- А где гадала-то? Здесь?
- Еще дома.
Коля поднял брови и пожевал губами.
- А между прочим, - сказал он и покачал пальцем, - между прочим, все сказала верно. Дальняя дорога была. Казенный дом - вот он. Неудачи - эти не залежатся. А потом наберешься ума, и повезет. Ну, а дамы всех мастей - тут, я думаю, все ясно.
- Так гадать и я могу, - усмехнулся курчавый.
- У нас социализм, - развел руками Коля, - каждый получает по труду. А трудится по получке. Ты ей сколько дал - рубль пятьдесят? Вот она и наработала на рубль с полтиной.
Эта логическая конструкция компанию не устроила. Да Коля иного и не ожидал: плоско высказался, примитивно. Но в этом был свой смысл и кайф - Коля любил хорошую беседу, понимал ее и всегда помнил, что интересную тему, как и мотор автомобиля, нужно запускать постепенно, а выключать сразу.
Как он и предполагал, дальше пошли возражения. Курчавый сказал, что гадания - типично дамское развлечение, а Павлик примирительно вставил, что прошлое человека угадать еще можно, а вот будущее - это уж какой-то идеализм.
Харч на столе был холостяцкий: хлеб, сыр, кабачковая икра и что-то мелкое в томате. Коля мазал икру на хлеб, пил лимонад, слушал ребят и удовлетворенно кивал: сегодня до спички не дойдет.
- Так, - сказал он, - стоп! Значит, будущее предсказать нельзя?
И посмотрел на Павлика. Тот ответил без особой уверенности:
- Будущее - нет.
- Ну, а допустим, приходишь ты к врачу, и он тебе говорит… ну, не говорит, а думает: у тебя, мой дорогой, рак, еще год проскрипишь - и в ящик.
- У врача - анализы, - уперся Павлик.
- Анализы сто лет существуют, а диагнозы ставили и раньше.
Палик замялся. Курчавый пришел ему на помощь:
- Медицина - это частный случай.
- Ладно, - легко согласился Коля. - Тебя Илья зовут?
- Илья, - подтвердил курчавый.
- Двадцать три года?
- Двадцать четыре.
- Допустим, ты чемпион по боксу. И вот я смотрю на тебя и говорю: через пять лет в твоей жизни предстоят большие перемены. Могу так сказать?
- Ну, ясно, за пять лет кто-нибудь побьет. И вообще к тридцати сходить пора. В спорте…
- Стоп! - поднял ладонь Коля. - В семейной жизни тоже большие перемены.
- А при чем тут семья? - начал было Павлик, но Илья перебил:
- Ну, ясно, дома тоже перемены.
Коля повернулся к Павлику, объяснил:
- Выпал из чемпионов - славы меньше, друзей меньше, денег куда меньше, а бабы на такие вещи реагируют быстро…
- Но спорт - это тоже частный случай, - стоял на своем Илья.
Увлекся, подумал Коля и улыбнулся. Все - разогрелся двигатель.
- Ладно, - и на этот раз согласился он, - не надо спорта. Ну а любовь - не частный случай?
Илья немного подумал:
- Нет.
- Так. А теперь посмотри вот на него, - Коля кивнул на Павлика, - как у него с девками сложится?
Илья посмотрел и еще подумал. Павлик оторопело молчал, только густо краснел.
- Ну, допустим, - признал наконец Илья.
- Вот видишь, - сказал Коля.
- Э! - возмутился Павлик. - Чего допустим-то?
- Да я так, вообще, - гуманно замял Илья.
- Все случаи частные, - подытожил Коля, - и все можно понять. Только суетиться не надо: человек - конструкция тонкая.
Он поискал пример помягче, не нашел и с виноватым вздохом выложил то, что вертелось в голове:
- Вот представьте - не к ночи будь помянуто - война. Не атомная, там предсказывать легко, а обычная, нормальная война. Как у кого сложится?
Парни задумались.
Коля еще раз вздохнул и сказал Илье:
- Ты погибнешь. Жаль, но погибнешь. Павлику тоже не светит. А вот ваш Олег выживет. И Викентьев выживет.
- Почему? - жадно уставился на него Павлик.
- Объяснять ничего не буду.
- А Жорка? - спросил белесый мальчик - не из любопытства спросил, а из товарищеской солидарности.
- Жорка?
Коля посмотрел на молчаливого, осмотрительного, надежного Жорку и кивнул удовлетворенно:
- Вернется. Причем героем.
- А ты?
Вопрос Павлика застал врасплох. Но думал Коля недолго. С горечью скривил губы и сказал устало:
- Уцелею. Лет пять назад бы погиб. А теперь, к сожалению, уцелею.
Допил свой лимонад и отодвинул стакан:
- Вот так, ребята.
Запускай постепенно - выключай сразу…
На новых местах Коля обживался быстро. Вот и к Павликовой комнатухе привык, ощутил ее домом и в последующие два дня никуда, кроме столовки, не ходил.
С одним, правда, исключением: в трехкомнатной квартире обычной жилой пятиэтажки отыскал временную библиотеку, с некоторыми трудностями записался и, не спеша побродив вдоль полок, взял три толстенных тома Мамина-Сибиряка, первый, второй и третий. Читать так читать!
Библиотекарша сказала:
- Вы бы прочли один, а уж потом взяли второй. Коля посмотрел на нее - ну и город, сплошь молодые - и возразил теми же словами, что сперва произнес про себя:
- Читать так читать!
Она пожала плечами и заполнила формуляр. А Коля пришел домой, завалился в постель и с удовольствием углубился в роман про золотодобытчиков.
Находить удовольствие - это он умел.
Он бывал доволен, успевая на поезд, и доволен, опаздывая - всего сутки лишние, зато неведомый городишко станет знакомым. Радовался, поужинав вкусно и плотно, и радовался, ложась натощак, ибо, согласно современной науке, именно голодуха сохраняет здоровье и бодрость.
Находить удовольствие - это была его манера жить, идея и принцип. День, прожитый приятно, ни в каком дополнительном оправдании не нуждался, он как бы сам себе и был целью. А вот пустой и горький невольно заставлял задуматься о смысле всех последующих дней, то есть толкал заглянуть в колодец, куда разумному человеку без крайней надобности лучше не смотреть.
Вот и сейчас он думал не о том, что два его плана подряд лопнули - ив Ключ добирался зря, и уйти не вышло, а о том, как хорошо лежать в теплой комнате и читать солидную книгу, написанную классиком, знаменитым человеком.
Фамилию сколько раз слыхал, а вот прочесть руки не доходили. Не оступись тогда на лестнице, может, так бы и не сподобился.
А планы - бог с ними! Лопнули и лопнули, другие будут. А то и без них можно, ничуть, между прочим, не хуже. Было время, все загадывал наперед, но жизнь парой здоровых пинков научила - это дело бестолковое. Только дурак без конца целится в будущее, и в этих заботах проходит весь отмеренный ему век. А умный плывет по жизни, как по реке, не тратясь на борьбу с течением - куда ни вынесет, везде берег. Самое нужное правило: где существуешь, там и живи, так и бери сегодняшнюю доступную радость - хоть в дороге, хоть вот в этой общаге. А про завтра думать будем завтра…
Нога почти прошла. Но расставаться с приятным положением полубольного было жаль, и, когда ребята пришли, на сочувственный вопрос Коля ответил со вздохом:
- Да побаливает…
Так было проще.
Роман оказался медленный, но ничего, в конце стало совсем интересно. Однако, дочитав, в новый роман Коля погружаться не стал, а принялся глядеть, что покороче: примечания ко всем трем томам. Затем прочел и предисловие - про жизнь писателя.
Прочел - и успокоился.
Все выходило ладно, одно к одному. Что в романе, что в прочих вещах, что в биографии.
Бедные - те, само собой, были несчастны. Ну а кому фартило - им в конце концов приходилось еще суровей: чем выше вспрыгивали, тем больней падали. Но и по наследству богатых судьба брала в капкан: как ни ловчили, а финал выходил один. Если сам почему-либо не разорится, то уж детки точно пустят на распыл родительские миллионы. А детки зазеваются - внуки свое возьмут…
Нет счастья в жизни!
А сам писатель? Жил, маялся, старался, не тонкую книжечку, восемь томов есть. А что в результате? Вот он результат, в примечаниях: такой-то критик похвалил, такой-то поругал, и все равно не Лев Толстой. Под самую смерть друзья подсуетились - спроворили юбилей. Но и тот, как авторитетно указывалось в предисловии, походил на поминки.
А что, подумал Коля, нормально. Так уж жизнь устроена: верная карта никому не идет.
Зато никому и не обидно.
От таких размышлений Колино настроение совсем поднялось.
В этом вот приподнятом настроении он и пересчитал финансы. Вышло сто сорок, да еще по карманам мелочишка. С одной стороны - не деньги. Но с другой - вполне даже деньги, умный человек полгода проживет и в долг не попросит. Тем более что все равно не дадут.
Коля сложил бумажки тонкой стопочкой, сунул на прежнее место, к паспорту, и вдруг почувствовал, что отдохнул, что жизнь, в общем-то, приятна и что, с третьей стороны, сто сорок хоть и деньги, но добавить к ним не мешает.
Что же там излагала Раиса про ящики в ларьке?
Тот ларек Коля нашел быстро, а может, и не тот, тем более что это был вообще не ларек, а магазин "Продукты", где Коля прошлый раз разжился пивком и портвейном.
С продавщицей он поздоровался по-приятельски, причем так уверенно, что ей только и оставалось, хоть и с некоторым недоумением, принять его залихватский тон. Коля спросил, не надо ли чего по хозяйству. Она, подумав, велела пока что разобраться в подсобке. После обеда пришла машина. Шоферила девка, Коля от ее помощи отказался и один, в охотку, сгрузил и выстроил ровненькой стенкой сотню ящиков, после чего совсем уже легко покидал в фургон пустую тару. Машина ушла, а Коля еще часа два подтаскивал продавщице товар.
Перед вечером она выдала ему в подсобке бутылку белой.
- Только смотри - чтоб ни одна душа! У нас ведь сухой закон.
Коля покачал головой: