- Тут вопрос не в деньгах, - ответил генерал. - Юнису нужно доказать, что восстание племен ничего не даст ему. Он просто обязан соблюдать лояльность по отношению к Бахразу, и нужно ему это внушить.
Азми громко рассмеялся. - Юнис слишком беден, чтобы думать о лояльности, генерал. Будь у меня деньги, я бы сам к нему поехал и подкупил его. Талиб - другое дело. Но к Талибу, насколько мне известно, поехал ваш друг, мистер Фримен…
- Фримен? Что он тут делает? Когда он поехал к Талибу?
Лукавый Азми наслаждался произведенным эффектом. - С месяц тому назад он явился ко мне и попросил дать ему провожатого. Он сказал, что едет уговорить Талиба не идти против Бахраза, что предложит ему от нашего имени оружие и продовольствие за помощь, которую он нам может оказать.
На какой-то миг генерал не смог скрыть своего возмущения этой ведомственной конкуренцией в недрах английской дипломатической службы. Какого черта Фримен является сюда и затевает какие-то переговоры с Талибом? Правда, заигрывание с прохвостами вполне в духе ведомства, в котором подвизается Фримен. Эти недоросли в роли политических агентов своей игрой в заговоры и контрзаговоры только вредят делу. И при этом агенты типа Фримена ни перед кем не отвечают за свои действия - ни перед министерством иностранных дел, ни перед военным министерством, ни даже перед посольством. Просто молодые дурни, привыкшие поступать так, как им взбредет в голову.
- А разве вы не знали о приезде мистера Фримена? - невинно спросил Азми.
- Знал, конечно, - сердито солгал генерал Мартин. - Я только не знал, что он уже здесь.
- Мистер Фримен подвергает себя большой опасности, разъезжая вот так по пустыне, - сказал Азми. Он вынул пачку американских сигарет и предложил генералу, но тот отказался; тогда он закурил сам. Курил он так же, как и говорил, часто останавливаясь, чтобы перевести дыхание. - Ну, может быть, Гордон приглядит за тем, чтобы с ним ничего не случилось.
Генерал не ответил. Он сильно сомневался, станет ли Гордон "приглядывать" за тем, чтобы с Фрименом ничего не случилось. Одно дело - открыто и честно через посредство Хамида пригласить Гордона для разговора, как поступил сам генерал. И совсем другое дело - рыскать по Джаммарской пустыне и заводить интриги у Гордона за спиной. Гордон - англичанин, но в нем много от дикости араба. Фримен - человек совсем другого типа, и можно сказать наперед, кто из них двоих выйдет победителем из этой борьбы за Джаммар, требовавшей от противников хитроумия и силы. Фримену со всем его золотом (а у него наверняка есть золото: это единственное средство воздействия, которым пользуются такие политические агенты, оно им заменяет ум и обыкновенную порядочность) - Фримену со всем его золотом далеко до Гордона. И генерал поймал себя на том, что эта мысль вызывает у него улыбку.
- Конечно, если Фримен сумеет заручиться для нас помощью Юниса или Талиба, - сказал Азми, - Хамиду тогда и близко не подойти ни к окраинным районам, ни к аэродрому, ни к нефтепромыслам.
- Напрасно вы так рассчитываете на Фримена, Азми, - сухо заметил генерал. - Едва ли его вмешательство спасет положение. Ваша задача сейчас - взять достаточно мощное войсковое соединение и отрезать с его помощью север от юга. Это сделать необходимо, даже если придется продержать войска в пустыне до весны. Отборные части Легиона должны быть сосредоточены между аэродромом и нефтепромыслами. Это единственное решение вопроса, Азми.
Азми покачал головой. - Пока я со своими легионерами буду гоняться за Хамидом, - сказал он, сокрушенно кряхтя, - революция города и деревни охватит всю страну. Взгляните, генерал. - Азми, не вставая, ткнул пальцем в карту, висевшую на стене под чучелом фазана. - Видите эти красные отметки на карте? Нет ни одной деревни Приречья, ни одного городка в верховьях реки, где бы их не было, а вокруг столицы они образуют плотное кольцо. Видите? Так вот, это отмечены все места, где мы обнаружили тайные склады оружия и боеприпасов вплоть до пулеметов и гранат, не говоря уже о винтовках. Взгляните! - Он поднялся, с усилием сдвинув свою тушу с места, подошел к другому столу и достал подробную, испещренную затейливой вязью рукописную карту местности. - Вот, видите? Повсюду во всех этих деревнях и городах мы ловили и арестовывали террористов и революционеров, и не по одному или по два, а десятками, даже в деревнях. А теперь взгляните сюда! - Тяжело переваливаясь, он подошел к окну и взмахнул пухлой рукой, указывая генералу на свои охотничьи угодья, свои поля с первыми в крае ирригационными сооружениями, весь этот дышащий жизнью водораздел между рекой и пустыней.
- Видите вы этих людей на моих полях, на моих, принадлежащих мне землях? - Он с силой ударил себя кулаком в жирную грудь. - Думаете, это просто крестьяне? Обыкновенные люди в джалабии, да? Ошибаетесь, сэр! Никому из них я больше не могу доверять. Все замешаны в этих делах. Каждый жалкий землекоп, каждый бродяга. Посмотрите, что творится на наших дорогах! Сколько развелось у нас воров и разбойников, от которых нет спасенья - ведь их не сотни, их тысячи! Люди бросают родные деревни и ударяются в разбой - грабят, убивают, крадут винтовки у солдат. А солдаты! Если б вы только знали, сколько у нас дезертиров каждый месяц - даже среди моих легионеров! А горожане, все эти обитатели трущоб, которые с утра до вечера строят заговоры и козни, потому что им больше нечего делать! Что же вы думаете, они будут сидеть тихо и мирно, пока я буду занят погоней за Хамидом?
Азми фыркнул и вернулся на свое место, утомленный этой тирадой. С тяжелым вздохом он опустился в кресло.
- Все они только ждут случая, - сказал он, широким движением руки обводя окно и обе карты. Потом пожал плечами и горестно высморкался. - Да и можно ли их винить? Посмотрите на наши поля. Мы теперь знаем только одну культуру - хлопок. Что же получается? Половина крестьян остается без дела, потому что для хлопка много людей не нужно. А почему мы сеем только хлопок? - Он беспомощно развел руками. - Не можем иначе. Это единственная доходная культура. Мы должны сеять то, что можно продать, иначе земля себя не окупит. Хлопок нужен всем. В частности, он нужен Англии, и с его помощью Англия держит в плену большую часть нашего сельского хозяйства. Чтобы земля давала доход, мы должны сеять хлопок и только хлопок. А это губит почву. Это обрекает половину наших крестьян на нищенство и бродяжничество. Я тут ничего поделать не могу. Но мне нельзя никуда отлучаться, потому что, если меня не будет, бродяги и революционеры захватят власть в стране.
Генералу Мартину вдруг стало жаль этого тучного, задыхающегося человека, который действительно был в безвыходном положении, и в таком же положении была вся его страна (и если уж на то пошло - весь мир). - Я вовсе не предлагаю вам отправить в пустыню всю вашу армию, - сдержанно заметил он. - Речь идет о том, чтобы выделить для этого одну бригаду Легиона.
- Но у меня нет лишней бригады! - вскричал Азми. - Я не могу обескровить мои лучшие силы, обескровить Легион.
- Тогда достаньте людей еще откуда-нибудь.
- Откуда? Я без конца прошу короля и Омар-бея дать мне еще людей, но они предпочитают держать их у себя в Бахразе для полицейской службы и охраны дворца. Ох-хо-хо! Если вам нужны войска для аэродрома, генерал, обращайтесь к Омару и к королю…
- Хорошо, я обращусь к Омару и к королю, - успокоил его генерал. - Но помните, Азми: вы должны выступить против Хамида до начала весны. Если вы дадите ему возможность весной прийти сюда, к восстанию примкнет не только вся пустыня, но и окраинные районы, и Приречье, и все остальное.
Азми безнадежно всплеснул руками. - Достаньте мне еще людей, генерал, и я завтра же двину свои силы в пустыню.
- Хорошо, я вам достану людей! Должен же быть какой-то порядок в этом деле! Мое правительство не для того снабжает вас новейшей техникой, чтобы вы держали ее в болотах Приречья на случай крестьянских бунтов. Нужно начать действовать в пустыне и как можно скорей.
Азми вздохнул. - Все зависит от вас, генерал.
- Нет, Азми. Не от меня, а от вас.
В дверь постучали. Вошел бахразец-легионер и что-то сказал Азми. Тот кивнул и движением руки отпустил его.
- А теперь забудем обо всем этом, генерал, - сказал Азми, торопясь окончить неприятный разговор. Он встал, вынул темные очки и надел их. На его зов вошли три офицера и стали снимать висевшие на стене дробовики. - Лучше отправимся поохотиться, подстрелим несколько хороших, жирных уток. - И, не дожидаясь ответа, Азми с улыбкой взял генерала за локоть и повел к выходу.
Генерал не питал особой страсти к охоте, но он был метким стрелком, а кроме того, ему хотелось как-то сгладить неприятное впечатление. Вместе с Азми он прошел вдоль двойного ряда одетых в синюю форму офицеров и солдат Легиона, приветствовавших их отданием чести по-английски. Так, с приветствиями, генерала довели до машины. Азми велел одному из своих адъютантов остаться и освободить место для генерала. Они сели, и машина тронулась в путь. Впереди ехали две другие машины с охраной, сзади - третья, открытая, в которой сидели щеголеватые и надменные бахразские офицеры, и в арьергарде - еще одна, с легионерами.
- Внимание! - сказал Азми и нажал какую-то кнопку. Брезентовый верх большого американского автомобиля откинулся назад, боковые стекла опустились. - Осторожно! - сказал Азми и повернул еще какую-то ручку, отчего его сиденье повернулось боком.
Теперь генерал и Азми сидели или полустояли в машине спиной друг к другу. Машина, замедлив ход, въехала под навес, сооруженный из тростника и глины, и остановилась.