* * *
- Давай поедем прямо в больницу и проведаем твоего отца. А потом мы решим, ехать ли нам в Лейквилл к Люси.
- Люси будет ужасно огорчена, если узнает, - сказала Энни. - Она обожает дедушку.
- Знаю, и он уже начал строить планы на её будущее, - сообщил Флетчер. - Наверно, лучше не говорить ей, что у него был инфаркт, тем более что она не сможет его навестить.
- Наверно, ты прав. Ведь они виделись всего лишь на прошлой неделе.
- Я этого не знал.
- О да! Они что-то замышляют, - сказала Энни, ставя машину на стоянку около больницы, - но никто из них не посвятил меня в свою тайну.
Когда открылись дверцы лифта, они быстро пошли по коридору к палате Гарри. Когда они вошли, Марта встала; лицо у неё было серое. Энни обняла мать, а Флетчер тронул Гарри за плечо. Он посмотрел на его осунувшееся лицо, закрытые маской нос и рот. У постели мигал монитор - единственный показатель того, что Гарри жив. Это был самый энергичный человек, которого Флетчер знал в своей жизни.
Все четверо молча сели у его постели. Марта держала мужа за руку. Через несколько мгновений она спросила:
- Не пойти ли тебе проведать Люси? Здесь ты уже ничего не можешь сделать.
- Я останусь здесь, - сказала Энни. - Но Флетчер может уехать.
Флетчер кивнул. Он поцеловал Марту в щёку и, глядя на Энни, произнёс:
- Я вернусь назад, как только узнаю, что Люси - в порядке.
Потом Флетчер не помнил, как он ехал в Лейквилл, потому что его мысли всё время блуждали от Гарри к Люси, а иной раз и к Алу Брубейкеру, хотя он сам удивился, как мало он думает о том, чего хочет от него председатель партии.
Когда он доехал до знака, указывавшего поворот на Хочкис, Флетчер снова подумал о Гарри и вспомнил, как они впервые встретились на футбольном матче. "Боже, пусть он выживет!" - произнёс он вслух, подъезжая к своей старой школе. Он поставил машину перед больницей. Медсестра провела сенатора к постели его дочери. Идя между пустыми кроватями, он издали увидел ногу в гипсе, поднятую высоко вверх. Это напомнило ему, как он когда-то баллотировался на пост председателя ученического совета и его соперник в день выборов позволял своим сторонникам расписываться на гипсе его ноги, Флетчер постарался вспомнить его имя.
- Ты - симулянтка, - сказал Флетчер ещё до того, как увидел на лице дочери широкую улыбку.
На тумбочке у кровати стояли бутылки содовой воды, а на постели были разбросаны пакетики с печеньем.
- Знаю, папа, и я даже умудрилась пропустить экзамен по математике, но в понедельник я должна быть на занятиях, если я хочу стать старостой класса.
- Так вот зачем твой дед приезжал к тебе, хитрая глупышка!
Флетчер поцеловал дочь в щёку и посмотрел на разбросанные конфеты, когда в палату вошёл какой-то юноша и остановился с другой стороны кровати.
- Это - Джордж, - сообщила она. - Он в меня влюблён.
- Рад познакомиться, Джордж!
- Я тоже, сенатор.
- Джордж - руководитель моей кампании на пост старосты класса, - продолжила Люси, - так же, как мой крёстный руководил твоей кампанией. Джордж думает, что сломанная нога побудит многих голосовать за меня из сочувствия. Нужно будет спросить дедушку, так ли это, когда он в следующий раз ко мне приедет. Дедушка - наше тайное оружие, он уже запугал оппозицию.
- Не знаю, зачем я вообще к тебе приехал, - сказал Флетчер. - Я тебе явно не нужен.
- Нет, папа, нужен! - запротестовала Люси. - Можно мне получить аванс за счёт следующего месяца?
Флетчер улыбнулся и вынул бумажник.
- Сколько тебе дал дедушка?
- Пять долларов, - застенчиво сказала Люси, и Флетчер вынул пятидолларовую бумажку. - Спасибо, папа. Кстати, почему мама с тобой не приехала?
* * *
На следующее утро Нат согласился отвезти Льюка обратно в школу. В предыдущий вечер Льюк был очень неразговорчив; казалось, он хотел что-то сказать, но не при обоих родителях.
- Может быть, он разговорится, когда вы будете вдвоём в машине, - сказала Су Лин.
Они выехали сразу после завтрака, но Льюк всё ещё словно язык проглотил. Нат пытался говорить о работе, о школьном спектакле и даже о стайерских тренировках Льюка, но Льюк отвечал односложно. Поэтому Нат сменил тактику и замолчал, надеясь, что Льюк со временем сам начнёт разговор.
Флетчер ехал по крайней левой полосе, чуть-чуть превышая разрешённую скорость, когда Льюк спросил:
- Папа, когда ты впервые влюбился?
Нат чуть не врезался в шедшую впереди машину, но вовремя сбавил скорость и вернулся на среднюю полосу.
- Мне кажется, первую девушку, которой я всерьёз увлёкся, звали Ребекка. Она играла Оливию, а я - Себастьяна в школьном спектакле. - Он помолчал. - А что, ты увлёкся Джульеттой?
- Конечно, нет, - ответил Льюк. - Она - дура; красивая, но дура. - Последовало долгое молчание. - А как далеко у тебя зашло с Ребеккой? - в конце концов спросил он.
- Насколько я помню, мы немного поцеловались, - ответил Нат. - И ещё, как это тогда называлось, пообжимались.
- Тебе хотелось пощупать её грудь?
- Конечно, но она мне не позволила. До этого я дошёл, только когда был первокурсником в колледже.
- Ты её любил?
- Тогда я так думал, но на самом деле это случилось, когда я встретил твою мать.
- Значит, мама была первой женщиной, с которой ты был близок?
- Нет, до неё была ещё пара девушек: одна во Вьетнаме и одна, когда я учился в колледже.
- Но ни одна из них от тебя не забеременела?
Нат перешёл на крайнюю правую полосу и поехал на скорости, значительно ниже разрешённой. Он помолчал.
- А что, от тебя кто-нибудь забеременел?
- Не знаю, - ответил Льюк. - И Кэти тоже не знает, но, когда мы целовались в гимнастическом зале, я перепачкал ей всю юбку.
* * *
Флетчер провёл у своей дочери ещё час, а потом поехал обратно в Хартфорд. Джордж ему понравился, а Люси сказала, что он - самый умный мальчик в классе.
- Поэтому я выбрала его руководить своей кампанией, - объяснила она.
Через час Флетчер вернулся в Хартфорд, и когда он вошёл в палату, где лежал Гарри, там он застал ту же картину. Он сел рядом с Энни и взял её за руку.
- Его состояние улучшилось? - спросил он.
- Нет. С тех пор как ты ушёл, он даже не пошевелился. Как Люси?
- Я сказал ей, что она - симулянтка. Примерно полтора месяца у неё нога будет в гипсе, но это её нисколько не обескураживает. Она даже уверена, что это поможет ей стать старостой класса.
- Ты рассказал ей про дедушку?
- Нет, я даже ей соврал, когда она спросила, где ты.
- Ну, и где я была?
- Председательствовала на собрании школьного совета.
Энни кивнула.
- Так и было, только в другой день.
- Кстати, ты знала, что у неё есть кавалер? - спросил Флетчер.
- Ты имеешь в виду Джорджа?
- А ты уже знакома с Джорджем?
- Да. Но я бы не назвала его кавалером. Он скорее - преданный раб.
- А по-моему, Линкольн отменил рабство ещё в 1863 году, - сказал Флетчер.
Энни повернулась к мужу:
- Это тебя волнует?
- Конечно, нет. Раньше или позже у Люси должен появиться кавалер.
- Я не это имею в виду, как ты понимаешь.
- Энни, ей - только шестнадцать лет.
- Когда я познакомилась с тобой, я была ещё моложе.
- Энни, ты забыла, что в колледже мы боролись за гражданские права, и я рад, что мы передали это убеждение нашей дочери.
40
Когда Нат высадил сына у школы имени Тафта и вернулся в Хартфорд, он почувствовал себя виноватым из-за того, что у него не было времени навестить родителей. Но он знал, что не может два дня подряд пропустить свидание с Марри Голдблатом. Когда он попрощался с Льюком, тот, по крайней мере, не был погружён в мировую скорбь. Нат обещал сыну, что в пятницу они с мамой приедут на школьный спектакль. Он всё ещё думал о Льюке, когда в машине зазвонил телефон - техническое новшество, изменившее его жизнь.
- Ты обещал позвонить перед открытием рынка, - сказал Джо Стайн. - Есть новости?
- Прошу прощения, что я не смог позвонить. У меня возникли семейные неприятности, и я совершенно забыл.
- Хорошо, сейчас ты можешь мне ещё что-нибудь сказать?
- Что-нибудь ещё сказать?
- Твои последние слова были: "Я буду знать что-нибудь ещё через сутки".
- Прежде чем ты начнёшь смеяться, Джо, я буду знать что-нибудь ещё через сутки.
- Хорошо. Но какие указания на сегодня?
- Те же, что и вчера. Покупай акции Фэйрчайлда до конца дня.
- Надеюсь, ты знаешь, что делать, Нат, потому что счета начнут поступать на будущей неделе. Все знают, что Фэйрчайлд сможет пережить такую бурю, но уверен ли ты, что сможешь её пережить?
- Я не могу себе позволить её не пережить, - сказал Нат. - Так что продолжай покупать.
- Как скажешь. Только я надеюсь, что у тебя есть парашют, потому что если к десяти часам утра в понедельник ты не обеспечишь себе пятьдесят процентов акций Фэйрчайлда, ты разобьёшься при приземлении.
Продолжая ехать в Хартфорд, Нат сообразил, что Джо лишь констатировал очевидное. К этому времени на следующей неделе он может оказаться без работы, и, что ещё важнее, банк Рассела поглотит его главный противник. Понимает ли это Голдблат? Конечно же, понимает.