Во время диалога с мужем она садится по диагонали на сцене и поднимает свой взгляд наверх - прямо на меня. Я застываю, пытаясь понять, она видит или отсутствует в девятнадцатом веке. Переводит взгляд на запутавшегося супруга и говорит:
- "Вы очень нежны ко мне, Роберт, вы очень нежны".
Ни один мускул не изменился на ее лице.
В антракте я облегченно вздыхаю и выпускаю воздух. Я сижу и рассматриваю публику, откинувшись в кресле и забросив ногу на колено. Вдруг слышу сзади:
- Смотри, как расселся. Тоже мне - американец!
Нет, ничего здесь не изменилось за тринадцать лет.
И, думаю, не изменится.
Свет гаснет, начинается второе действие. Выпархивает Вера, она играет молодую, ветреную девушку на выданье, баловницу света, на которой все хотят жениться. Она легка, кокетлива, поверхностна в этой роли. Которая ей удается гораздо лучше, чем предыдущая. Я только удивляюсь, как при ее близорукости она не боится так прыгать по сцене. Появляется Тая, и между ними происходит диалог о проблемах их времени. Интересно, о чем они говорят за кулисами?
К концу спектакля "герцогиня" Тая вызывает у меня ком в горле и намек на влажность в глазах.
Я аплодирую, стоя, когда она выходит на поклон. Зал наконец тоже встает и аплодирует, продолжая поднимать занавес и вызывать актеров. Хоть большая часть аплодисментов достается не ей, а Вере. Ведущей приме театра. Тая поднимает глаза на балкон, скользит по нему, не видя, и снова кланяется публике. Вере преподносят красные розы.
Наконец публика выдыхается. Я беру свой пакет и иду к служебному входу. Стою у пустой раздевалки и думаю, как избежать встречи двух герцогинь и одного простого грешника.
Первой появляется Вера, раскрасневшаяся, с красными розами. Мы целуемся в щеки.
- Как вам спектакль, Алексей? - спрашивает она.
Я благодарю ее за спектакль, за роль, за доставленное удовольствие, за пропуск. Говорю, что мне понравилось. И рад, что говорю правду. Не вдаваясь в детали.
Разговаривая с ней, я все время смотрю поверх ее плеча, ожидая появления второго действующего лица.
- Вы кого-нибудь еще ждете? - спрашивает с плохо скрытым удивлением она.
- Нет, нет, что вы, просто привычка озираться, рассматривать.
Ее окружают какие-то знакомые и поклонники.
- Ну, не буду вам мешать, - загадочно говорит она и так в толпе выплывает на улицу. Я смотрю на фреску, которая называется "Таланты и поклонники". Они без ума от нее. Жаль, у меня нет такого же энтузиазма…
Смотрю через стеклянные двери, не ушла ли она. Нет, она стоит, разговаривая, принимая комплименты. Вторую герцогиню мне нужно встретить одну. Я еще не знаю, что скажу. Я зол за вчерашнее… Я не хочу свидетелей.
Выхожу из служебного входа, спускаюсь по лестнице и отхожу к телефонным автоматам. Для вида беру трубку и становлюсь спиной к "талантам и поклонникам". И пытаюсь вычислить степень ее близорукости. Смотрю на служебный вход и вижу, как из него выходит девушка в белом платье, со шнуровкой на груди. Эту девушку, кажется, зовут Тая. Она не спеша спускается и задумчиво бредет вперед. Я даю ей пройти мимо. Она поворачивает в маленький парк, из которого вход в другой театр, через два шага я догоняю ее. Не доходя, сзади, говорю:
- Какая неожиданная встреча.
Спектакль после спектакля. Мой голос отчего-то взведен. Как курок.
Она оборачивается и смотрит, осознавая.
- Здравствуйте, здравствуйте. Как вы сюда попали?
- А вы меня не видели до этого?..
- Нет, я бы, наверно, поздоровалась.
Я хотел ей сказать, что со сцены во время спектакля вряд ли удобно здороваться, но не сказал.
- Случайно проходил мимо, решил…
Она опускается на скамейку и говорит в никуда:
- Я уже не думала, что когда-либо увижу вас, мой грозный друг.
- Пурква и па?
- Вы разорвали вчера со мной все и всяческие отношения. Я искала пепел…
- Вы огорчили меня, очень.
- Простите, я не думала, что это вас так огорчит. Вы не против, если я закурю?
Она нервно вынула из сумки сигарету, зажгла и глубоко затянулась. Я подождал, пока дым растаял в летнем воздухе.
- А если бы знали?
- Я себя вчера очень расстроенно чувствовала и не думала, что буду хорошей компанией любому собранию. Тем более вам.
- Мне показалось, что вы избегаете… Именно меня.
- Ну что вы, какая наша женщина может отказаться от общения с вами.
- Это ирония?
Она улыбнулась.
- А почему вы сейчас закурили?
- Так. Я слишком взведена: только что отыграла спектакль. Вы не против, если мы съездим на набережную, к воде. Я это всегда делаю, после…
Она выбросила сигарету на дорожку, не погаси. Я мягко наступил на нее ногой. Я всегда боялся пожаров.
- Пойдемте? - Она встала. - Или у вас нет времени?
Я ответил:
- У меня есть час.
- Этого вполне достаточно. - И она взяла меня за руку.
Мы шли из парка, и я старался делать это как можно медленнее. У выхода я мягко высвободил свою руку. С опаской глянув вправо, я увидел, что, где были смех и возгласы, никого уже нет. И наткнулся на ее взгляд.
- Вы кого-нибудь еще ожидаете встретить?
- Нет… ищу извозчика.
- Не надо искать.
Она подвела меня к маленькой белой машине, стоящей прямо на тротуаре у театра. Открыла дверь и, обойдя, села за руль.
- Взяла у знакомой на несколько дней, - пояснила.
Завела и резко тронула с места. Перед самым поворотом на бульвары нас останавливает блюститель власти: уже стемнело, а она не включила фары. Это целое преступление на имперских улицах. И вообще, любая дурь, которая придет в голову блюстителям, - великое преступление. Я не хочу, чтобы разрушалось это настроение тревоги, ожидания, возбуждения и печали. И сразу протягиваю ему 25-значную банкноту, и он тут же растворяется в сгущающейся темноте, в которой она не включила фары. Мы мчимся по бульварам. Она довольно быстро ведет машину. Какая лихая наездница! Давя на газ, забывая, что существует тормоз. Мы выходим из машины в самом конце пустынной набережной и спускаемся к воде. У которой своя жизнь и свои волны.
- Что у вас в этом пакете? Вы с ним не расстаетесь.
- Цветы для вас. - Я достаю букет чайных роз.
- Для меня? - Она притворно удивлена. - Неужели?
- Таиса, я посмотрел ваш спектакль. Вы меня очень, очень тронули… Задели струну в душе… Банально, но… Вы единственная, кто не играл на сцене, а жил, в том веке, в том образе. Я благодарен вам за тот катарсис, что я испытал. За тот ком в горле… Это вам…
Я протянул цветы.
Она взяла букет и долго смотрела на розы. Я наклонился к ее руке и поцеловал.
Она мягко подняла рукой мою голову, туманно посмотрела в мои глаза, и наши губы, коснувшись, сомкнулись в поцелуе.
Я сжал ее талию, в приталенном платье. И снова поцеловал. Но не в губы. (То был единственный поцелуй в губы, который мне понравился.)
Мы стояли неподвижно, молча глядя на воду.
- Вы сладкий мальчик. Давно не целовала такого. Целую жизнь.
Я обнимал ее за талию, касаясь сильного бедра. Она легко входила в мою руку.
- Вам надо в какое-то место?
- Ни в какое.
- Хотите поехать ко мне?
- Уже как два дня.
- Почему же вы этого раньше не сказали?!
Она повернулась и решительно пошла вверх по лестнице, заботливо неся розы.
- Хотите повести машину? Я немного в странном состоянии…
- Если еще не забыл - как, у нас все автоматическое.
- Я почему-то в вас верю. - Она долго посмотрела мне в глаза.
Я аккуратно вел машину, чужую, а ее рука, лаская, лежала на моей, переключающей скорости.
В узком лифте мы поднялись наверх. Тая впустила меня в темноту квартиры и зажгла мягкий настольный свет. По тому, как она накрыла стол и что поставила, я понял, что она кого-то ждала. Мы сели.
- Таиса, я не могу ждать.
- Да, мой мальчик… да, конечно. - Она взяла меня за руку и отвела в старую темноту комнаты. Я разделся догола. Ей нужно было расшнуровать и скинуть платье. Одетое на голое тело. Да трусики.
Ее грудь касалась моей. Мы опустились на свежепахнувшие простыни. Она не успела даже меня обнять. Я ворвался в нее, а не вошел, засасывая в поцелуй шею и плечи. Сам не знаю, почему я так перевозбудился.
Мой крик, ее стон, "ах", всклик, оргазм. Вспышка!
Она ласкала мое тело руками, постепенно приходя в себя. Она идет и принимает душ, в темноте я не вижу ее тела. Возвращается и садится рядом на кровать.
- Едва коснувшись, вы бежите в душ. Я произвожу впечатление…
- Просто привычка, лето, жара… Вы самый чистый мальчик, которого я встречала. - Она целует меня в ключицу. - Даже не думайте другого.
Женщины легко провоцируются, но еще легче - провоцируют.
- Я хочу выкурить сигарету, вы посидите со мной?
Я прохожу через душ и появляюсь в кухне. Она отстраненно курит. Смотрю на плоские швейцарские часы.
- Скоро полночь.
- Совершенно фантастично - что вы сидите здесь, - говорит она сама себе.
- Я хочу выпить, за вас и за вашу роль, которая доставила мне удовольствие.
Она потушила сигарету.
- С радостью.
Она вынимает из холодильника, маленького и странного, недопитую бутылку водки на экспорт.
Он достает из пакета джин и тоник, и даже купленный лед в валютном магазине.
- Какая прелесть! Неужели это мне?! - Ее глаза сияют удивлением и восторгом.
Я киваю.