- Ладно, - предвкушая победу разума над подозрительностью, сказал отец, - мы сегодня вечером заедем к вам с братом, и вы убедитесь, что мы близнецы.
- Можете не трудиться! - Семен Семенович по-ленински держал руку, указывая на дверь в конце коридора. - Я и не таких видал, да только через решеточку! Поторопитесь, уважаемый!
Катер, похоже, накрывался медным тазом. Все к тому и шло.
- А не поторопитесь, так я сейчас в отделение позвоню. Тут рядом, быстро приедут!
Упрямый старик! Зря отец назвал его капитаном.
- Извините, пожалуйста, - мягко сказал я, - они в самом деле двойняшки! Нам ваш катер очень понравился! Мы хотим его купить.
- На выход! - безжалостно сказал Семен Семенович, не меняя ленинской позы. - Двойняшки! Катер им понравился!
Отец сердито нахлобучил шляпу и мягко подтолкнул меня в сторону входной двери: "Пошли!" Неожиданно он развернулся, и старик наткнулся на него в тесноте коридора.
- Что! - звенящим голосом сказал отец. - Пальцы по курку скучают?
- Да я таких, как ты, шлепал на счет "три" и фамилии не спрашивал! - гремел нам вслед старик. - Катер вы теперь только во сне увидите! Сегодня же позвоню и продам порядочным людям! Вон из квартиры! Катер им понадобился, чтоб свои дела обделывать! Аферисты!
Грохнула дверь, и мы стали спускаться по лестнице. Спустя пару этажей, отец сел на подоконник. Мне показалось, он раздумывает, не вернуться ли и не подкинуть деду банок.
- Ум-м, - тяжело, как от зубной боли вздохнул отец. - Настоящий маразм! - Он сдвинул шляпу на затылок, ослабил узел галстука и посмотрел сквозь мутное окно на улицу. - Дай закурить… Ведь куришь уже?
Я достал пачку "Стюардессы" и протянул ему.
- Козырные, - безразличным голосом сказал отец, вытаскивая сигарету. - Десять лет не курил…
- Может, не надо? - попросил я.
Отец обреченно махнул рукой и глазами попросил прикурить.
Прошуршала, разгораясь, спичка. Взвился огонек.
- А как же задаток? - вслух подумал отец и посмотрел на меня твердо. - Если он принимает меня за Жору, так должен деньги вернуть! А? - Он поднялся с подоконника.
- Может, дядя Жора договорится?
- Как он договорится, если мы на одно лицо? - отец щелчком загасил сигарету. - Сиди здесь! Я сейчас!..
- Батя, не надо! - взмолился я. - Придем с дядей Жорой! Все разъяснится. - Я первый раз назвал отца батей.
Отец крутанулся на месте и прошелся по площадке, заложив руки за спину.
- Безумие какое-то, - бормотал отец. - Взял пятьсот рублей… А где расписка? Он шлепал! Вот, гнида!
- Да он остынет… - Мне не хотелось верить, что мы потеряли катер. - И ты остынешь. Приедете с дядей Жорой… - Я с опаской вытащил сигарету и закурил.
- Мы не остынем, сынок… - отец хмуро смотрел, как я затягиваюсь.
- Ладно, пойдем, - я взял его под руку, и повел вниз. - Хорошо, милицию не вызвал…
Мы вышли на осеннюю улицу, и я остановился, чтобы завязать ботинок.
- Ты знаешь, что твой дедушка умер в тюрьме? - неожиданно спросил отец.
- Слышал… - сказал я, выпрямляясь. Мне не нравилось, что отец затронул эту тему. В институте мы касались темы репрессий, но вскользь. Скользкая, как я понял, была тема…
- Ты должен знать, что он ни в чем не виноват! - чеканно сказал отец. - Это были репрессии. Культ личности! А вот такие… - он не договорил и махнул рукой.
Я понимающе кивнул.
Через несколько дней отцу с дядей Жорой удалось получить обратно четыреста рублей. За деньгами они ходили под конвоем мамы и тети Зины.
Осень в то лето стояла замечательная - утром гремели под ногами схваченные морозом листья, а днем светило яркое солнце и пронзительно голубело небо. Когда я ездил на трамвае в институт, на розовом граните Набережной лейтенанта Шмидта сидели, не боясь прохожих, чайки, и я все время жалел, что мы не купили катер. Но к зиме перестал об этом думать.
В самом начале июня дядя Жора вез всех нас на дачу, и на Кировском мосту, сквозь бегущие узорчатые решетки, я разглядел идущий по воде катер. Это был он! Катер шел против течения, в сторону Ладоги. Я знал, что на мосту остановка запрещена, и промолчал… Дядя Жора свернул на Петровскую набережную, к "Авроре", и парапет закрыл, спрятал от меня воду, оставив в воздухе лишь ее незримое присутствие и светлые блики в окнах домов на набережной. Мысленным взором я досмотрел схваченную с моста картину - и не увидел за катером чаек…
КОСМОНАВТ
1
Отцу с дядей Жорой исполнялось по пятьдесят, и юбилей решено было справлять вместе, накупленной в складчину даче.
Мы сидели на дядижориной веранде, куда днем заглядывало солнце, и прикидывали, что осталось сделать в оставшееся до юбилея время. Гостей предполагалась пестрая туча: друзья-геологи, ученые из Сибири, моряки-подводники, школьный приятель-эквилибрист, мастер спорта по боксу, тетезинин брат-чечеточник… Человек тридцать, не меньше. Куда всех усадить, чем накормить и где потом разместить?
Отец с дядей Жорой сказали, что материально-техническую базу, то есть столы, скамейки и ночлег они возьмут на себя, пусть женщины не волнуются.
- Надо взять доски и сколотить из них пэ-образный стол и лавки, - предложил дядя Жора, поглаживая Чарли между ушей.
- Из каких досок ты собираешься делать стол? - спросила тетя Зина. - Не из тех ли, что на беседку?
- А из каких еще? Не покупать же новые? Зато сделаем шикарный стол - внукам останется! И на мои поминки еще сгодится, если бережно относиться и от дождя прикрывать. Вы же без меня потом не сколотите!
- Типун тебе на язык! - сказала тетя Зина. - А беседка? Вы же собирались строить новую беседку для чаепития и бильярда!
- Хорошо, - согласился дядя Жора, - не будем колотить стол. Вытащим со второго этажа ковры и постелем на траве!
- Ну да! - сказала тетя Зина. - Чтобы соседи подумали, что мы какие-нибудь узбеки. - И как женщины будут сидеть в праздничных нарядах?
- За узбекским столом женщины не сидят, - сказал дядя Жора. - Они только приносят кушанья и спрашивают мужчин, не надо ли еще чего.
- Да ковры-то старые, - сказал отец, не отвергая узбекского принципа по поводу участия женщин. - Если только потом на них возлежать…
- Правильно! - сказал дядя Жора. - В темпе сколотим длинный стол и скамейки. А ковры почистим и расстелем неподалеку, для неспешных бесед и отдыха. Еще бы неплохо устроить журчащий фонтан из шланга и насоса, но это продумаем отдельно. Жалко бассейн выкопать не успеем…
- Почему? - спросил я. - Если пригнать трактор "Беларусь"…
- Подумаем, подумаем, - пообещал дядя Жора. - Времени еще три недели. А ночлег организуем в палатках. Я привезу три армейские палатки, накосим сена, застелем брезентом и выдадим каждому одеяло.
- Жора! - сказала мама. - Где мы возьмем тридцать одеял? А пододеяльники?
- Хорошо, - сказал дядя Жора. - Пусть мужики спят в палатках без пододеяльников, а женщинам, если они такие фифочки, и у них нет полета фантазии, найдем пододеяльники… Космонавта положим в доме…
Мы с Катькой переглянулись.
- Что? - тетя Зина строго посмотрела на мужа, будто слово "космонавт" было ругательным. - Какого еще космонавта?
- Обыкновенного, - пожал плечами дядя Жора. - Летчика. Из отряда космонавтов. Только об этом никому не следует знать. Может, он вообще, еще по здоровью не подойдет.
- Куда не подойдет по здоровью? - спросила тетя Зина.
- Туда! - дядя Жора показал рукой в потолок. - Для полетов в космос.
- А откуда он взялся?
- Познакомился недавно, - скромно сказал дядя Жора.
- Где? - допытывалась тетя Зина.
- Ну, познакомился случайно, - пожал плечами дядя Жора. - Экое дело!
- А сколько ему лет? - заинтересованно спросила Катька.
- Около тридцати, - сказал дядя Жора, листая список дел.
- Фу, какой старый, - Катька отвернулась и стала смотреть сквозь окно на калитку, возле которой крутились парни с велосипедами. - Я слышала, что в космонавты и в подводный флот берут коротышек. Представляю, что тут соберется за публика.
- Нет, ты объясни, - не отставала тетя Зина, - где ты с ним познакомился? И как его фамилия?
- Я же говорю - познакомился случайно! - сказал дядя Жора. А фамилию не спрашивал. Зовут его Леха. Алексей. Я ехал вдоль залива, а за ним бежали. Подсадил. Познакомились. Отвез, куда он попросил.
- И куда же он попросил?
- В военно-морской санаторий.
- Он что, там лечится? Больной?
- Не лечится, а отдыхает.
- А кто за ним бежал?
- Ну, какие-то хулиганы местные. Человек пять-шесть, поддатые. Они же не знали, что он будущий космонавт. Он вообще, живет там инкогнито.
Знал я этот военно-морской санаторий у залива. Однажды после танцев мне поставили там такую сливу под глаз, что пришлось врать родителям, будто я толкал застрявшую в грязи машину, а рука соскочила с крыла, и я физиономией приложился о кабину. Два матроса с подводной лодки отчехвостили нас с приятелем на славу - бляхи так и мелькали, так и мелькали. И главное, без всяких надежд на реванш - они ходили толпой и почему-то одинаково одетые по гражданке. И как теперь выясняется - все инкогнито.
- Ну ты даешь! - Тетя Зина покрутила головой и пожала плечами. - Кто-то бежит от хулиганов, ты сажаешь его в машину, он говорит, что ему надо в санаторий, где он живет инкогнито, потому что космонавт. Это же смех! А если он жулик, воришка? Ты хоть документы у него спросил?