После я поехал на встречу с известным кинорежиссером, я хотел, чтобы он экранизировал мой роман. Пан принял меня в своем трехэтажном особняке, опять-таки недалеко от Булгаковских прудов. Благосклонно взял мои книги в подарок, пообещав, что прочтет. И задал мне единственный вопрос:
- Скажите, Алексей, а вы состоятельный человек?
Больше его ничего не интересовало касательно моей персоны.
Деньги, господин Саккар, деньги. Мы еще вернемся к ним.
Вечером я приехал "сюрпризом" к родительнице и позвонил в дверь. Она чуть не "умерла" от счастья. Выпив с ней чай и поговорив с час, я не выдержал. Вскочив в машину, я понесся к Таиному дому.
С непонятным волнением и трепетом (чего я волнуюсь?) мой палец нажал кнопку в лифте. Казенное слово - лифт. Сначала никто не отвечал, была мертвая тишина. Я постучал опять. Потом раздались странные шаги и голос:
- Кто там?
Я узнал ее голос. Голос Таи-актрисы.
- Это ваш старый знакомый, приехавший из Нью-Йорка.
- У меня нет никаких знакомых в Нью-Йорке.
- Это Алексей Сирин. Надеюсь, вы помните это имя.
- Я вас не знаю, простите. Не стучите больше в эту дверь. Я сплю.
Смущенный, зараженный, оскверненный и испачканный я спускался по лестнице вниз.
Актер Ипатий Платиновый наконец получил квартиру в новом доме, недалеко от центра, которую он дожидался пятнадцать лет. И это один из лучших актеров мира. Теперь, когда я пишу эти строки, он уже год лежит на имперском кладбище и его, видимо, не волнуют все те заботы, мирские, та суета, которые волновали. Он бегал со съемки на съемку и опять на новые съемки. И добегался. Говорят, что Бог забирает к себе в первую очередь лучших. Лучше бы он забирал худших… Но кто я, чтобы советовать - Богу. В последний год он продавал свое имя всем, кто платил. На его плечах висело десять иждивенцев.
Я разгружаю пакеты, полные провизии, а он с аристократической улыбкой принимает их из моих рук.
- Алексей, мой милый америкашка, сколько ж мы не виделись?
- С того самого момента, как праздновали мой первый прилет в ваши пенаты - в доме Певца.
- Хорошо сидели. Сколько у вас милых дам было! Сейчас так не посидишь. Все изменилось. Не знаем, будет ли хлеб завтра в булочной.
Я смотрю на гениальное лицо актера и думаю. С ужасом осознаю, что забыл свою камеру: как горько я буду сожалеть об этом - года. Как свет падал на его лицо!..
- Зачем же вы себя так утруждали, столько понавезли?
Я пожимаю неловко плечами.
- Я должен угостить вас хотя бы чаем с бутербродами. Сам не завтракал, ждал. Какая прелесть, черная и красная икра! Я уже забыл, как она выглядит.
Я снял быстро туфли. В Империи в гостях всегда надо снимать туфли. Вошла грациозная девушка.
- Познакомьтесь, это моя дочь Анна - балерина. Это Алексей Сирин - американский писатель, нашего происхождения.
Она протянула мне руку. Я не знал, что у Платинового такая взрослая дочь.
- Я пошла, папочка, у меня классы. - И она грациозно попрощалась с нами.
Мы сели за маленький стол у окна.
- Я видел вчера вас по телевизору, показывали рекламу нового фильма "Ловушка для кошки".
- Был такой грех, в прошлом году в Лиссе снимали, на море.
Меня укололо упоминание Лисса и моря.
- А кто была "кошка"? Спина поразительная.
- Актриса Ирина Хмелева, из молодого поколения.
- И как она как актриса?
- Как все они: играет. Как там ваша Америка? Мое приглашение в гости все еще остается в силе?
- Конечно, в любое время. Вы знаете, мой дом - ваш дом.
- Билет много долларов стоит. Актерам у нас не платят столько.
- Даже великим?
- Тем более великим.
- С этим все будет улажено, вам приезд ничего не будет стоить.
- Спасибо, Алеша. Я заранее признателен.
Мы пьем американский чай в пакетиках, и я надкусываю бутерброд с сыром и помидором.
В час дня стучу в массивную металлическую дверь Джорджа на девятом этаже. Я думаю, такую дверь даже гранатой не взорвать. Интересно, что он там хранит?
Джордж благосклонно принимает большую сумку, набитую его заказами, в ответ он даже забывает сказать "спасибо". Он просит поставить ее на пол, поближе к нему, и начинает жаловаться на сломанную руку.
Я посочувствовал его ситуации. Он жаловался, он ныл. Изо рта Джорджа почему-то пахло гнилью. Он совсем не походил на того цветущего бонвивана, которого я встретил всего полгода назад.
Извинившись, я удалился помыть руки. Ванная и туалет были неубраны. На подгнивших перекладинах висели интимные, застиранные принадлежности мужа и жены. Мыло квасилось в сломанной мыльнице. Я не мог пересилить себя к нему прикоснуться. Вокруг стоял дурной запах запущенности, упадка, развала. Все гнило.
- Ты понимаешь, - Джордж сидел у кофейного столика в комнате среднего размера, - мне надо срочно Натку вытолкнуть замуж в Америку. Дочку она возьмет с собой. Она баба ладная, может, понравится.
Он испытующе посмотрел на меня. Я молчал. Я надеялся, что он не ожидал, что я сошел с ума, чтобы жениться на ней.
- Их сплавлю в Америку, на ваши харчи, а Душка останется со мной, здесь, будет вести хозяйство.
Я молчал.
- Ладно, тебя не волнуют мои проблемы. Давай о твоих делах.
- Меня волнуют ваши проблемы, как и вы сами, просто это не так просто: взять и найти американца, который женился бы на женщине, которую он никогда не видел, с дочкой.
- А то я не знаю, как у вас в Америке. На таких крокодилах женятся.
- Да, но они идут в зоопарк и видят этих "животных" сначала.
- В общем, подумай, как и чем ты можешь мне помочь.
- Хорошо, - согласился я.
- Информация к размышлению. Пока тебя не было, я создал свое собственное издательство "Империя-Америка". "Отечественная литература" горит ясным пламенем, фондов никаких, все издательские планы застопорены, поэтому я перевожу все лучшие книги и права на них в свое издательство, в котором у меня есть партнер Левин, соиздатель. Рукописи, естественно, отбираю я, он занимается денежной стороной. Уже выпустил пять книг под этой издательской маркой. Уверен, тебе будет приятно узнать, что "Факультет" - одна из первых, которую я забрал из "От. лита". В наше коммерческое издательство.
Я не был уверен.
- Кстати, в один заход с тобой буду печатать книгу такой немалоизвестной девушки у вас по имени Мадонна.
- Вы получили права?!
- Конечно, через Англию. Иначе как бы я печатал. Значит, так, Левин тебе сейчас расскажет, какие существуют препятствия с типографией, и посоветует, как их можно уладить.
Это мне напомнило шутку Максима: "Стой так, упрись, я все улажу!.." Глагол упрись мягко снимал "раковость" ситуации. Мне надо было упереться…
В дверь раздался звонок. Те же, явление второе, входит Левин. Местечковый купчик, который бегло ощупывает меня с ног до головы и жмет своей потливой ладонью руку.
- Это мой партнер и соиздатель, а это - Алексей Сирин, писатель.
Левин берет сразу быка за рога:
- Книга мне ваша, скажу честно, не понравилась. Сегодня ее никто не купит, и она не принесет никакой прибыли.
- Скажите, а вы много читали? Книг?
- Этим занимаюсь не я, а Джордж. Я - издатель. Я книги не читаю. Но так как он толкает вас в первую десятку, а деньги идут из моего кармана, а у меня жена и двое детей, которых нужно кормить, то я прочитал.
- Спасибо, - сказал я.
- Джордж говорит, что по контракту (и он достал из своей замусоленной папки мой контракт) мы должны издать вашу книгу в оставшиеся пять месяцев. Из уважения к нему - я согласен. Но о 200 тысячах экземпляров и речи быть не может, дай Бог, 75 тысяч напечатать.
Я внимательно посмотрел на Джорджа, он глядел безразлично в окно.
- Но в типографии, - продолжал Левин, - большая очередь. Джордж хочет доставить вам приятное - издать вашу первую книгу здесь, я хочу доставить приятное ему, поэтому, чтобы все ускорить, надо дать взятку.
Я сначала подумал, что ослышался. Он быстро говорил.
- Что-что?
- Взятку в типографию. Чтобы ускорить внеплановое печатание вашей книги.
- В чем это выражается?
- Пять тысяч долларов.
Я задумался. Я не был готов издавать за взятки мои книги.
- Так, господа дельцы, - сказал Джордж, третейский судья, - прошу всех на кухню, отведать, что Ната для вас приготовила.
Я поздоровался с женой, вручив ей духи, шоколад, косметику и что-то еще.
Обед был ужасный, вилкой в рот его протолкнуть было нельзя.
- Вот такое говно мы едим, - подвел итог Джордж, съев все.
Левин встал, сказал, что ему на электричку, и в дверях обронил, что "остальные детали" я могу обсудить с Джорджем. И ему оставить деньги.
Издатель и писатель перешли в столовую. Ни к еде, ни к водке я не смог прикоснуться.
- Какой деловой парень! Ради тебя специально в столицу приехал, бросив все дела.
"По-моему, это и было дело…" - подумал я.
- На редкость неприятный тип, Джордж, если позволите, как вы нашли такого в партнеры?
- Он - меня. У него деловая хватка хищника. Надо на жизнь зарабатывать, а то я сижу в дерьме, когда все купаются в золоте.
- А что с "Отечественной литературой"?
- Забудь про нее, она погибла. Или гибнет, какая разница.
- Это же лучшее издательство в…
- Мало ли что было. Давай говорить о том, что есть.
- Как все это будет происходить? - предчувствуя недоброе, спросил я.
- Ты оставляешь мне пять тысяч - для него! А я к первому марта издаю твой роман.
- А кто будут редактор, художник, корректор?