- Привет! - воскликнул он, увидев Гриньку. - А мне сказали сперва, что ты в каком-то другом корпусе лежишь… Едва нашел. На, еды тебе приволок. Фу-у! - Мужчина сел на краешек Гринькиной кровати. Огляделся. - Ну и житье у вас, ребята!.. Лежи себе, плюй в потолок.
- Махнемся? - предложил мрачно белобрысый.
- Завтра махнемся.
- А-а!.. Нечего тогда вякать. А то сильно умные все.
- Ну как? - спросил мужчина Гриньку. - Ничего?
- Все в ажуре, - сказал Гринька.
- Ты скажи, почему ты не прыгал, когда уже близко до реки оставалось?
- А сам не знаю.
- Меня, понимаешь, чуть кондрашка не хватил: сердце стало останавливаться, и все. Нервы у тебя крепкие, наверно.
- Я ж танкистом в армии был, - хвастливо сказал Гринька. - Вот попробуй пощекоти меня - хоть бы что. Попробуй!
- Хэх!.. Чудак! Ну, машину достали. Все, в общем, разворотило… Сколько лежать придется?
- Не знаю. Вон друг двадцать вторые сутки парится. С месяц, наверно.
- Перелом бедренной кости? - спросил белобрысый. - А два месяца не хочешь? "С месяц"… Быстрые все какие!
- Ну, привет тебе от наших ребят, - продолжал толстый. - Хотели прийти сюда - не пускают. Меня как профорга и то еле пропустили. Журналов вот тебе прислали… - Мужчина достал из-за пазухи пачку журналов. - Из газеты приходили, расспрашивали про тебя… А мы и знать не знаем, кто ты такой. Сказано в путевке, что Малюгин, из Суртайки… Сказали, что придут сюда.
- Это ничего, - сказал Гринька самодовольно. - Я им тут речь скажу.
- Речь? Хэх!.. Ну ладно, поправляйся. Будем заходить к тебе в приемные дни - я специально людей буду выделять. Я бы посидел еще, но на собрание тороплюсь. Тоже речь надо говорить. Не унывай!
- Ничего.
Профорг пожал Гриньке руку, сказал всем "до свиданья" и ушел.
- Ты что, герой, что ли? - спросил Гриньку белобрысый, когда за профоргом закрылась дверь. Гринька некоторое время молчал.
- А вы разве ничего не слышали? - спросил он серьезно. - Должны же были по радио передавать.
- У меня наушники не работают. - Детина щелкнул толстым пальцем по наушникам, висевшим у его изголовья.
Гринька еще немного помолчал. И ляпнул:
- Меня же на Луну запускали.
У всех вытянулись лица, белобрысый даже рот приоткрыл.
- Нет, серьезно?
- Конечно. Кха! - Гринька смотрел в потолок с таким видом, как будто он йа спор на виду у всех проглотил топор и ждал, когда он переварится, - как будто он нисколько не сомневался в этом.
- Врешь ведь? - негромко сказал белобрысый.
- Не веришь, не верь, - сказал Гринька. - Какой мне смысл врать?
- Ну и как же ты?
- Долетел до половины, и горючего не хватило. Я прыгнул. И ногу вот сломал - неточно приземлился. Первым очнулся человек с "самолетом".
- Вот это загнул! У меня ажник дыхание остановилось.
- Трепло! - сказал белобрысый разочарованно. - Я думал, правда.
- Завидки берут, да? - спросил Гринька и стал смотреть журналы. - Между прочим, состояние невесомости я перенес хорошо. Пульс нормальный всю дорогу.
- А как это ты на парашюте летел, если там воздуха нету? - спросил белобрысый.
- Затяжным.
- А кто это к тебе приходил сейчас? - спросил человек с "самолетом".
- Приходил-то? - Гринька перелистнул страничку журнала. - Генерал, дважды Герой Советского Союза. Он только не в форме - нельзя.
Человек с "самолетом" громко захохотал.
- Генерал?! Ха-ха-ха!.. Я ж его знаю! Он же ж на бензохранилище работает!
- Да? - спросил Гринька.
- Да!
- Так чего же ты тогда спрашиваешь, если знаешь?
Белобрысый раскатился громоподобным смехом. Глядя на него, Гринька тоже засмеялся. Потом засмеялись все остальные. Лежали и смеялись.
- Ой, мама родимая!.. Ой, кончаюсь!.. - стонал белобрысый.
Гринька закрылся журналом и хохотал беззвучно. В палату вошел встревоженный доктор.
- В чем дело, больные?
- О-о!.. О-о!.. - Белобрысый только показывал на Гриньку - не мог произнести ничего членораздельно. - Гене… ха-ха-ха! Гене… хо-хо-хо!..
Смешливый старичок доктор тоже хихикнул и поспешно вышел из палаты.
И тотчас в палату вошла девушка лет двадцати трех. В брюках, накрашенная, с желтыми волосами - красивая. Остановилась в дверях, удивленно оглядела больных.
- Здравствуйте, товарищи!
Смех потихоньку стал стихать.
- Здрассте! - сказал Гринька.
- Кто будет товарищ Малюгин?
- Я, - ответил Гринька и попытался привстать.
- Лежите, лежите, что вы! - воскликнула девушка, подходя к Гринькиной койке. - Я вот здесь присяду. Можно?
- Боже мой! - сказал Гринька и опять попытался сдвинуться на койке. Девушка села на краешек белой плоской койки.
- Я из городской молодежной газеты. Хочу поговорить с вами.
Белобрысый перестал хохотать, смотрел то на Гриньку, то на девушку.
- Это можно, - сказал Гринька и мельком глянул на белобрысого.
Детина начал теперь икать.
- Как вы себя чувствуете? - спросила девушка, раскладывая на коленях большой блокнот.
- Железно, - сказал Гринька.
Девушка улыбнулась, внимательно посмотрела на Гриньку. Гринька тоже улыбнулся и подмигнул ей. Девушка опустила глаза к блокноту.
- Для начала… такие… формальные вопросы: откуда родом, сколько лет, где учились…
- Значит, так… - начал Гринька, закуривая. - А потом я речь скажу. Ладно?
- Речь?
- Да.
- Ну… хорошо… Я могу потом записать. В другой раз.
- Значит, так: родом я из Суртайки - семьдесят пять километров отсюда. А вы сами откуда?
Девушка весело посмотрела на Гриньку, на других больных: все, притихнув, смотрели на нее и на Гриньку, слушали. Белобрысый икал.
- Я из Ленинграда. А что?
- Видите ли, в чем дело, - заговорил Гринька, - я вам могу сказать следующее…
Белобрысый неудержимо икал.
- Выпей воды! - обозлился Гринька.
- Я только что пил - не помогает, - сказал белобрысый, сконфузившись.
- Значит, так… - продолжал Гринька, затягиваясь папироской. - О чем мы с вами говорили?
- Где вы учились?
- Я волнуюсь, - сказал Гринька (ему не хотелось говорить, что он окончил только пять классов). - Мне трудно говорить.
- Вот уж никогда бы не подумала! - воскликнула девушка. - Неужели вести горящую машину легче?
- Видите ли… - опять напыщенно заговорил Гринька, потом вдруг поманил к себе девушку и негромко - так, чтоб другие не слышали, доверчиво спросил: - Вообще-то в чем дело? Вы только это не пишите. Я что, на самом деле подвиг совершил? Я боюсь: вы напишите, а мне стыдно будет потом перед людями. "Вон, скажут, герой пошел!"
Девушка тихо засмеялась. А когда перестала смеяться, некоторое время с интересом смотрела на Гриньку.
- Нет, это ничего, можно.
Гринька приободрился.
- Вы замужем? - спросил он.
Девушка растерялась.
- Нет… А собственно, зачем?..
- Можно, я вам письменно все опишу? А вы еще раз завтра придете, и я вам отдам. Я не могу, когда рядом икают.
- Что я, виноват, что ли? - сказал белобрысый и опять икнул.
Девушку Гринькино предложение поставило в тупик.
- Понимаете… я должна этот материал дать сегодня. А завтра я уезжаю. Просто не знаю, как нам быть. А вы коротко расскажите. Значит, вы из Суртайки. Так?
- Так. - Гринька скис.
- Вы, пожалуйста, не обижайтесь на меня, я ведь тоже на работе.
- Я понимаю.
- Где вы учились?
- В школе.
- Где, в Суртайке же?
- Так точно.
- Сколько классов кончили?
Гринька строго посмотрел на девушку.
- Пять, шестой коридор. Неженатый. Не судился еще. Все?
- Родители…
- Мать.
- Чем она занимается?
- На пенсии.
- Служили?
- Служил. В танковых войсках.
- Что вас заставило броситься к горящей машине?
- Дурость.
Девушка посмотрела на Гриньку.
- Конечно. Я же мог подорваться, - пояснил тот. Девушка задумалась.
- Хорошо, я завтра приду к вам, - сказала она. - Только я не знаю… завтра приемный день?
- Приемный день в пятницу, - подсказал белобрысый.
- А мы сделаем! - напористо заговорил Гринька. - Тут доктор добрый такой старик, я его попрошу, он сделает. А? Скажем, что ты захворала, он бюллетень выпишет.
- Приду. - Девушка улыбнулась. - Обязательно приду. Принести чего-нибудь?
- Ничего не надо!
- Тут хорошо кормят, - опять вставил белобрысый. - Я уж на что - вон какой, и то мне хватает.
- Я какую-нибудь книжку интересную принесу.
- Книжку - это да, это можно. Желательно про любовь.
- Хорошо. Итак, что же вас заставило броситься к машине?
- Гринька мучительно задумался.
- Не знаю, - сказал он. И виновато посмотрел на девушку: - Вы сами напишите чего-нибудь, вы же умеете. Что-нибудь такое… - Гринька покрутил растопыренными пальцами.
- Вы, очевидно, подумали, что если бочки взорвутся, то пожар распространится дальше - на цистерны. Да?
- Конечно!
Девушка записала.
- А ты же сказала, что уезжаешь завтра. Как же ты придешь? - спросил вдруг Гринька.
- Я как-нибудь сделаю.
В палату вошел доктор.
- Девушка милая, сколько вы обещали пробыть? - спросил он.
- Все, доктор, ухожу. Еще два вопроса… Вас зовут Григорий?
- Малюгин Григорий Степаныч… - Гринька взял руку девушки, посмотрел ей прямо в глаза. - Приди, а?