- Это… это… Так это ж Катя Перевозчикова! Беженка ленинградская… - он обернулся к пассажирам. - В войну у нас жила, а волк ее… Катя, Катя… - позвал конюх. - Катя, прости ты меня, дурака! Прости-и, Ка-тя… я взял твои валенки! - и дедушка Диомед, соскочив с телеги, бросился перед глухонемой на колени.
Ата, погрозив вознице, принялась что-то выстраивать из своих пляшущих пальцев - какие-то знаки, да все быстрее, быстрее, так что у всех зарябило в глазах: только никто ничего не понял. Под конец Катя Перевозчикова пару раз ткнула конюха кулаком в лоб - и с тем скрылась в ельнике, все еще разговаривая на ручном наречии - то ли сама с собой, то ли с кем-то, кто понимает все языки.
Дедушка Диомед никак не мог встать с колен, шатался как пьяный. Павлик Краснов с Ориной бросились его подымать, посадили на телегу, а он все валится на сторону - видать, тычки ему достались знатные! Павлик хотел уж сам править лошадью, но конюх, что-то промычав, отнял у него вожжи: дескать, нет, я сам! А немного спустя, когда Баско уж бойко мчался по лесной дороге - видать, хотел поскорее оказаться подальше от лихого места, - конюх объяснил: дескать, я ведь, как нашли Катины валенки… с обгрызенными-то ногами… а больше ничего от нее и не осталось… прибрал их… отмыл от крови-то да стал носить. Эх, я!..
- Это она вас встречала! - воскликнула Каллиста Яблокова. - И вы еще легко отделались! Я бы вас ни за что не простила…
Тут Юля Коновалова попросила конюха остановиться: дескать, мне надо… по нужде… И, дескать, не дожидайтесь меня, я пешим ходом дойду: тут уж не так далёко.
Когда женщина исчезла в лесу, Каллиста соскочила с телеги, дескать, мне тоже надо… И, уже метнувшись в ельник, вдруг вернулась и сказала, обращаясь к Павлику Краснову:
- Она наверняка на секретный завод отправилась… Там ведь эта Юля-то Коновалова работала. Я, сколь искала туда дорогу, - не могла найти! А чтоб подняться, нужно спуститься, это все знают. Для тех, кто не слыхал: тайный завод под землей находится… Это вам ни о чем не говорит?!
Павлик тотчас соскочил на землю и Орину потянул за собой, а Тамара Горохова, спросив: "А нас туда пустят, предприятие-то закрытое?", на что Каллиста отвечала: "Для некоторых тут все места закрытые", тоже слезла с телеги. Только дедушка Диомед решил продолжить путь.
- Не-ет, вы как хотите - а я до дому! - говорил конюх; он сидел, поджав под себя разутую ногу. - Мне приключения-то ни к чему, стар я для них, покою хочется, устал я что-то… Поедем с Баско на засеки. Ну а вы, конечно, попытайтесь… Попытка - не пытка. Кто знает… Да, и вот - держите-ка, веревка у меня в телеге лежала, про запас, да еще с крючком, авось пригодится…
Орина стала отнекиваться: дескать, спасибо-спасибо, зачем же беспокоиться, такая хорошая веревка… а вдруг вам самим понадобится?!
- Берите, без разговоров! - рассердился дедушка Диомед. - На что она мне понадобится-то?! Думаете, на этой веревке мой гроб в землю станут опускать?!
Орина в испуге замотала головой, а Павлик Краснов торопливо взял смотанную веревку и, поблагодарив, сунул в карман.
Они попрощались со стариком-возницей, с Басурманом, и направились вслед за Каллистой и Тамарой Гороховой, которые уж скрылись в лесной чащобе.
Глава девятая
СЕКРЕТНЫЙ ЗАВОД
Резко потемнело - и посыпалась снежная крупа величиной с горох. "Бедный Покати-горошек! Убьет ведь его снегом! Крепко ли сжаты пальцы Каллисты?" - подумала Орина. Они с Павликом едва догнали крошечную школьницу, бегущую под ногами учительницы географии. Орина взглянула: кулак ее сестрица сжала так, что как бы Горохов не задохся! А Юля Коновалова пропала среди бесконечных рядов белых бус, которые протянулись от черных туч к ельнику, да еще кто-то легонько встряхивал шуршащие елочные украшения. Павлик Краснов скинул свой пиджак - Тамара Горохова протянула уж руку, но он прошел мимо, нагнулся и попытался укутать Каллисту, которая дернула плечиком, дескать, вот еще…
- Так тебе ж холодно… - сказал он.
- Нашел холод! - отвечала девчушка.
- Так снег же идет…
- Это разве снег?!
Но, к счастью, холодные бусы быстро смотали и сложили на место, в крытую тучу; все простоволосые смели с голов снежную крупку, а Павлик указал на следы туфелек, четко обозначившиеся на побелевшей земле: черная вмятина каблучков и рифленый носок…
- Опять Шерлок Холмс! - вздохнула Орина.
Они уже долго пробивались по этим следам среди елей, и каждое дерево стремилось ударить колючей веткой в лицо или обдать брызгами подтаявшей крупы, но Юлю - хоть та и была на каблуках - нагнать никак не удавалось: видать, она знала эти места куда лучше их. Орина, приотстав, успела вслепую намазать губы - и тотчас воспрянула духом. А Тамара Горохова стала жаловаться, что у ней-де сегодня маковой росинки во рту не было: как пошла из Пурги в Агрыз да попала в руки этих насильников, - хорошо, хоть зубы не выбили! - так не ела ничего и не пила… Теперь хоть растаявшую крупу слизывай с хвои… Каллиста, шагавшая где-то у колен географички, подняла головенку и сказала:
- А у меня горох есть, хотите? - и… протянула на ладони Покати-горошка!
Орина, шагавшая третьей, ойкнула и закричала:
- Каллиста, ты что делаешь?
А Павлик Краснов, замыкавший цепочку, зажал ей рот рукой, дескать, погоди ты…
Географичка пренебрежительно сказала:
- Всего-то одна горошина?
- Зато какая! Попробуйте - вкуснее вы не едали…
Учительница протянула руку - и Каллиста вложила в огромную пятерню крохотного Горохова… Орина рвалась из рук Павлика Краснова, который по-прежнему зажимал ей рот, спиной притиснув к себе. Тамара Горохова широко разверзла золотозубые уста, положила Покати-горошка на язык и… проглотила! Павлик отпустил Орину - и она, набежав и как следует встряхнув Каллисту - так что девчонка упала, - заорала ему:
- Ты что: заодно с этой ненормальной?!
И Каллисте:
- Убийца! Ты зачем своего товарища отдала на съеденье? Что он тебе сделал?! Дрянь!
- Из-за чего шум - не пойму?! - удивлялась Тамара Горохова.
А Каллиста поднялась с земли, отряхнула подол школьного платьишка и зашагала вперед, - все двинулись за ней, - добродушно говоря:
- Ох и дура ты, Орина! Правильно бает бабушка Пелагея Ефремовна… Ведь это единственная возможность для него- вернуться! Или пан - или пропал! Я ему шанс дала, понимаешь?! У всех только один шанс - а у него второй появился… Он же и последний. И все - благодаря мне! Надеюсь, он его не упустит! Анатомию человека он хорошо знает, экзамен сдавал. Там же всё рядом, уж разберется… И как там себя вести, чтобы опять не вылететь, тоже знает: я провела подробный инструктаж. Родится, вырастет - и сделает… что надо. У нас с ним уговор. Главное, чтобы эта, - кивнула девочка на географичку, - выбралась отсюда и попала домой… Да я ей помогу… Уж я ее выведу. Я все сделаю… Она же теперь не человек - тюрьма для моего друга, который освободится в свой срок, и тогда перед ним откроется путь…
А впереди показался трехметровый бетонный забор с колючей проволокой поверху и запертые ворота; охранник в шапке-ушанке, в овчинном полушубке, с автоматом за плечами вышел из будки, а перед ним стояла Юля Коновалова и тыкала пальцем в ворота. Когда путники подошли поближе, они услышали, что охранник требует пропуск, а Юля, видать, уже отчаявшаяся, долдонит одно и то же:
- Да нет у меня пропуска! Забыла я… Никогда не забывала, а тут… впервые забыла. Неужто нельзя без пропуска? Я тут сколько лет проработала! Болела я, выписалась из больницы… Даже домой не зашла, сразу на работу, дай, думаю, доложусь начальству, что выздоровела… А вы… не пускаете… Ну, узнаёте: я - Юля Коновалова! А я вас вроде припоминаю… Вас, кажется, Николаем звать? Или Петром?
- Пропуск - я сказал! - заорал охранник, а завидев целую делегацию странников, вывернувших из леса, передернул затвор на автомате.
Но Павлик Краснов зашептал Орине: дескать, доставай-ка наши больничные выписки, авось сгодятся… А географичка успела сказать Юле Коноваловой: дескать, подруга называешься - бросила меня и сбежала…Сама, значит, хотела уйти, а меня тут оставить?!
Орина же, пожимая плечами, уже вытаскивала из кармана выписки из Пургинской больницы, - правда они были в просыпавшейся пудре, измятые, с обрыскавшимися краями, чернильные слова подтекли… Орина подула на бумажки - и пока Павлик говорил: дескать, а у нас есть пропуска, поглядите-ка, годятся? - подала их охраннику. Тот попытался прочесть написанное, проворчал, что с документами не след так обращаться, но в конце концов буркнул, что-де, впрочем, все печати-то на месте…
- Так что вы двое, - кивнул он Орине с Павликом, - проходите! - И пошел отворять ворота.
- А мы?! - заорала Тамара Горохова. - А как же мы?! А мы-то?!
Павлик Краснов, подойдя к охраннику, стал умоляюще говорить, дескать, у них две выписки на всех… Дескать, пропустите остальных тоже! Пожалуйста… Ради бога…
Но тот осердился: здесь-де не врут и не хитрят, а то-де можно лишиться всего! Дескать, у вас есть пропуска - вот и идите без долгих слов…
Орина и Павлик Краснов медленно вошли на секретную территорию: голое белое поле, куда ни кинь взгляд, - обернулись на троих оставшихся…
- А вам, - охранник преградил дорогу стволом автомата географичке, кинувшейся к воротам, - стоять!
Тут Юля Коновалова предложила: дескать, в сложных случаях охрана обычно связывается с начальством, может, позвоните… узнаете…
А Каллиста от холода бившая пинеткой о пинетку, попросила:
- Дяденька, ну пожалуйста…
Охранник проворчал: дескать, какой я вам дяденька, - но, еще раз глянув на дитёнка в чепчике и школьной форме, вздохнул и направился в будку.