотя знал, что зовут парня на русский манер Эриком. И уж, конечно, Кирилюк обратил внимание на то, что свежевымытая желтая машина, украшенная всякими цацками, въехала с солнцеподобной трещиной на ветровом стекле.
Дело в том, что Эркин спозаранку побывал на станции обслуживания в надежде заменить стекло, но там не оказалось заведующего складом и того давно ему знакомого мастера, который всегда все ему доставал.
Мелкие неудачи обычно лишали Эркина самообладания. Он даже изменил правилу первую сигарету закуривать на работе, курил в машине и музыку по дороге в институт не включал. Он уткнул автомобиль носом в виноградник, не хотел, чтобы обидное повреждение бросилось в глаза сослуживцам и вызвало нежелательные расспросы. Эркин поднялся к себе, сел за стол и раскрыл папку с диссертацией.
Текст, напечатанный хорошей машинисткой на отличной финской бумаге, и вклейки со схемами и формулами произвели на него успокаивающее действие и привели к мысли, что на директора надо нажать. Бывает же так, что люди меньше заботятся о том, кого лучше знают. Ладно, мол, куда спешить, у этого парня и так все будет в порядке, надо заботиться о том, за кого и хлопотать некому. Работа Эркина, и он отлично это сознавал, не являлась новым словом в науке о природе солнечных вспышек: в ней рассматривались одна частная проблема и одна из методик замера силы тока.
Этим занимались ученые в институтах разных стран. Публикации множились, были среди них и такие, что, по прогнозам крупных специалистов, приближали науку к принципиально новому пониманию процессов, происходящих на нашем светиле, и соответственно влиянию их на погоду и биосферу Земли. Эркин не претендовал на то, что его работа окажется в центре внимания всей мировой астрофизики, однако для защиты кандидатской материала хватало.
В комнате Эркина не было городского телефона, он вышел в соседнюю, чтобы позвонить на станцию обслуживания, и там, набирая номер, глянул в окно.
То, что он увидел, огорчило его больше, чем ответ диспетчера автосервиса, что его знакомый механик неделю назад уволился, а заведующий складом болен. Возле фонтана на скамейке сидели и болтали Диля, Бахтияр и Сережа Бахвалов. О чем они говорили, естественно, не было слышно, но лица у ребят были веселые, а Диля смеялась. Сережа любил смешить окружающих и делал это, не щадя ни себя, ни тех, о ком говорил. Он сдал докторскую по экспериментальной физике и недавно опубликовал в столичном журнале большую статью с послесловием академика.
Эркин посмотрел на часы, они показывали без пяти девять, когда же он опять глянул в окно, то увидел, что к фонтану идет Азим Рахимович. Видимо, и директор пребывал в хорошем настроении, тоже заулыбался тому, что сказал ему Сережа, а потом сказал что-то Диле, и они пошли вместе к главному входу.
Эркин вернулся к себе и вновь углубился в собственный труд. Отсутствие помощницы начинало беспокоить его. Телефон зазвонил в половине десятого. С неизменной своей вежливостью Азим Рахимович попросил Эркина зайти к нему. В приемной за свободным столом сидела Диля и писала что-то. Блокнот лежал перед ней. Эркин поздоровался одновременно с Мирой Давыдовной и с ней.
- Как съездили? - спросил директор, когда они оба уселись в кресла.
Сверкала хрустальная пепельница, на столах не было никаких бумаг.
- Нормально, - ответил Эркин, гадая, как на такой вопрос ответила его строптивая спутница. Не исключено, что ее директор расспрашивал, и более подробно.
- Без особых происшествий, - добавил Эркин и внутренне похвалил себя за осторожную, но дающую возможность не врать фразу. Говорить с начальством он научился. Или всегда умел.
- Дильбар рассказала мне, что Батырбеков произвел на нее очень хорошее впечатление и она абсолютно уверена в его данных. Надеюсь, у вас с ней единая точка зрения?
- Не вполне, - опять хваля себя за предусмотрительность, возразил Эркин. Нужно готовить директора к тому, чтобы он не так уж доверял его помощнице. - Не вполне, Азим Рахимович.
- На сколько процентов? - быстро спросил директор.
- На сорок.
- Разница значительная, - констатировал директор. - Дильбар верит на сто.
- Влияние слухов о летающих тарелках на девушек больше, чем на мужчин, - улыбнулся директору Эркин. - Ей вообще очень понравился старик, он чем-то ей симпатичен, даже его рассказам о военных подвигах Диля верит. Представляете, она уверена в том, что старик потерял свои ордена в бане. Это юмористический рассказ. А восстанавливать награды он не стал, потому что по возвращении больше думал об овцах, чем о боевых орденах, которые добыл кровью. Потом, старик слишком начитан и слишком любит телевизор. Я посмотрел журналы, которые он читает. Там все недостоверное тщательно подчеркнуто, закладки лежат. Например, о Бермудском треугольнике. Знаете, у Шолохова есть такой старик-болтун. Вы видели "Тихий Дон"?
- Дед Щукарь? - спросил директор. - Это в "Поднятой целине".
- Да-да, - поправился Эркин, досадуя на свою ошибку и на то, что сослался на фильм, а не на книгу, которую не читал.
- Хорошо, - директор встал. - Очень хорошо, Эркинджан, что вы поехали вдвоем и что мнения ваши разошлись.
Он постоял минуту молча, затем, подойдя к столу, достал какую-то бумагу, пробежал ее глазами и вновь положил в сейф.
- Вы же сами сказали, что не верите в летающие тарелки, а старик именно в этом нас уверял. По его словам выходит, что летела не тарелка, а целый ляган. Длинный ляган, вернее, блюдо, на котором подают рыбу. Он и это знает.
Эркин продолжал свой рассказ в легком ироническом духе, и, кажется, директору нравилось все, что он слышал.
- Значит, сомнений много? - подытожил Азим Рахимович. Он положил перед Эркином несколько листов чистой бумаги. - Ручка есть? Напишите, пожалуйста, свои соображения по командировке, обоснуйте сомнения.
- Сейчас? - Эркин удивился.
- Да, сейчас, не выходя из кабинета. Не хочу, чтобы вы советовались с Дильбар. Люблю, когда мнения ученых расходятся. Поставим маленький и по возможности чистый эксперимент. Сколько времени вам необходимо?
- Может быть, я у себя напишу, - возразил Эркин. Что-то обеспокоило его, но что именно, он еще неясно сознавал.
- Нет, я бы хотел, чтобы вы написали отчет здесь. Я вернусь через полчаса.
Азим Рахимович вышел, а Эркину очень захотелось закурить.
Он озаглавил лист словами "Отчет о командировке", написал первую фразу о том, куда и зачем ездил, и остановился. Взяло сомнение, как пишется "в связи", слитно или раздельно. Написано было слитно. Он точно помнил, что "вообще" пишется одним словом, "в общем" раздельно… Но в конце концов, не диктант же он пишет и не экзамен это! В раздражении он написал еще несколько фраз, отлично понимая что теперь-то он просто вынужден изложить свои сомнения, иначе поставит под вопрос все, что рассказал. Эркин остановился и задумался еще раз, когда вспомнил про документ, который директор доставал из сейфа. Нет, сейф был закрыт и ключа в нем не было. Да он и не посмел бы никогда. Что бы ни было в той бумаге, решил Эркин, а я должен держаться своей линии. Хуже нет вилять. Еще отец учил его этому, после того, как сам пострадал на том, что несколько раз менял точку зрения в своих работах. Однако в философии все иначе, а тут только факты, даже просто один всего факт, и объективность серьезного ученого, по мнению Эркина, состояла в данном случае в том, чтобы не доверяться мнению вздорного и буйно фантазирующего старика.
"По моему мнению, сведения о неопознанном летающем объекте вызывают большое не доверие".