Что еще говорил этот седовласый морской волк, капитан какого-то ранга, я не слышала, в голове только стучало: "Итак, она звалась Татьяной". Допив чай, я поблагодарила гостеприимных хозяев и выскочила на улицу. Можно было, как советовал Мишкин дядька, по Жилянской выйти прямо к вокзалу, но до отхода поезда еще было достаточно времени, и я решила опять прошвырнуться по Крещатику до конца, до Владимирской горки и спуска к Днепру, потом вернуться и по бульвару Шевченко уже идти на вокзал. Не то что Киев меня привлекал, хотя, конечно, красавец город, думала, так скорее успокоюсь. Сначала шла, вглядываясь в витрины магазинов, даже из-за интереса заглянула на Бессарабский рынок, сравнить с нашим Привозом, а затем внезапно почувствовала, что двигаюсь, словно на включенном автомате, ноги сами несли меня, душили слезы. Ничего не помню, все как в тумане, как села в поезд, как в Бресте проходила таможню и пограничников, как отцепили наш вагон и прицепили к другому составу и переставили с колеи на колею. Даже в Варшаве не вышла на перрон, продолжала лежать на полке, как бревно. Перед Берлином забежала в туалет, наскоро умылась и стала у окна, в которое хлестал сильный дождь. "И дождь смывает все следы… Дождь смывает все следы… Итак, она звалась Татьяной", – молотом отдавалось в голове.
Меня встретил Райнер, Света болела, сильно простудилась, я тоже где-то поймала насморк, нос заложило.
– Побудь дома, а то на гнусной берлинской погоде добавишь, – посоветовала подруга. Так и провели мы с ней почти всю неделю в полном откровении, не выходя из дома: я ей свои сердечные тайны, она мне – свои. У нее такое прекрасное лицо, такие добрые светлые глаза, как она успокаивала меня. А Райнер? Чудо парень. Тактичный, приветливый, порядочный. Они так нежно ко мне относились. Настоящие друзья, хоть в этом повезло в жизни. Когда наконец почувствовали себя лучше, пробежались со Светкой по магазинам, накупила подарков, Капку, конечно, не забыла, везу ей ошейник ярко-красного цвета, так что не горюй, любимая бабуля, не у одной генеральши теперь будет такой.
Срываться в Москву желание теперь отпало. И хорошо, не надо суетиться, менять билеты, лишняя морока. Так и пробыла до конца весь свой отпуск в Берлине. Когда вернулась, выяснять отношения с Москвой я отказалась. Лилька порывалась мне рассказать, как Мишка орал на дядьку, что у того недержание мочи и прочие мансы, но это меня больше не колыхало. Все-таки я была права, когда с этим прохиндеем москвичом не допустила ничего лишнего. Пусть новую галочку поставит на ком-нибудь другом.
Каждый вечер меня ждала освободившаяся после старшей сестры тахта с кроссвордами, книжками и пасьянсом. Если бы еще не приходили повестки в суд в качестве свидетеля, то вообще все было бы до фонаря. Очередной новый год встречали с Лилькой вдвоем в ее однокомнатной кооперативной квартире на Черемушках. От скуки воспользовались тем, что дали наконец в честь праздника горячую воду, намылись в ванной, потом перемешали шампанское с водкой и гаванским ромом и задрыхли.
На работе меня, кроме Лильки, встретили без особого энтузиазма, опять начали включать во всякие контроли. Взялась пересмотреть все документы за мое отсутствие – и ахнула. У нас, оказывается, и разного товара, той же капусты, навалом, некуда девать, и одна машина по три ходки в день делает, развозя все это по точкам. И этот "навал" – про небольшую горку отходов вместе с тарой и мусором. Да чтоб меня расстреляли, чтобы машина по нашим дорогам сделала хоть две ходки, любопытно, что это за машина и кто водитель. Звонить по телефону не стала, пошла в отдел кадров, там все то же: "у нас с собой было". Я не отказалась пригубить коньячка; Людочка, старший инспектор, мне все как на духу выложила, всю эту липу-поднаготку раскрыла.
– Ольга Иосифовна, как они собираются отчитываться в конце сезона? Цифрами же Одессу не накормишь. Этой молодежи, как алкоголикам, наше Черное море по колено. Живут одним днем, ни Бога для них нет, ни царя в голове.
– Людочка, мы с тобой тоже еще не старые. А может, нам надо с них брать пример, они ведь члены партии, а партия – наш рулевой. Через дом все в плакатах об этом. Кстати, ты тоже партийная девушка.
– Но ведь и директор, получается, заодно с ними, с этими идиотами молодыми, которые сами себе могилу роют, – она закатила глаза. – Вам ни за что нельзя подписывать никакие бумажки.
– Я и не собираюсь. Люда, а кто работает на этой машине?
Личико старшего инспектора заиграло всеми цветами радуги, рот расплылся в улыбке, обнажив слегка выпирающие передние зубки.
– Да никто на ней не работает, ее чинят. Взяли молодого хлопца, и он ее чинит.
– Когда взяли?
– Недели две как, да он все никак еще права мне не принесет. Может, у него их нет. Что с вами? Почему вы спрашиваете? Он такой красавец, девки в общаге прямо помешались на нем, он у них нарасхват.
– Я тоже сейчас помешаюсь.
– Вы его видели? Правда, интересный, но какой-то чудаковатый? Дважды был женат, и дети есть. Не говорите, что я вас не предупредила. Ольга Иосифовна, дохлый номер.
Я рассмеялась.
– Молодец, Людочка, меня к тем девкам причислила.
Директора не было, он появился только к концу рабочего дня. Оставаться после работы не хотелось, но, видно, секретарша доложила, что я интересовалась его личностью, и позвала меня.
– Ты хотела меня видеть? Что-то серьезное или терпит?
– Уже не терпит. Пока я вела зарплату, я знала все, что делается на базе, и, как могла, препятствовала разгильдяйству.
– Так ты же сама отказалась, что же ты сейчас хочешь? Незаменимых нет, как видишь, люди другие работают и справляются. И я с тобой не имею дырку в голове, и все склады и цеха вздохнули.
– Тогда, товарищ директор, наберите побольше воздуха в легкие, советую вздохнуть полной грудью. Вы меня включили в этом месяце в комиссию по вывозу отходов, ну, я и просмотрела документы.
– Что ты хочешь от меня? Если ваше величество не желает быть в комиссии, переделаем приказ. Что еще?
– Ничего, я много уже видела дураков, но такого…
– Что ты сказала? Повтори!
– И повторю. Вы посмотрите, что творится? Остановитесь, куда вы летите?
Мы так орали, что секретарша прикрыла дверь и всех выгнала из тамбура. Я бросала ему документы прямо в рожу один за другим.
– Машина, на которой якобы вывозили отходы, два месяца на ремонте, без двигателя, вы же сами по блату пристроили ее на завод. Можете не проверять, я уже все проверила. Водитель с этой машины всего две недели как зачислен к нам и не имеет водительских прав, а вывозит по этим липовым бумажкам отходы уже целый месяц. Три ходки в день делает!.. Да очнитесь вы, Владимир Алексеевич. Мы по осени с вами на "Волге", а не на грузовике целый день потратили, чтобы добраться туда, а он со всеми делами по небу летает без двигателя. А где расход бензина и прочего? Где путевые листы, где отметка нашей проходной? Красивый хлопец, хорошо устроился с вами в одной компании!
Степаненко обреченно сел на стул, обхватив голову руками.
– И это еще не все, дорогой Владимир Алексеевич, извиняюсь, что я вас так обозвала. Та же машина без мотора еще успевает в тот же день кочерыжек и всякие другие отходы на корм скоту подкинуть. Только для Аркадия Райкина сюжет. У меня все. Возьмите эти документы и делайте что хотите. Я никому ничего не скажу.
– Ольга, я не могу за всем уследить. Ты же не соглашаешься быть моим замом. Я все для тебя делаю, защищаю перед этими райкомовскими. А ты?
– А я жить хочу, и защищать меня не надо. Не нужно мне все это, раз нет порядка и законы, что дышло. Будьте здоровы, живите богато, а я ухожу до дома, до хаты. До свиданья, Владимир Алексеевич.
Я было развернулась уйти, но меня уже понесло:
– Вы не руководите, а исполняете их волю. К чему это приведет, я лично видела, я знала этих людей, кто до вас здесь керувал. Вам на их судьбы, понимаю, наплевать. Надеетесь, с вами так не поступят, раз партия прислала. Они тоже надеялись, все исполняли, что прикажут. Не втягивайте меня, пожалуйста, в это болото.
Поселившийся внутри меня бес злости разыгрался еще сильнее, когда утром на следующий день получила приказ, что я должна полностью контролировать реализацию и хранение продукции. Вот сволочь! Сам скурвился и всех за собой тащит. Как выкрутиться? Уйти из начальников отдела, тем более что заявление с просьбой назначить меня на эту должность я не писала, это сделали без моего согласия, никто меня не спрашивал! Нет, это не вариант. Найдут какую-нибудь деревенскую дуру и буду еще ей подчиняться. Уйти вообще, тоже подумать надо. Везде хорошо, где нас нет. Пока еще найду и освоюсь на новом месте. А здесь я хоть знаю, что к чему, от кого что ждать. Думай, дурная моя башка, думай! Сижу целый день и рассчитываю всевозможные варианты.
Наши покровители вряд ли меня просто так отпустят. Раз они втянули нас в авантюру, пусть теперь помогают из нее выкрутиться. Если у нас реально не будет капусты, то и нам конец, и их дела вскроются. Всех же за собой потянем до самого верха. Отчитались же, что есть. Другие города Украины уже доложили о выполнении и перевыполнении планов. Если они его выполняли, как мы, на бумаге, то они тоже в таком же положении. Надо искать выход, как продержаться до весны. На Азербайджан с Узбекистаном надежды нет, они раньше как в конце апреля или начале мая нужную нам продукцию не поставят. Может, Белорусский облпотребсоюз выручит, попросить его подкинуть у него соленых грибов в обмен на цитрусовые.