Я подождал еще неделю, изучая монографию Карслоу и Егера, а потом поймал Юрия Тимофеевича в перерыве заседания Ученого совета. Профессор непонимающе посмотрел на меня. Видимо, он не рассчитывал на скорую встречу со своим дипломантом.
Я коротко изложил ему просьбу насчет технического задания. Юрий Тимофеевич состроил кислую мину и махнул рукой.
- Может быть, Бог с ним? - полувопросительно сказал он.
- Может быть, он и с ним, - довольно дерзко сказал я. - Но мне хотелось бы иметь техническое задание. Я не знаю, что мне считать.
- Ладно, я позвоню Зурабу Ираклиевичу… Только учтите, Петя, что вы должны полагаться больше на себя.
"Куда еще больше?" - подумал я.
Когда я рассказывал Славке о разговоре с профессором, невидимый Чемогуров подал реплику:
- Петя, ты достукаешься со своим заданием. Попомни мои слова.
Его слова я попомнил через две недели. Все это время я помогал Славке Крылову моделировать тепловой поток в слоистых структурах. Мы использовали электроинтегратор. С разрешения Чемогурова. Интегратор оказался ценным прибором. Мы в упоении щелкали ручками потенциометров и снимали кривые. У меня внутри немного скребли кошки, потому что мой диплом пока был на нуле.
И вот через две недели, придя на кафедру, я увидел, что два мужика в комбинезонах обшивают дверь нашей комнаты листовым железом. Грохот стоял на весь коридор. Они посторонились и молча пропустили меня в комнату. Я уселся за стол и стал смотреть, как они работают.
Через несколько минут пришел Чемогуров, хмыкнул, снял плащ и тут же ушел. Уходя он сказал:
- Когда кончится эта самодеятельность, позвони мне. Я буду в лаборатории измерений.
Самодеятельностью занимались три дня. Чемогуров и Крылов отсутствовали. После того как обшили дверь, стали устанавливать железные решетки на окнах. Я поинтересовался, зачем решетки на четвертом этаже. Я сказал, что мы пока не собираемся прыгать на улицу. Мужики не оценили моего юмора.
- Думаешь, нам больше всех надо? - сказал один.
Они вмазали решетки в оконный проем, наследили цементом и ушли. Железная дверь выглядела внушительно. Наружная сторона ее была украшена небольшой вертикальной планочкой с кнопками. Рядом с кнопками располагались цифры от 0 до 9. С внутренней стороны двери приделали замок.
Я стал подметать пол. За этим занятием меня застал Чемогуров.
- Поздравляю! - сказал он. - Ты своего добился.
- Почему? - не понял я.
- Ты что, ничего не знаешь? - спросил Чемогуров.
- Не знаю, - сказал я, предчувствуя что-то нехорошее.
- Сходи к Зое. Она тебя обрадует.
Я побежал к Зое Давыдовне. Она очень просто и буднично сообщила мне, что грузины прислали техническое задание. Поскольку институт у них закрытый, техническое задание пришло в Первый отдел с грифом "для служебного пользования". Первый отдел тут же распорядился обить железом дверь и поставить решетки на окна, чтобы мне было удобнее пользоваться техническим заданием.
Я даже присвистнул.
- Можете идти в Первый отдел и брать задание, - сказала Зоя Давыдовна.
Я пошел туда и сказал, что у нас теперь все в порядке в смысле дверей. Расписался в какой-то книге, взял запечатанный конверт с грифом "для служебного пользования" и пошел обратно.
Как бы там ни было, в руках у меня было техническое задание.
Наша новая железная дверь оказалась запертой. Я постучал.
- Набери трехзначный шифр. Дверь откроется, - сообщил мне изнутри глухой голос Чемогурова.
- Какой шифр?! - крикнул я.
- Пошевели мозгами, какой! - крикнул он.
Это была месть. Я прикинул количество сочетаний из десяти элементов по три. Получилось громадное число. Я забарабанил кулаками в дверь. Чемогуров дьявольски захохотал.
Тут меня осенило. Как-то сразу пришло решение. Если такой человек, как Чемогуров, изобретает трехзначный шифр, что ему первым делом может прийти в голову? Конечно, стоимость поллитровки!
И я смело набрал 3-62. Дверь мгновенно распахнулась.
Чемогуров выскочил из-за интегратора страшно довольный. Он радовался моей удаче. Он даже хлопнул меня по плечу.
- Молоток! Башка варит!
Я прошел к своему столу с таким видом, будто всю жизнь разгадывал тайные шифры. Славка Крылов сидел, отвернувшись, и давился от смеха. Ничего, это ему дорого обойдется!
Я важно распечатал конверт и вынул оттуда несколько листков. Чемогуров сзади жадно следил за моими действиями. Он ждал развязки. Видимо, ему было что-то известно. А может, он догадывался.
- Между прочим, в этой комнате я делал схему, которая сейчас летает на спутнике, - сказал он. - И ничего. Никто меня в железо не заковывал…
Он явно издевался. Не обращая на него никакого внимания, я развернул листки. На одном из них было письмо Зураба Ираклиевича Юрию Тимофеевичу и мне. Письмо стоит того, чтобы привести его целиком.
"Уважаемые Юрий Тимофеевич и Петр Николаевич! Пользуясь случаем, шлю вам горячий привет из нашего солнечного Тбилиси. Мы с товарищами ожидаем успешных результатов нашей совместной плодотворной работы. Нам бы хотелось, чтобы прилагаемое техническое задание ни в коей мере не сковывало вашей инициативы. Всегда будем рады принять вас в нашем городе для выяснения любых вопросов и деталей.
С дружеским пламенным приветом,
Зураб Харахадзе".
Письмо было на бланке института.
Вторым листком оказался сложенный вчетверо план города Тбилиси на русском и грузинском языках. Маршруты автобусов, названия улиц и достопримечательности.
На третьем листке была нарисована электронная лампа. К внутренней ее детали была протянута стрелочка, рядом с которой стояла надпись: "режем здесь". Никаких размеров и разъяснений.
Я повертел листок в руках, соображая. В смысле полной свободы действий и проявления инициативы это было идеальное техническое задание. Я покосился на Чемогурова, ожидая его реакции. Интересно, какую поговорку он сейчас произнесет? Я ожидал услышать: "Эйнштейн на скрипочке играет". Мне казалось, что она наиболее подходит к случаю.
- С пламенным приветом! - сказал Чемогуров.
- Ну что? Все в порядке? - спросил Славка, отрываясь от книги.
- Почти, - сказал я.
После этого я взял авторучку и каллиграфическим почерком написал письмо Зурабу Ираклиевичу. Письмо было полно ответного дружеского оптимизма. Я выражал полнейшую уверенность в успехе нашей плодотворной работы. Я сообщал, что никто и ничто не в силах остановить нашей безумной инициативы. Я слал приветы тбилисским достопримечательностям.
Игра началась, и нужно было соблюдать ее правила.
- За это надо выпить, - предложил Чемогуров.
В конце дня я сбегал за двумя бутылками "Гурджаани", и мы выпили их, сидя за интегратором. Чемогуров был в прекрасном настроении. Уходя, он сменил шифр замка на 2-37. Столько стоила бутылка "Гурджаани".
Заткни фонтан!
Я уже собирался впасть в тоску и идти к профессору с жалобами на заказчика, но Чемогуров посоветовал мне этого не делать. Он сказал, что заказчики развязали нам руки, и я могу рассчитывать что угодно. Он набросал мне несколько эскизов характерных конструкций и сказал, чтобы я занимался ими. Попутно он порекомендовал использовать метод интегральных уравнений. Оказалось, что Чемогуров может не только паять.
Я засел за интегральные уравнения и приближенные методы. К следующему приходу профессора у меня была готова расчетная схема по первой конструкции. Конструкция представляла собой тонкую пластинку металла, к которой под углом была припаяна другая пластинка. Путем хитрых расчетов я определял, где можно резать одну пластинку, чтобы вторая не отвалилась.
Юрий Тимофеевич выслушал меня с огромным удовольствием. Так мне показалось. Я тоже был рад, что оправдываю его надежды, хотя до сих пор не знал, почему он возложил их именно на меня.
- А что, получится неплохая работа… - задумчиво сказал он. - Практическое внедрение обеспечено… Кстати, где они используют эту конструкцию?
- В лампах бегущей волны, - сказал из закутка Чемогуров, прежде чем я успел во всем сознаться.
Профессор удивленно поднял брови и покосился на интегратор.
- Я показывал техническое задание Евгению Васильевичу, - промямлил я.
- Ах, вот как!.. Ну что ж, он у нас главный специалист по электронике… Евгений Васильевич, вы не возражаете, если мы впишем вас консультантом по теме Петра Николаевича? - обратился он в пространство.
- Ради бога, - сказал Чемогуров.
Тут я понял, что это у меня с профессором предпоследний разговор. Последний будет, когда я ему принесу диплом на подпись. К сожалению, я ошибся, как это потом будет видно.
Юрий Тимофеевич порекомендовал мне провести численные расчеты на ЭВМ и ушел, дружески пожав руку.
- А если потом выяснится, что я липу считал? - подумал я вслух для Чемогурова.
- Не понимают люди своего счастья… - ответил он.
- Кстати, у профессора есть дочка? - спросил я.
- Хорошенькое "кстати", - проворчал Чемогуров. - Кажется, есть.
- Сколько ей лет?
- Что-то около двадцати.
Я подошел к окну и стал рассматривать свое бледное отражение в стекле. Я пытался отгадать, что в моей внешности могло понравиться профессору. Нет, вообще-то я ничего себе. Без особенных уродств… Глаза вдумчивые, брови просто красивые. Рот, правда, никуда не годится. А главное, я женат…
- А зачем тебе его дочка? - лениво поинтересовался Чемогуров.