Очередь нетерпеливо заворчала, выдавливая отца от окошечка.
Наш катер мог накрыться медным тазом.
Я кусал ногти, но отец, уцепившись руками за прилавок, шикнул на очередь: "Имейте совесть!" и, сняв шляпу, по плечи просунул голову в стеклянное окошко. Не знаю, что он там говорил, но кассирша покрылась румянцем, обменялась репликами с сидевшей в соседнем окошечке толстой тетей, и батя, зажав аллюминиевый жетон в руке, встал с повеселевшим лицом в короткую очередь - уже за деньгами. Он подмигнул мне и надел шляпу. "Вот прощелыга, - прокомментировала бабулька, сидевшая на мягкой лавочке у стены. - Пролез таки!.. Я рубль по лотерее получить второй час стою, а он влез! Тьфу!"
Мы вышли из сберкассы, и батя стал ловить такси на Петроградскую. Семен Семенович жил на Кронверской улице. Это не меньше рубля, а то и полтора. Но мы спешили - неизвестно, чем может кончиться наша задержка: Семен Семенович мог подумать, что мы передумали, и продать катер тому, кто раньше внесет залог. Притормозили две машины с пассажирами на переднем сиденье, но все не по пути. Третья шла с поломкой в парк. Наконец мы подсели в такси, везущее двух женщин на Комендатский аэродром. Водитель сказал, что поедет через Кировский.
- Как там Комендатский? - Батя снял шляпу, чтобы не мешать водителю смотреть в зеркальце. - Строится?
- Строится, - гордо сказала одна из женщин.
- Что там, "корабли"? - Отец поерзал, устраиваясь поудобнее. - Никогда не был.
- "Корабли", - кивнула тетенька. - Вот, трехкомнатную квартиру получили, шестнадцать лет стояли.
- И на сколько человек дали?
- На пятерых, - сказала женщина. - Мы с мужем, двое детей и бабушка.
- Разнополые? - вмешался в разговор таксист и посмотрел на пассажирку в зеркальце. - Дети разнополые?
- Ну да, - сказала женщина, - сын и дочка. Сыну скоро в армию.
- Не имели права так давать, - угрюмо сказал таксист. - Разнополым положено по комнате. Плюс вы с мужем и бабушка, отдельный член семьи. Должны были дать четырехкомнатную.
- Да что вы! - махнула рукой женщина. - Хорошо, что трехкомнатную дали. И то, потому что свекровь старый большевик. Она с Лениным на съезде комсомола встречалась. Он ей руку пожал.
- Вот это и надо было использовать! - крякнул таксист. - У моего сменщика похожая ситуация была, только его дед на одном заводе с Калининым работал. Написали письмо Брежневу, дали им двухкомнатную вместе с дедом! Дед через год и помер. Сейчас живут припеваючи на правом берегу Невы, возле "Ярославны".
Они стали обсуждать, какой мусор оставляют за собой строители, и сколько за ними недоделок.
- Вот здесь остановите, пожалуйста! - сказал отец, вытаскивая из кармана рубль.
Мы вышли.
…Семен Семенович, не моргая, смотрел на отца:
- Вы что, передумали?
- Ни в коем случае! - сказал отец, входя в полутемный коридор коммуналки, и понизил голос: - Принесли задаток, как договаривались… - Отец быстро снял шляпу и приложил ее к груди, словно пришел с соболезнованием, а не с задатком.
Пожилой мужчина в темно-синих галифе и майке поскреб лысину и быстро оглянулся. На близкой кухне шкворчала сковородка, и вкусно пахло жареным салом.
- Молодой человек с вами? - подозрительно спросил мужчина и снова оглянулся.
- Мой сын, Кирилл! - представил меня отец. Я поклонился и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок. - Студент, - зачем-то уточнил отец. - Вчера вместе ходили на вашем катере. Очень понравилось!
- Так-так, - мужчина скрестил на груди руки и протяжно крикнул через плечо: - Дуся! Иди сюда! - Нас определенно не спешили вести в комнату.
На крик бесшумно приоткрылась ближняя дверь, впуская на паркет холодную полоску дневного света от далекого окна, и мелькнула голова длинноволосого парня. "Я тебя засек! - резко обернулся Семен Семенович. - Не хочешь работать - завтра пойдешь к участковому!" Дверь мгновенно закрылась, и мы разглядели полную пожилую женщину, шаркающую тапками из дальнего конца коридора.
- Чего это он? - она нацепила очки, болтавшиеся на резиночке, и удивленно посмотрела на отца. - Нет-нет, задаток не возвращается. Мы уже двоим отказали, что ж нам теперь, убыток терпеть! Задаток есть задаток…
- Пап, может, дядя Жора приезжал? - предположил я. - Спроси!
- Видите ли, в чем дело… - начал отец.
- Ничего не знаем! - махнула рукой женщина. - Если отказываетесь, сто рублей неустойка!
Размытая женская фигура босиком прошлепала на кухню и запричитала над сковородкой. В коридор с паровозным плачем выскочил ребенок и побежал, топая ногами по натертому паркету. За ним молча погналась женщина в халатике и вернула в комнату. Дверь за ними захлопнулась, и сквозь вой было слышно, как упал, дилинькнув звонком, велосипед.
Семен Семенович молча буравил отца взглядом и неприязненно взглядывал на меня. Переговоры, как пишут в газетах, зашли в тупик.
- Еще и переоделся, - сказала Дуся, разглядывая отца.
- Да это, наверное, мой брат приходил! - отец развел руки. - Мы с ним близнецы! Посмотрите на меня! Ну! - Он выставил лицо вперед и покрутил им, чтобы показать и профиль. - Он в синей куртке был, да? - Отец понизил голос, давая понять, что тоже кое-что соображает в конспирации. - Принес вам задаток - пятьсот рублей! Правильно? Вы получили задаток?
Босая женщина с чадящей сковородкой вышла в коридор и сделала вид, что по дороге к комнате ей захотелось остановиться и посмотреть, сильно ли угорели шкварки.
- Что ты тут дымишь! - сказала Дуся, обращаясь к соседке. - Видишь, товарищи из общества ветеранов пришли. Еще и жир капает! Сама оттирать будешь!
Женщина, не проронив ни слова, ушла с загадочной улыбкой Джоконды.
- Это недоразумение! - негромко продолжил отец. - Мы в сберкассе задержались, а брат, наверное, не вытерпел и приехал. Жора! Георгий Михайлович! А я - Сергей Михайлович! Смотрите, я вам паспорт покажу. - Отец достал паспорт и раскрыл его. - Видите - Сергей Михайлович!
- После сберкассы, значит, прямиком к нам, - Дуся уверенно, как контролер в электричке, взяла паспорт. - Ловко!
Воронежские нескладухи какие-то. Я не понимал, чему они не верят, и чего от нас хотят. Сказали же им, что близнецы!
- Давайте, я сейчас Георгию позвоню! - предложил отец. - И все выяснится. - Он засмеялся. - Прямо, черт-те-знает-что! Нас всю жизнь путают!
- Недоразумение, - подтвердил я от двери. - Мы задаток принесли. Хотим катер купить. Но если Георгий Михайлович уже был, то вопрос снят. Мы на две семьи покупаем…
- Ну да, - сказала Дуся, взглядывая на паспорт, а потом на отца. - Сергей Михайлович. Вроде…
- Да не "вроде", а точно, - сказал отец. - Если он был, то можно и не звонить. Мы тогда пошли…
Я стал нащупывать за спиной замок.
- Дети лейтенантов Шмидтов, - с недоброй усмешечкой сказал Семен Семенович. Мне показалось, он сейчас схватит отца за лацканы пальто и начнет валить. - Нет уж, давайте позвоним. - Он отошел в сторону, пропуская вперед Дусю, и сделал указывающий жест рукой: "Прямо по коридору, не сворачивая!" Мы двинулись гуськом, ощущая за спиной тяжелое дыхание хозяина. Семен Семенович щелкнул выключателем и указал рукой на телефонный аппарат, висящий на стенке в обрамлении нового куска обоев.
- Звоните!
- Так, - сказал отец, отдавая мне шляпу. - Где он сейчас может быть? - он повернулся к Семену Семеновичу. - А давно он у вас был?
Дуся стояла, уперев руки в бока, и поглядывала на нас торжествующе, словно загнала нас, мошенников, в тупик. На двери поблескивало плексиглазовое окошко-глазок размером со спичечный коробок. Зачем? Смотреть в коридор?
- Нет, недавно, - с ехидцей сказал Семен Семенович. - Интересно знать, по какому номеру вы собираетесь звонить?
Отец, пожав плечами, назвал домашний номер дяди Жоры.
- Минуточку! - сказал Семен Семенович. - Дуся, сходи в комнату, сверь номер - на комоде лежит. Какой вы говорите?
Отец, повторил, и Дуся открыла дверь с окошечком. Я успел разглядеть металлический засов на манер печной заслонки с внутренней стороны квадратного глазка. И цепочку, какая бывает на входной двери.
- Какой-какой? - она высунулась из двери, держа бумажку перед глазами.
Отец в третий раз назвал номер. Он начинал злиться.
- Последние цифры "семнадцать" или "восемнадцать"? - уточнила хитрая Дуся.
- Семнадцать, - ледяным голосом сказал отец.
- Звоните! - разрешила Дуся.
Отец, сверкнув глазами, набрал номер и долго ждал, неплотно держа трубку, чтобы все слышали гудки.
- Никто не подходит, - повесил трубку отец. - А рабочего я не помню. Кирилл, ты не помнишь?
Я скорбно поджал губы и помотал головой.
- Ладно, - сказал отец, забирая у меня шляпу. - Я ему скажу, он вам сам вечером позвонит.
- А как мы узнаем, кто звонит? - вновь подбоченилась Дуся.
- Какая вам разница! - угрюмо спросил отец. - Вы задаток получили? Никто его не отбирает! К чему это следствие? Вы, случайно, не милиционер?
- Угадали, - кивнул Семен Семенович. - Ветераны министерства внутренних дел. А вы что, не в ладах с органами?
- Это вы не в ладах с логикой, - не сдержался отец. - Простую ситуацию понять не можете, а поди… капитаном служили!
- Майором! - с задетой гордостью сказал Семен Семенович. - Сорок лет беспорочной службы! С тридцатого года! - Он закипал прямо на глазах. - А с логикой у меня все в порядке, молодой человек! Н-да. Вот так вот! - Он сделал жест рукой, приглашая нас вернуться по коридору. - На выход, дорогие мои! С вещами, как говорится! - Он ел нас побелевшими глазами. Псих, догадался я.