Ча-Ча, и действительно поехали в супермаркет, как и предвидел Джимми, но там не оказалось ни одного букета роз, не нашлось даже тюльпанов, были только какие-то кладбищенские растения, а ведь в нашем случае речь шла о любви.
- Как же быть? - спросил я. - Через час она приземлится!
Кореянка, Арихуа Хочидацу, схватила меня за руку и подвела к стенду с украшениями и одеждой из Индии. Она сказала:
- Посмотри-ка! Платки!
Я положился на её выбор и купил фиолетовый платок из шёлка, на котором помещался весь космос: теснились звёзды, святые и боги - полумужчины, полуженщины, сидящие в позе портного на летающих блюдцах, - и всё это за каких - то десять долларов.
- Bay! - сказал я. - Это как будто специально для Джанис! Спасибо тебе, Арихуа!
По дороге в аэропорт я поставил мою любимую кассету - "Joe's Garage" - и принялся выкуривать пачку "Пэлл-Мэлл" - от начала до конца. Но это была не самая удачная идея, я становился ещё нервознее, а после пятой сигареты закашлялся.
В многоярусной парковке у аэропорта я объявил:
- Всё, бросаю курить, хватит с меня! Пора кончать!
- Слушай! Если ты бросишь курить, у меня кактус на ладошке вырастет! - сказал Чак. - Клянусь!
Рейс из Калгари опаздывал на двадцать минут. Мы с кореянкой ходили по залу прибытия взад - вперёд, как беспокойные муравьи, а Чак наскоро нацарапал на картонке плакатик "Джанис Руссель" и встал с ним у каната ограждения, примкнув к другим идиотам и состроив такую мину, будто он встречает президента канадской хоккейной лиги.
И вот она наконец, моя Джанис! Моя медсестра и массажистка! Она подкатила на тележке свой алюминиевый чемодан к автоматической стеклянной двери. Под длинным зимним пальто она была одета по-летнему - в джинсах и майке-и улыбалась ещё издали, а я спросил себя, понимает ли она, что я её обожаю.
Я бросился к ней с первым поцелуем на губах, но не помню, где были при этом мои руки. Я не мог поверить, что это действительно она, Джанис, здесь, в Виннипеге. Я прижался лбом к её лбу так, что наши носы соприкоснулись, и повторял её имя много раз как во сне.
- Тео, Тео, Тео… - вторила она мне.
Чак прозевал госпожу Руссель; он налетел на нас в тот момент, когда я развернул перед Джанис платок с индийским космосом, при этом мы то и дело прижимались друг к другу и целовались.
- Да хватит вам уже, - сказал Чак, - я тоже хочу!
- Ах ты, старый хрен! - осклабился я. - Возьми себя в руки!
Джанис оторвалась от меня и сказала:
- Привет, Чак!
- Хай! - ответил он. - А это Арихуа! Моя подруга!
- Целый комитет встречающих! - сказала Джанис.
- Хай! - сказала кореянка.
- Что мы тут стоим? - спросил Чак. - Поехали лучше в "Бер дэнс"! Выпьем чего-нибудь!
- Было бы лучше всего, - сказал я, - если бы вы просто отвезли нас с Джанис домой!
Джанис сказала:
- Я хоть и устала, но мы могли бы чокнуться с Бэбифейсом и дядей Джимми! Он сегодня так обрадовался, когда я ему позвонила!
- Вот подлец! - сказал я.
- Почему? - спросила Джанис. - Что-то не так?
- Нет, нет. Всё в полном порядке!
- Ну так поехали! - воскликнул Чак.
Я был ужасно рад, что мой приятель Ча-Ча не поехал с нами, иначе было бы ещё больше сложностей. А я хотел как можно скорее остаться с Джанис наедине.
Индейский квартал был уже погружён в сон. Только в нашем доме светились все окна, начиная от подвала и кончая чердаком.
Я открыл дверь, и мы услышали гудение пылесоса в комнате Джимми.
- Дядя! - крикнул я. - А вот и мы!
Мы пошли к нему в комнату. Он ослепил нас лучом карманного фонарика. Бэбифейс стоял на коленях и пылесосил под кроватью Джимми. Оба были одеты в пижамы.
- Добрый день, Джанис! - сказал мой дядя. - А мы тут как раз гоняем чёрных тараканов! Краснокожий! Можешь прекращать! Чудовища уже давно передохли!
Бэбифейс выключил пылесос и вскочил на ноги.
- Хай! - сказал он.
- Хай, индейцы! - ответила Джанис. - Как у вас дела?
- Совершенно очевидно, что всё хорошо! - сказал Чак.
После этой короткой встречи Джанис какое-то время разговаривала по телефону со своим отцом.
Чак открыл бутылку шампанского, и все знаки на небе указывали на то, что у нас намечается долгий совместный вечер. На следующей бутылке я потерял контроль над происходящим, и потребовались ещё целые часы, чтобы дядя Джимми так утомился от своего монолога про стрижку газонов, что уснул прямо за кухонным столом.
Мы с Джанис договорились с Чаком и кореянкой пойти на следующий вечер в "Бер дэнс", после чего послали их ко всем чертям и наконец остались одни, а когда я лежал с Джанис в ванне, я подумал, что это самая сильная пытка за весь вечер воздержания.
Потом, уже в постели, я массировал её размягчённую ванной, теплую кожу. После первого космического взрыва она внезапно покинула меня и бросилась к своей сумочке. Она вытряхнула на кровать всё её содержимое: жидкость для снятия лака, помаду, карандаш, тушь для ресниц - все эти яркие штучки, которые женщины всегда таскают с собой, - и толстую пачку долларов.
- Что это, Джанис? - удивился я.
- Наш капитал - так сказать, моё приданое. Десять штук от папы, для начала И если мне удастся поднять в Виннипеге массажную студию, он подарит мне ещё десять. Ну, что ты на это скажешь?
- Я люблю тебя! - воскликнул я. - Мы просто купаемся в деньгах!
Наша первая ночь пролетела незаметно, и чуть свет я снова был на ногах, выложившись без остатка и ни на минуту не сомкнув глаз. Скоро Ча-Ча будет сигналить и, как почти каждое утро, ругаться по-русски, что я всегда опаздываю на работу:
- Ты, старый хрен! Ты чего? Опять, что ли, ночь с бабой провозился?
В последующие дни и ночи мы с Джанис довели себя до состояния - хоть "скорую помощь" вызывай: она едва могла ходить, а у меня возникли серьёзные затруднения при мочеиспускании.
Через две недели Джанис сравнительно акклиматизировалась в Виннипеге - дядя Джимми был с ней подозрительно мягок и предупредителен - и потом начала всё переиначивать: и в моей, и в дядиной жизни всему суждено было измениться. Первым делом она сказала:
- Я ничего не имею против твоего дяди, но он должен съехать!
Мы спросили у Бэбифейса, не заберёт ли он Джимми к себе - ведь комната Чака теперь пустовала.
- Конечно, - сказал навахо.
В воскресенье, когда дядя рыбачил на подтаявшем берегу озера Виннипег, мы с Джанис и Бэбифейсом перегрузили всё дядино барахло в комнату Чака и всё там заново обставили.
Когда ранним вечером мы с Джанис лежали в постели и смотрели видео, мы вдруг услышали душераздирающий вопль:
- На помощь! Здесь побывали инопланетяне! Они обчистили мою каморку!
Это мой дядя вернулся с рыбалки.
Я полуголый вышел к нему и сказал:
- Джимми! Что случилось? Ты ведь живёшь у Бэбифейса!
Я хотел его сразить его же собственным оружием, и поначалу оно вроде бы сработало.
- Ах да, конечно! - сказал он. - Я только искал мою ковбойскую шляпу! Наверное, она потерялась при переезде!
Он тяжёлыми шагами направился вверх по лестнице к Бэбифейсу - я смотрел ему вслед, - вдруг на полпути он остановился, обернулся и заголосил:
- Война! Вы меня вышвырнули! Я же не совсем сумасшедший! Я же знаю, где я живу!
Когда в следующие дни мы случайно встречали его на лестничной площадке, он хулигански набрасывался на нас:
- Гореть вам в преисподней! Я подписывал договор аренды жилья и знаю свои права! Я не позволю так просто задвигать меня в угол!
Мы его совсем не слушали, только посмеивались, и это ещё больше приводило его в бешенство. Но я-то знал, что он быстро возьмёт себя в руки.
Потом, спустя ещё неделю, Джанис объявила второе:
- Нашу квартиру надо отремонтировать.
Ну что ж, я взял у Бэбифейса напрокат "шевроле", поехал вместе с Джанис на строительный рынок и закупил краску для стен - пять вёдер, лишь бы хватило.
- Радость моя! Но ведь я дома только по воскресеньям! - жаловался я. - И если после тяжёлой работы мне ещё без продыха заниматься ремонтом, то очень скоро я буду прогуливаться между клумб в клинике нервных болезней!
Джанис сказала:
- Нам некуда спешить. И я ведь тоже кое - что могу.
Она влезла в старые джинсы и рубашку с длинными рукавами и по утрам красила нашу комнату. Её хватка и умелые руки меня поразили: в этом отношении она оказалась на голову выше меня, и всё, что доставалось делать мне, ей приходилось потом переделывать.
К тому же мы должны были отныне вести "здоровую жизнь" - это был пункт номер три, так сказать. Как только она завела об этом речь, мне стало страшно, что теперь Джанис будет кормить меня макробиотическими продуктами - прямая поставка из Японии и Китая, - поскольку приготовление еды не было её сильной стороной и нам приходилось довольствоваться какими - нибудь готовыми блюдами и полуфабрикатами, так что мне немножко недоставало моих вечерних заходов в закусочную и в "Бер дэнс".
- Папа держит повара из Бали! - смеялась она.
- А я держу в шкафу "Литовскую повариху", - сказал я. - Книгу с дурацкими рецептами от моей польской бабушки. Я буду твоим новым поваром!
Однако под "здоровой жизнью" Джанис подразумевала нечто другое; у нас, наверное, был самый большой расход воды и электричества во всём квартале, и в ванной она часто говорила:
- О боже! Пятая ступень сознания!
Мы продолжали делать там то, что прервали в Центре медитации. Разница состояла лишь в том, что я больше не обязан был медитировать, и это меня очень радовало.
Четвёртым пунктом Джанис объявила: