Женщина оставила официальный тон.
- Ну нет у нас сейчас змеиного яда, я серьезно говорю. Я могу вам дать пчелиный. У нее что, радикулит?
- Ага.
- Возьмите пчелиный. Змеиный не всегда и нужен.
- Давайте. - Максиму было стыдно за свой жалобный тон. - Он тоже помогает?
- У вас рецепт есть?
- Нету.
- А как же?..
- Что?
- Без рецепта нельзя, не могу.
У Максима упало сердце.
- Это такой ма-ленький рецептик, да? Бумажечка такая…
Женщина невольно улыбнулась.
- Да, да. Рецепт выписывает врач, а мы…
- Дайте мне так, а… А я завтра принесу вам рецепт. Дайте, а?!
- Не могу, молодой человек, не могу.
На улице Максим долго соображал, что делать. Даже если он и наткнется где-нибудь на змеиный яд, то без рецепта все равно не дадут. Это ясно. Надо сперва добыть рецепт.
По дороге домой опять зашел на почту и дал матери еще одну телеграмму: "А пчелиный яд надо? Максим".
На другой день в девять часов утра он пошел на стройку, отпросился с работы и направился в поликлинику.
В белой стеклянной стенке - окошечко, за окошечком - белая девушка. Она долго "заводила" на Максима карточку, потом подала ему талончик. Максим посмотрел - четырнадцатая очередь на тринадцать тридцать.
- А поближе нету?
- Нет.
- Девушка, милая… - Максим почувствовал, что опять начинает говорить жалостливым тоном, но остановиться не мог. - Девушка, дайте мне поближе, а? Мне шибко надо. Пожалуйста.
Девушка, не глядя на него, порылась в талончиках, выбрала один, подала Максиму. И тогда только посмотрела на него. Максиму показалось, что она усмехнулась.
"Милая ты моя, - думал растроганный Максим. - Смейся, смейся - талончик-то вот он". Его очередь была шестой, на одиннадцать часов.
У кабинета врача сидело человек десять больных. Максим присел рядом с пожилым мужчиной, у которого была такая застойная тоска в глазах, что, глядя на него, невольно думалось: "Все равно все помрем".
"Прижало мужика", - подумал Максим. И опять вспомнил о матери и стал с нетерпением ждать доктора.
Доктор пришел. Мужчина, еще молодой.
Вышла из кабинета женщина и спросила:
- У кого первая очередь?
Никто не встал.
- У меня, - сказал Максим и почувствовал, как его подняла какая-то сила и повела в кабинет.
- У вас первая очередь? - спросил его мужчина.
- Да, - твердо сказал Максим и вошел в кабинет совсем веселым и, как ему казалось, очень ловким парнем.
- Что? - спросил доктор, не глядя на него.
- Рецепт, - сказал Максим, присаживаясь к столу.
Доктор чего-то хмурился, не хотел подымать глаза. "Выпил, наверно, вчера крепко", - сообразил Максим.
- Какой рецепт? - Доктор все перебирал какие-то бумажки.
- На змеиный яд.
- А что болит-то? - Доктор поднял глаза.
- Не у меня. У меня мать болеет, у нее радикулит. Ей врачи посоветовали змеиным ядом.
- Ну, так?..
- Ну а рецепта нету. А без рецепта, сами понимаете, никто не дает. - Максиму казалось, что он очень толково все объясняет. - Поэтому я прошу: дайте мне рецепт.
Доктора что-то заинтересовало в Максиме.
- А где мать живет?
- В Красноярском крае. В деревне.
- Ну?.. И нужен, значит, рецепт!
- Нужен. - Максиму было легко с доктором: доктор нравился ему.
Доктор посмотрел на сестру.
- Раз нужен - значит, дадим. А, Клавдия Николаевна?
- Надо дать, конечно.
Доктор выписал рецепт.
- Он ведь редко бывает, - сказал он. - Съезди в двадцать седьмую. Знаешь где? Против кинотеатра "Прибой". Там может быть.
- Спасибо. - Максим пожал руку доктора и чуть не вылетел на крыльях из кабинета - так легко и радостно сделалось.
В двадцать седьмой яда не было.
Максим подал рецепт и, затаив дыхание, смотрел на аптекаря.
- Нет, - сказал тот и качнул седой головой.
- Как нет?
- Так, нет.
- Так у меня же рецепт. Вот же он, рецепт-то!
- Я вижу.
- Да ты что, батя? - с тихим отчаянием сказал Максим. - Мне нужен этот яд.
- Так нет же его, нет - где же я его возьму? Вы же можете соображать - нет змеиного яда.
Максим вышел на улицу, прислонился спиной к стене, бессмысленно стал смотреть в лица прохожих. Прохожие все шли и шли нескончаемым потоком… А Максим все смотрел и смотрел на них и никак о них не думал.
Потом одна мысль пришла в голову Максиму. Он резко качнулся от стены и направился к центру города. В цирк.
Вахтер в цирке поднялся навстречу Максиму.
- Вам к кому?
- К Байкалову Игнату.
- У них репетиция идет.
- Ну и что?
- Репетиция!.. Как что? - Вахтер вознамерился не пускать.
- Да пошли вы! - обозлился Максим, легко отстранил старика и прошел внутрь.
Прошел пустым, гулким залом.
На арене посредине стоял здоровенный дядя, а на нем - одна на другой - изящные, как куколки, молодые женщины.
Максим подошел к человеку который бросал в стороны тарелки.
- Как бы мне Байкалова тут найти?
Человек поймал все тарелки.
- Что?
- Мне Байкалова надо найти.
- На втором этаже. А зачем?
- Так… Он земляк мой.
- Вон по той лестнице - вверх. - Человек снова запустил тарелки в воздух.
Игнатий боролся с каким-то монголом. Монгол был устрашающих размеров.
- Игнат! - позвал Максим.
Игнатий слез с монгола.
- Максим!.. Здорово, - Игнатий был потный, разгоряченный борьбой. - Ты как здесь? - Он погладил рукой бок.
- Намял он тебе?
- Вот именно - намял. Здоровый буйвол, а бороться не умеет.
- Неужели ты его одолеешь?
- Хошь, покажу.
- Не надо. Я к тебе по делу, Игнат. У меня мать захворала - письмо получил. Надо змеиного яда достать… Весь город обошел - нигде нету. Может, у тебя какие знакомые есть?.. Может, врач какой-нибудь…
Игнатий задумался.
- Черт его знает… трудно сейчас сказать. Если бы раньше пришел. Я ж завтра уезжаю. Домой ведь еду!
- Домой?
- Но!
- В отпуск, что ли?
- Но.
Максим с тоскливой завистью посмотрел на земляка.
- Хорошо.
- Я попробую сегодня спросить у одних. Раньше бы надо…
- Раньше-то он не нужен был.
- Я понимаю. В общем, я схожу туда сегодня, спрошу. Но не обещаю, Максим.
Максим кивнул головой.
- Ладно, работай. Пойду еще куда-нибудь.
Игнатию стало отчего-то неловко.
- Я схожу, Максим. Может, достану.
- Ты надолго домой?
- На пару недель. А потом - в Гагры.
- Зайди там к матери… Скажи: пришлю лекарство. Зайди.
- Конечно! Ты не унывай особо-то. Может, достанем сегодня.
- Ничего. Привет своим передавай. Сколько не был?
- Лет пять уже.
- А я два года. Изменилось, наверно, там все…
- Да.
- Ну, работай.
Максим вышел из цирка и так же решительно, как шел от двадцать седьмой аптеки, пошел снова туда. Подошел к старичку аптекарю.
- Я к вашему начальнику пройду.
- Пожалуйста, - любезно сказал аптекарь. - Вон в ту дверь. Он как раз там.
Максим пошел к начальнику.
В кабинете заведующего никого не было. Была еще одна дверь. Максим толкнулся в нее и ударил кого-то по спине.
- Сейчас, - сказали за дверью.
Максим сел на стул и решил без змеиного яда не уходить. Вошел низенький человек с усами, с гладко выбритыми - до сияния - жирненькими щеками, опрятный, полненький, лет сорока.
- Что у вас?
- Вот. - Максим протянул ему рецепт. Сердце вдруг так заколотилось, что стало больно в груди. Заведующий повертел в руках рецепт.
- Не понимаю…
- Мне такое лекарство надо. - Максим поморщился - сердце выбрыкивало нешуточным образом.
- У нас его нет.
- А мне надо. У меня мать помирает. - Максим смотрел на заведующего не мигая: чувствовал, как глаза наполняются слезами.
- Но если нет, что же я могу сделать?
- А мне надо. Я не уйду отсюда, понял? Я вас всех ненавижу, гадов!
Заведующий улыбнулся.
- Это уже серьезнее. Придется найти. - Он сел к телефону и, набирая номер, с любопытством поглядывал на Максима. Максим успел вытереть глаза и смотрел в окно. Ему стало стыдно, он жалел, что сказал последнюю фразу.
- Алле! - заговорил заведующий. - Петрович? Здоров. Я это, да. Слушай, у тебя нет… - Тут он сказал какое-то непонятное слово. - Нет?
У Максима сдавило сердце.
- Да нужно тут… пареньку одному… Посмотри, посмотри… Славный парень, хочется помочь.
Максим впился глазами в лицо заведующего. Заведующий беспечно вытянул губы трубочкой - ждал.
- Да? Хорошо, тогда я подошлю его… Как дела-то? Мгм… Слушай, а что ты скажешь… А? Да что ты? Да ну?..
Пошел какой-то непонятный треп: кто-то заворовался, кого-то сняли и хотят судить. Максим смотрел в пол, чувствовал, что плачет, и ничего не мог сделать - плакал. Он очень устал за эти два дня. Он молил Бога, чтобы заведующий подольше говорил, - может, к тому времени он перестанет плакать, а то хоть сквозь землю проваливайся со стыда. А если сейчас вытереть глаза - значит, надо пошевелиться, и тогда заведующий глянет на него и увидит, что он плачет.
"Вот морда!" - ругал он себя. Он любил сейчас заведующего, как никого никогда, наверно, не любил.